Задаваться таким вопросом, громыхая своей клеткой соответствия, – равносильно привлечению в свою жизнь реальных рисков. Освободившись от клетки, животное оказывается предоставленным себе самому, не зная, что делать, отделенное от жизни и от вещей, которые раньше были понятными. Неожиданная неуверенность может стать парализующей. Если бы мы получили тотальную свободу в жизни – то чем именно мы бы занялись, куда бы пошли, как бы вели себя в повседневной жизни и что имело бы для нас смысл? Все эти вопросы могут казаться ужасающими.
При такой неуверенности мы также рискуем почувствовать себя уязвимыми и одинокими. Мы уязвимы потому, что вышли из клетки, которая ограничивала нас, но все же давала чувство безопасности. Те, кто остался в клетке, больше не считают свободных равными им самим. Отказ соответствовать ожиданиям других может вызвать самые сильные наши страхи – что мы останемся в одиночестве или нас бросят, посчитают низшими и недостойными любви.
Однако, оставаясь в подчинении правилам других, мы многим рискуем. Погоня за наградами, к которым, как говорит нам общество, мы должны стремиться, может увести нас от нашей подлинной сущности. Сколько художников оставили свое искусство, потому что им сказали, что они должны зарабатывать на жизнь традиционным способом? Сколько талантливых людей умерили свои силы, чтобы соответствовать более востребованной, но менее выражающей их талант роли? Сколько людей отказались от своей мечты и идут по более безопасному и удобному пути, принятому в обществе? Цели других (наших родителей, учителей, супругов и почитателей) могут стать нашими целями, если не сохранять бдительности. Их уверенность может подменить наши поиски чего-то нового. Их коллективный смысл может поработить наши изыскания индивидуального смысла. Да, нам стоит быть настороже. Мы можем легко потерять себя в других и в нашей культуре. Мы станем не свободными и настоящими людьми, но скорее рабами выбора.
И это самая настоящая беда: жить жизнью, которую нельзя назвать своей.
Таким образом, мы должны сделать нелегкий выбор между комфортом соответствия и ублажения других – и нашим высшим побуждением к Личной Свободе.
Такой выбор легче сделать, если мы достигли уровня зрелости и просветления, позволяющего нам увидеть, что мы можем быть свободными как личности и при этом не быть целиком оторванными от нашей культуры и от тех, кого мы любим. Что независимость не мешает взаимозависимости; что личная индивидуальность вовсе не означает, что мы должны стать удаленными изгоями в социальном и духовным плане. Чем больше мы являемся самими собой, тем более мы связаны с другими и можем пожертвовать собой. Мы обнаруживаем, что чем более свободными, спонтанными и подлинными мы становимся – тем больше мотивации и живости к нам возвращается, и тем более мы симпатичны другим и тем больше их хочет быть с нами.
Самоподавление
К несчастью, больше всего угнетения исходит не от других, но от источника, который вызывает меньше всего подозрений, – от нас самих.
Самоподавление – это такое состояние, при котором мы позволяем собственным негативным мыслям и поступкам ограничивать нас. Это работа внутри нас, обременение нашего духа нескончаемыми сомнениями, беспокойствами, страхами и отвлечениями.
Никто из нас не хочет быть причиной нашей собственной неудачи в жизни – однако так часто происходит. Именно наши собственные абсурдные мысли, собственные дурные привычки лишают нашу жизнь ее изюминки. Мы первые притеснители нашего собственного счастья.
Самоподавление налицо всякий раз, когда мы себя ограничиваем. Мы остаемся дома, вместо того чтобы провести время где-то еще, потому что боимся быть исследователями. Мы тянем с важным заданием, не спешим отправиться в новое удивительное приключение, потому что не можем преодолеть неуверенность. Мы обманываем себя, полагая, что произведения должны быть совершенными, прежде чем мы покажем свое искусство миру, в то время как совершенно очевидно, что при нашей недисциплинированности мы с этим не справимся. Мы лжем сами себе, нарушаем собственные договоры, позволяем мечте ускользнуть, не пытаясь ее ухватить. Разве нам не понятно, что мы и есть свой самый худший враг? Но мы также можем стать своим спасителем. Активно проявляя нашу подлинную сущность, постоянными усилиями овладевая своим умом и продвигая свою жизнь вперед – мы сможем, наконец, через громаду лет пережить свободу и радость, какие мы заслуживаем в жизни.
Поэтому мы стремимся к личному росту – чтобы быть свободными от боли, которую причиняем себе сами, чтобы делать лучший выбор, чтобы испытывать более положительные эмоции от того, какими мы становимся. И чтобы в социальных ситуациях действовать более уверенно, и чтобы в полной мере высвободить творческий потенциал, пожертвовать его миру и отличиться в лучшей мере. Обретение Личной Свободы в этом смысле означает избавиться от любого сомнения в себе и ненависти к себе и дать себе возможность быть уникальным, сильным и настоящим.
Именно через настоящее и подлинное освобождение, когда мы обретаем веру и уверенность в себе, – мы растем, осознаем и овладеваем нашей высшей сутью; мы находим истинную радость в наших взаимодействиях с миром и в наших переживаниях; мы чувствуем себя мотивированными и свободными.
В самом деле, контрольный сигнал того, что человек свободен и здоров, – его искренность и рост.
Зная об этих вещах, мы должны обладать ответственностью и мужеством, чтобы подумать о себе и спросить: «Действительно ли мои амбиции, мое внимание, расположение и поступки – целиком мой выбор? Выражаю ли я в мире свою настоящую сущность и стремлюсь к вещам, которые мне глубоко небезразличны? Открываю ли я себя переменам и вызовам, чтобы тянуться и расти в полную силу?»
Такого рода усердие напоминает нам, что личная сила напрямую связана с личной ответственностью, которой избегают многие люди. Некоторые надеются на то, что «свобода» означает возможность избавиться от ответственности или исключить ее из жизни, однако все это прямо противоположно истине. Возникает мысль: «Если я свободен, разве я не должен быть также свободен от ответственности?» Однако Личная Свобода не является вольностью, дающей право предаваться любым преходящим настроениям или склонностям, какие нам придут на ум. Она не подразумевает, что мы можем действовать по всякой мимолетной нужде, быть жестоким по отношению к остальным, когда нам того захочется; пользоваться, чем мы захотим и когда захотим; или действовать как безответственный шут просто потому, что в данную минуту это кажется смешным или приятным. Такие поступки будут попросту говорить о нашей зависимости от бессознательного импульса и принуждения.
Свобода подразумевает ответственность выбора, кем мы должны стать сверх и за пределами наших моментальных импульсов, потребностей и социального давления. Чтобы мы могли по-настоящему выразить тот тип личности, какой мы хотим стать, жить той жизнью, которой мы действительно хотим жить, и оставить желаемое наследие.
Если мы не свободны в выборе типа нашей личности, ее поведения и наследия, – значит, нами руководит что-то другое и, следовательно, мы испытываем недостаток свободы. А если мы не несем ответственности за наши убеждения и поступки, – значит, что-то другое или кто-то другой делает это, и следовательно, мы снова являемся рабами. И таким образом, великое требование становится понятным:
Мы должны сознательно отвечать за наши убеждения и наше поведение, если хотим быть свободными.
Наряду с тем что свобода не подразумевает освобождения от ответственности, она также не обязательно подразумевает отсутствие борьбы. Без сомненья, все мы стремимся стать свободными от страданий и ограничений. Но наш поиск Личной Свободы не так прост. Да, мы хотим избавиться от страданий, однако, как это ни парадоксально, мы не против того, чтобы добавить дискомфорт в нашу жизнь, чтобы развиваться, расти и изменяться. Ради выигрыша мы согласны потерпеть, поэтому мы так упорно подталкиваем наши тела, чтобы стать сильнее и быстрее; поэтому мы встаем рано, несмотря на усталость, чтобы ухаживать за тем, кого мы любим. Поэтому жертвуем временем, чтобы помочь человеку в нужде, и готовы временно страдать от несправедливости, чтобы быстрее овладеть тем, что является верным.
