Полина пришла в Джон Хьюс Хаус в сопровождении Хоупа, который увидел, как она тащила огромные узлы и сумки и смотрела на лист бумаги, а потом на нумерацию домов, чтобы найти нужный дом. Найти Джон Хьюс Хаус было нелегко, так как над входом не было номера и сам вход был настолько незаметным, что многие проходили мимо него.
Русская женщина вошла в дверь приюта с застенчивой улыбкой на морщинистом лице, обнажив ряд гнилых зубов, среди которых сверкали две золотых коронки. На вид она была старше пятидесяти, ростом сто шестьдесят сантиметров, голубоглазая, чернобровая, с прямым носом и пышными белокурыми волосами. Одета она была в поношенный плащ, обута в парусиновые туфли.
Игорь оформил карточку приёма Полины, а впоследствии помогал Джастину Фоксу, соцработнику Полины, с письменным переводом некоторых документов для неё, а также устным переводом для Джастина и врача, потому что у русской женщины были проблемы со здоровьем, она нуждалась в медицинском осмотре. Между Игорем и Полиной была пара неофициальных разговоров не для записи, а именно: она прибыла в США, чтобы выйти за кого-нибудь замуж; у неё была нелегальная работа, за которую платили сразу же в конце рабочего дня; русский владелец магазина одежды уволил её, так как боялся, что на него донесут иммиграционным властям.
Полина родилась в Ленинграде в 1940 году. Отец её погиб на Великой Отечественной войне, её матери исполнилось восемьдесят два года; она была ещё жива. Муж Полины был шахтёром, погиб при обвале шахты, она овдовела в возрасте двадцати девяти лет, оставшись с шестилетним сыном и двухгодовалой дочкой.
Больше она не выходила замуж. Полина работала портнихой и закройщицей, а с этой специальностью в России не пропадёшь. Она даже смогла окончить Ленинградский институт текстильной и лёгкой промышленности в возрасте сорока пяти лет.
Её раннее детство прошло в осаждённом Ленинграде, где все они - её мать, старший брат и она - заболели цингой и голодали. У неё развились ревматизм и сердечная болезнь, и в возрасте сорока лет она стала получать пенсию по инвалидности. За два года перед прибытием в США у Полины случился сердечный приступ. Несмотря на своё шаткое здоровье, она решила отправиться в путешествие в США с намерением остаться там на три года и выйти замуж. По этой причине путешественница привезла с собой не только одежду, но также тяжелейший багаж, включая швейную машину, все к ней принадлежности и отрезы. При удивлении Игоря на рискованный шаг Полины она сказала: "Моя пенсия равна пятидесяти шести американским долларам, если перевести русские деньги на американскую валюту, этого для меня недостаточно. Я устала быть обузой для своих детей, у которых свои семьи. У меня умелые руки и диплом, я специалист по шитью и могу хорошо заработать в США. Я должна найти работу здесь". Полина также сказала Игорю, что купила приглашение за двести долларов у американской подруги родом из России, которая прилетала в гости к её матери в Санкт-Петербург. Полинина мать и нынешняя американка были подругами со школы. Полине дали многократную визу сроком на три года в Генеральном консульстве США в Санкт-Петербурге. Она жила у американской подруги матери лишь месяц, потом та попросила Полину подыскать себе жильё. Полина сняла себе комнату с другой женщиной, которая на второй день обвинила Полину в том, что та украла её кольцо с бриллиантом. Всё было подстроено хозяйкой квартиры, чтобы вымогать деньги у Полины или шантажировать её. Она поняла, что стала жертвой русской мафии. Хозяйка квартиры выгнала её на улицу, а часть её принадлежностей была закрыта в комнате до тех пор, пока она не вернёт кольцо. На улице бывшая соседка по комнате выхватила у неё сумку, в которой были семейный альбом с фотографиями детей и внуков, приглашение подруги её матери, записная книжка с адресами и телефонами её детей и брата, а также двести долларов, выплаченных ей в день увольнения хозяином швейной мастерской. Он уволил её, потому что в его магазин пришли та женщина, у которой пропало кольцо, и хозяйка квартиры и стали угрожать, что они заявят в иммиграционную службу на то, что у него работала Полина без разрешения на работу. Они кричали: "Твои дети уплатят деньги за кольцо!"
Полина побежала к американской подруге своей матери, но та до смерти перепугалась и попросила её забрать осенние и зимние вещи, которые у неё остались от Полины, и никогда впредь не обращаться к ней за помощью, потому что она боится русской мафии. К счастью, паспорт Полины, её диплом и авиабилет в оба конца оставались с вещами у американской подруги её матери. Так что с огромным багажом Полина отправилась в полицейский участок, который был недалеко от домов подруги её матери и хозяйки квартиры в Бруклине, откуда её выгнали.
Поскольку Полина не знала ни одного слова по-английски, а в полицейском участке никто не владел русским языком, то никакого общения между ней и полицейскими не могло быть. Полина пробыла в помещении полиции до утра, а утром дежурный полицейский позвонил дежурному Генерального консульства России в Нью-Йорке, дал Полине на листке бумаги адрес консульства и деньги на проезд туда.
Полина была готова решительно сражаться за свои вещи, оставленные у хозяйки квартиры, но языковой барьер препятствовал её действиям. Ей нужен был переводчик для полиции, суда, частного детектива, иначе никто не взялся бы за её дело.
Игорь сказал ей, что Джон Хьюс Хаус оставит её в лучшем случае на месяц для решения её проблем, но она не может быть долгосрочным клиентом: она была по гостевой визе и должна возвращаться в Россию. "Ни в коем случае я не уеду в Россию, пока не верну свои вещи", - запротестовала Полина. Она осуждала американскую систему попустительства мошенникам, как те две женщины, которые выгнали её на улицу и были уверены, что останутся безнаказанными.
Джастин Фокс посчитал, что Полине надо показаться психиатру, на что та с возмущением ответила: "Американцы всегда считают русских ненормальными!"
При обследовании Полины врачом больницы Святого Винсента, курировавшим Джон Хьюс Хаус, у неё была обнаружена открытая рана с воспалением вокруг области лодыжки левой ноги. Врач спросил о причине возникновения раны. Она ответила, что наступила на проволоку. Врачу долго пришлось убеждать россиянку сделать противостолбнячный укол, пройти обследование, сдать кровь на анализы в больнице. Доктор назначил день посещений больницы Полиной и попросил Игоря проводить её к русскоговорящим врачам больницы Святого Винсента. В день поездки в больницу Полина исчезла из Джон Хьюс Хауса и пришла лишь вечером. Она объяснила своё отсутствие срочным вызовом подруги её матери по телефону, которая нуждалась в помощи Полины, к тому же она абсолютно забыла о поездке в больницу. Это было враньё. Позже она доверительно поведала Игорю, что боялась быть признанной русскоговорящими врачами психически ненормальной. Невыполнение Полиной требований Джон Хьюс Хауса вынудило администрацию приюта отправить её в женский приют Кингсбридж, где Полину не приняли из-за отсутствия кроватей. Её отвезли в другой приют, на другой день - в третий, так что русской женщине пришлось кочевать как перелётной птице из приюта в приют.
Однажды вечером в 1997 году в Джон Хьюс Хаус пришла Полина за почтой. Она рассказала Игорю, что после разных женских приютов уехала в Бруклин, устроилась на работу в швейную мастерскую и сняла комнату, где жила одна. В тот вечер она встретила в Джон Хьюс Хаусе русского клиента Василия, который уже месяц обитал в приюте. Встретились они у двери бельевой, познакомились, разговорились, сели за стол и стали играть в бинго. После того вечера Полина зачастила в приют, и они с Василием или играли в бинго за столом, или уходили на улицу. Вскоре после встречи с Полиной Василий на некоторое время исчез из Джон Хьюс Хауса.
При очередном появлении в приюте молодой человек без стеснения сказал Игорю, что он живёт у Полины. У них отношения мужа и жены.
Полина нашла работу в качестве нянечки для ребёнка в русской семье в Лонг-Айленде с предоставлением ей квартиры ей с мебелью и всеми удобствами. Она время от времени появлялась в Джон Хьюс Хаусе для бесплатной консультации к врачам, курировавшим Джон Хьюс Хаус, и фельдшеру Дэйвиду Розейнштейну, который давал ей лекарства для лечения сильно воспалённой лодыжки. Полина очень волновалась, что семья, в которой она работала, может отказаться от её услуг в связи с хронической раной.
