Игорь чувствовал, что его голова разрывалась от изобилия информации, которую Наливайко излагал, и он с облегчением вздохнул в момент, когда надоедливый собеседник скрылся за вращающейся дверью учреждения, а Игорь и русский беженец в США остались по другую сторону двери в ожидании очередного пуска посетителей.

Русский беженец в США Борис Земцов прибыл в Нью-Йорк 13 октября 1992 года. Это был сорокалетний мужчина из Рязани невысокого роста, голубоглазый, весьма общительный. 15 октября 1992 года он появился в Джон Хьюс Хаусе и был оформлен как клиент. Английским языком Борис не владел в достаточной степени, чтобы пойти в Службу иммиграции и натурализации с направлением, которое ему выдали в аэропорту имени Джона Ф. Кеннеди, где он обратился как беженец из России. В направлении было написано: "Вы, Борис Земцов, убедительно не доказали Ваше право на въезд в Соединённые Штаты; поэтому Вам приказано лично явиться по нижеуказанному адресу в установленные дату и время. Окончательное решение будет принято позже относительно того, на каких условиях Вам разрешат въезд в эту страну с целью, которую Вы указали. Неявка, как приказано выше, может обернуться для Вас арестом служащим данной службы. Ваш паспорт изъят. Вам вернут его лично, когда Вы явитесь по ниже заданному адресу".

До 20 октября Борис подробно рассказал Игорю о процедуре, которую ему пришлось пройти в Службе иммиграции и натурализации при аэропорте имени Джона Ф. Кеннеди. "Моя жена сказала мне: "Борис, всеми способами оставайся в США. В России нам ничего не светит". Я решил на борту самолёта о законном способе получения разрешения на работу, поэтому попросил политического убежища, хотя в России, где я работал на заводе, меня никто не преследовал. Я уверен, что никто мне не даст тут политического убежища, но мало ли, какие обстоятельства могут случиться. Одним словом, слава богу, что трое служащих иммиграционной службы подписались под их решением не высылать меня в Россию сразу, а дали мне вот эту бумагу". Борис показал Игорю направление на 26 Федерал-Плаза в 120-й кабинет на восьмом этаже, где указывались дата и время прибытия, причём в слове admissible была допущена орфографическая ошибка: буква "А" вместо "I" в конце слова.

Через несколько дней Борис покинул Джон Хьюс Хаус и уехал на Брайтон-Бич, где снимал комнату с польским иммигрантом. На Бродвее он торговал словарями, и через пять лет после нашего похода в Службу иммиграции и натурализации на 26 Федерал-Плаза 20 октября 1992 года его статус так и не был определён.

18 августа 1997 года Игорь возвращался метро домой. В вагоне поезда номер четыре он увидел грузную бритоголовую чернокожую даму, одетую в джинсы и джинсовую куртку. Её рот был широко открыт, и из него изрыгались как из рога изобилия громкие проклятия в адрес белых людей. Она проклинала их во всех несчастьях чернокожих мужчин. Её лицо было искажено конвульсиями и тиками, видимо, от эмоционального перенапряжения. Вены на её шее и висках вздувались, и Игорь боялся фатального исхода, например инсульта, который мог с ней случиться. Все белые пассажиры в вагоне держались подальше от разгневанной дамы. Игорь впервые в жизни чувствовал неловкость за белый цвет своей кожи.

В левой руке дама держала плакат, на одной стороне которого было написано обвинение "White policemen do not sodomize white males" ("Белые полицейские не насилуют белых мужчин"). Обвинение было связано с издевательством над Абнером Луимой, иммигрантом из Гаити, белым полицейским Джастином Вольпе, который воткнул черенок метлы в задний проход Абнеру в туалете полицейского участка как возмездие за непослушание правонарушителя. Все газеты пестрели заметками об этом инциденте, а полицейский Вольпе был главным обвиняемым среди других трёх фигурантов, которые избивали Луиму, транспортируя его из танцевального клуба, где он якобы устроил дебош, в полицейский участок. Хотя о Джастине Вольпе, судя по информации в прессе, отзывались весьма отрицательно, его фотография была опубликована в газетах как некоей знаменитости и, казалось, репортёры даже прославляли его, описывая в подробностях историю его жизни и любви к чернокожей девушке и восхищались его красивой внешностью.

В правой руке дамы была тоненькая книжечка под названием "Маленькая чёрная книга". Автор Кэрол Тэйлор (The Little Black Book) с надписью на белой бумажной полоске "Carol Taylor. the Author".

Кэрол Тэйлор продолжала проклинать американское расистское общество, обвиняя белых людей во всей несправедливости, приносящей чернокожему населению страдания, одновременно предлагая купить свою книжечку всего за два доллара. Несколько чернокожих пассажиров купили её книгу "Маленькая чёрная книга"; ни один из белых пассажиров не осмелился подойти к писательнице, чтобы приобрести эту книгу. Игорь тоже побоялся приблизиться к бушующей госпоже Тейлор, чтобы купить книгу: а вдруг она откажет в продаже своего творчества, хотя он был очень заинтересован содержанием книги и концепцией автора относительно расистского общества, возможно, изложенной в её произведении.

По приезде домой Игорь решил взять "Маленькую чёрную книгу" в библиотеке. Увы, книжечка была лишь в одной из библиотек Нью-Йорка, а именно в Публичной библиотеке на 125-стрит в Манхэттене. Он ждал целый месяц экземпляр книги, который переслали в библиотеку на 67-стрит Манхэттена. К великой радости Игоря, он нашёл в этом руководстве для выживания для чернокожих мужчин много интересных и полезных советов, сформулированных в виде основополагающих правил выживания, которыми могли бы руководствоваться люди любого цвета кожи. В "Маленькой чёрной книге" содержатся тридцать таких правил. К удивлению Игоря, никто в Джон Хьюс Хаусе ничего не знал об этой книжечке и её авторе. Он показал эту книжечку чернокожим служащим Джон Хьюс Хауса, которые могли бы заказать для себя эту книгу Кэрол Тейлор и могли бы применять её советы для выживания в США в своей повседневной жизни.

__________

В 1992 году Игорь познакомился с двумя швейцарами, работавшими во Дворце Доналда Д.Трампа на 200 Ист 69-стрит в Манхэттене. Один из них был двадцатилетний американец албанского происхождения по имени Ибрагим Хуссейн, а другой - коренной американец по имени Эрик Кристенсен. Знакомство произошло как-то само собой. Пять раз в неделю Игорь проходил мимо этого великолепного дворца, холл которого, выполненный из коричневого мрамора и красного дерева, позолоты и зеркал, поражал его своей красотой и роскошью, которую нельзя было не заметить через огромные стеклянные входные двери.

Оба швейцара оказались общительными и дружелюбными парнями, которые всегда стояли у дверей, впуская жильцов этого шикарного здания. Эрик и Ибрагим были студентами-заочниками Хантер-Колледжа. Эрик вскоре после знакомства с Игорем пригласил его к себе домой, где он с гражданской женой снимал в Манхэттене однокомнатную квартиру, недалеко от 341 Ист 70-стрит, где находилась квартира-студия Игоря. Гражданскую супругу Эрика звали Марией.

Эрик пришёл настроить Игорю телевизор перед приездом в тот вечер его супруги Веры из России. После настройки телевизора они стали пить чай. За чаепитием Эрик рассказал Игорю некоторые фрагменты из своей жизни. Игорь нашёл его рассказ о себе интересным и записал его. Игорь спросил разрешения Эрика написать о нём в своей повести о жизни американцев, Эрик не возражал оставить его настоящие имя и фамилию. Через неделю Эрик просмотрел материал о нём, сделал некоторые правки, и вот его портрет и некоторые эпизоды его жизни.