Штат Джон Хьюс Хауса в основном состоял из служащих, работавших друг с другом в течение многих лет. Игорь за долгие годы был свидетелем единичных случаев конфликтов между служащими. Однажды после бурной конференции социальных работников, на которой слышался возмущённый голос Барта, Игорь увидел Дженнифер в слезах. Она принимала таблетки в кабинете Уина. Игорь намеревался делать уборку в кабинете, но тут же извинился за вторжение в кабинет. "Ничего", - сказал Уин. "Я думал, что такие сцены происходят только в России", - заметил Игорь. "У нас они тоже случаются", - ответил Уин. Барт попросил Игоря удалиться: "Игорь, придите, пожалуйста, попозже для уборки кабинета". В голосе Барта звучало раздражение.

Крис Паймбл рассказывал Игорю, как трое чернокожих сотрудников Джон Хьюс Хауса после стычки с ним вызвали на него полицию. Дабы не конфликтовать в офисе, Крис стал сидеть отдельно в отгороженном щитами отсеке возле бельевой, составляя компьютерные программы. Виной ссор некоторых сотрудников с Крисом был его острый язык. Крису была свойственна не только язвительность, но и безобидная забава -увлечение игрой слов (по-английски pun): rushing (рашин - "нестись", "мчаться") - Russian ("русский"), mail (мейл - "почта") - male (мейл - "мужчина"). Увидев бегущего по залу приюта русского клиента, Крис обратил на него внимание Игоря: "Look, the Russian is rushing" ("Cмотри, русский мчится"). Когда Полина пришла за почтой, Крис подтвердил, что её ждёт почта (The mail is waiting for her), употребив каламбур: "The male is waiting for her" ("Мужчина ждёт её"), имея в виду Василия.

Крис имел обыкновение подсмеиваться над Игорем: "Вы сделали разработку для клиентов по гигиене и проводите по ней занятия, а многие из них не принимают душ".

Дважды в неделю в Джон Хьюс Хаусе работал фельдшер Дэйвид Розенштейн. Раз в неделю он приносил в бельевую пожертвования дорогого белья и одежды. Где он их доставал, Игорь никогда его об этом не спрашивал. Дэйвид как-то в беседе с Игорем сказал следующее: "Мне нравится работать именно с клиентами, а не в офисе. Сцены меняются, как в художественном фильме". Он был прав. Сцены жизни в Джон Хьюс Хаусе действительно менялись. Старые клиенты уходили, приходили новые клиенты той же категории им на смену: умственно больные, алкоголики, наркоманы, проституты, геи, лесбиянки (англ. пренебрежительно: dykes), трансвеститы, транссексуалы, бывшие заключённые, расисты, гомофобы, антисемиты, сионисты, религиозные люди и атеисты. Приходили всё новые и новые клиенты, серьёзно изучавшие Библию, и были счастливы найти слушателей, которым они могли бы передать свои знания Священного Писания. Все эти бездомные люди находили временное пристанище в Джон Хьюс Хаусе.

Один раз в году, обычно летом, администрация Троицкой церкви организовывала для своих служащих разных подразделений поездку паромом на Губернаторский остров (Governors Island). В августе 1994 года в такую поездку были приглашены служащие Джон Хьюс Хауса, Игорь оказался участником подобного мероприятия. На пароме было двести человек, и когда они все сошли с парома на берег, они оказались под палящим солнцем. Миновав жилые дома XIX века, участники поездки подошли к местной церкви и вошли в неё, как предписывалось планом мероприятия. Пастор церкви благословил всех прибывших и поздравил их по случаю экскурсии. Он предоставил слово молодому человеку, которого пастор представил как одного из пяти гидов по достопримечательностям Губернаторского острова. Молодой человек в своём обзорном выступлении о предстоящей экскурсии немного рассказал об истории церкви, вспомнил также день своего венчания в ней и еле сдержал слёзы от того незабываемого трогательного момента. После молитв все двинулись к выходу. Экскурсантов разделили на пять групп. Сначала группы повели к замку Уильямса, внушительному полукруглому трёхъярусному форту из красного песчаника. Как было сказано группам, замок Уильямса служил тюрьмой для офицеров - приверженцев Конфедеративных Штатов Америки. Это политическая тюрьма напомнила Игорю Петропавловскую крепость в Санкт-Петербурге, только казематы тюрьмы на Губернаторском острове были запущенны, грязны и опутаны паутиной. После замка Уильямса группы пошли к замку Клинтона, круглой кирпичной крепости. Группу Джон Хьюс Хауса сфотографировали на фоне этой крепости. Согласно графику после осмотра достопримечательностей все участники стали играть в волейбол, баскетбол, футбол, теннис на теннисном корте. Кэнди преуспевала в игре в волейбол и теннис, и Уин, смеясь, кричал: "Кэнди, мне стыдно за свои проигрыши". Солнце нещадно палило, и Игорь не мог дождаться окончания прогулки. Он и Энрике сидели в тени. Перед возвращением с Губернаторского острова был накрыт шведский стол, заваленный деликатесами.

Администрация Джон Хьюс Хауса устраивала совместный отдых служащих и клиентов, выбирая уютные уголки дикой природы. Одним из таких отдыхов была поездка в Форест-парк (Forest Park) в районе Квинса. Форест-парк очаровал Игоря своим могущественным дубовым лесом. В разрешённом городскими властями месте был устроен пикник с барбекю.

Один раз в полгода Лесли Хенрикез проводил учения по проверке готовности штата и клиентов чётко выполнять правила противопожарной безопасности. Тренировка по эвакуации из помещения приюта начиналась с тревоги. Все бежали к запасному выходу. Открывалась дверь запасного выхода, и участники учения гуськом двигались друг за другом по многочисленным лабиринтам подвального помещения, собирая пыль и паутину на одежду и лица. На улицу они выходили из другого выхода метров за пятьдесят от основного, испачканные пылью и паутиной, отряхивая одежду друг друга.

_____________________

Помимо проблем, которые приюту доставляли клиенты, администрация Джон Хьюс Хауса, того не желая, создала себе дополнительные проблемы, допустив Юку к волонтёрству в их учреждении.

Директор Джон Хьюс Хауса разрешил ей волонтёрствовать в бельевой раз в неделю. За неделю до её прихода Уин просил Игоря принять Юку сердечно, учтиво, гостеприимно.

Юка явилась с разработкой под мышкой "Система работы в приютах Нью-Йорка". Она была стройной девушкой с милым лицом и утончёнными манерами. Юка представилась Игорю и попросила его представить её служащим приюта, которые находились в то время в офисе. Игорь выполнил её просьбу. Когда они вернулись в бельевую, она сказала, что она студентка и прибыла в Нью-Йорк из Англии, где она учила английский язык в течение шести месяцев. Юка назвала свой возраст: тридцать семь лет, хотя выглядела она на двадцать лет. Тут же она вручила ему на листке бумаги номер своего телефона и подробный адрес общежития, где она жила, как будто он когда-либо поедет к ней в общежитие или будет писать ей письма. Возможно, так принято в Японии, когда человек представляется. После всех этих формальностей Юка спросила о своих обязанностях в бельевой и приступила к работе.

Некоторые клиенты стали заглядывать в бельевую, а двое из них даже посмели войти в бельевую и представиться Юке. Она заставила себя улыбнуться, но, казалось, была раздражена их вторжением, хотя и протянула руку, приветствуя их. Однако, когда один из них поприветствовал её по-японски и поклонился в знак учтивости, она разгневалась и набросилась на него: "Только не на японском, я ненавижу японский язык!" Молодой человек смутился и был разочарован, что его знание вежливых японских фраз не было по достоинству оценено Юкой. Он покраснел, извинился и ретировался.