Никто не пошевелился за три долгих удара сердца. А затем Доктор вышел из ТАРДИС с копьем в руке.

– Ты метнул копье, которое не промахивается, Один. И промахнулся, – звучным низким голосом проговорил он. – Теперь моя очередь.

Он отвел руку назад, но остановился, усмехнувшись.

– Или я могу вернуть тебе Гунгнир, но с одним условием.

Один возмущенно заревел, а Доктор снова замахнулся копьем.

– Ты так уверен, что я тоже промахнусь? – спросил он.

Рев Одина стих до тихого рокота.

– Чего ты хочешь, Целитель? – сквозь стиснутые зубы прошипел он.

Доктор поглядел на Джо и улыбнулся.

Оказавшись внутри в безопасности, Доктор закрыл дверь ТАРДИС. Джо подбежала к нему.

– Мы не можем оставить копье здесь! – закричала она. – Оно важнее меня!

Доктор взял ее за плечи.

– Моя милая девочка, это очень благородно с твоей стороны, – сказал он. – И ты была права. Твои устремления – благороднейшие. Но кое в чем ты ошибаешься. Нет ничего важнее тебя.

– О, Доктор, я… но копье…

– Да, копье, – ответил Доктор. – Но какое из двух?

Он кивнул в сторону двери ТАРДИС, где к стене было прислонено копье.

– Но вы же только что отдали его Одину…

– Нет, я отдал ему ту копию, что мы собирались оставить в музее. А это настоящее, надеюсь. Ведь пришлось поторопиться…

Он подмигнул ей, и Джо закатилась смехом.

– Просто гениально!

– Благодарю тебя. Одна из лучших моих импровизаций, должен сказать. Хоть и небольшое нарушение.

– Ну а вообще, почему копье в вас не попало?

– Временны́е правила приличий, – ответил Доктор. – Внутри ТАРДИС не действует никакое оружие – даже такое простое, как копье. Как только я оказался внутри, я был в безопасности. Оставалось просто сделать шаг в сторону и поймать его. А потом я поменял копья и вышел наружу из старой полицейской будки.

Джо улыбнулась.

– А что насчет Мастера? – спросила она.

– Что ж, они найдут под храмом накопитель, о котором я говорил, и тогда воспримут мои слова по поводу Мастера всерьез. Но ты его знаешь. В конце концов он договорится с ними. Разве что это займет у него больше времени, чем обычно. Единственное, что я не выяснил, так это где его ТАРДИС. Вернее, следовало бы сказать, Скидбладнир.

Джо задумалась.

– Что такое? – спросил Доктор. – Что-то не так?

– ТАРДИС Мастера… Вы думаете, она выглядит как корабль викингов?

– Вероятнее всего. Видимо, отсюда и пошли легенды. Для викингов было проще понять все это, если бы она выглядела как один из их собственных кораблей.

– Ой. А какого размера должен быть корабль? – спросила Джо.

– Любого. А что?

Джо порылась в кармане, ища кусок дерева от модели, которую она испортила. Но вместо румпеля она нашла странное металлическое устройство.

– Доктор, это что-то важное? Я его нашла. Я… ну… я его сломала.

Доктор взял предмет из ее руки, быстро оглядел и расхохотался так громко, что едва не заглушил скрежет ТАРДИС, снова материализующейся рядом с отделением ЮНИТ.

– Моя милая девочка, – произнес он. – Оказывается, ты сняла с ТАРДИС Мастера стабилизатор измерений. Без него ему будет очень трудно путешествовать во времени. Джо, ты просто великолепна! Даже у меня с трудом получилось бы изготовить новый.

– Что, даже у вас, Доктор? – со смехом спросила Джо.

– Ну, с технологиями эпохи викингов – да, – ответил Доктор.

С этими словами он вышел из ТАРДИС в мирное и теплое британское лето 1973 года.

Над поверхностью мертвого безымянного мира, среди далеких Осенних Звезд, в холодном и жестком свете космоса повисла Структура Хелигана. Огромное дерево, никогда не знавшее никакого притяжения, кроме своего собственного, простирало невероятные ветви во всех направлениях. Среди его блестящих листьев люди строили дома, коридоры и галереи, но дерево не замечало их. Оно спало многие столетия, и ему снились долгие, неторопливые и горькие сны о мести…

Он спускался по крутой дороге, одной из тех, что поколения его народа высекли в толще живого дерева. Свер слышал, как дерево поскрипывает, подрагивает, что-то бормочет. Он ненавидел эти шумы и терпеть не мог тени, отбрасываемые тусклыми биолампами на потолке. Здесь, в глубине, ему всегда было жутко. Но кто-то должен ходить сюда. Кто-то должен проверять центральные стволы на червоточины, искать ульи с медом и кусты мясной ягоды, чтобы его народ мог питаться. Сверу уже было пятнадцать – первый год, с которого он считался взрослым. Даже сын Юстициара должен в свою очередь ходить внутрь ветвей.

Нервничая, он шел по извилистым тоннелям, светил лампой со светляками в трещины и прислушивался, пытаясь уловить жужжание мелких черных пчел, которое приведет его к улью. Он нашел поросль побегов дерева, которая перекроет проход, если ее вовремя не удалить. Пометил место красной веревочкой и сделал отметку в своем блокноте из коры, чтобы позже сообщить о нем бригадам по обрезке.

Скрип дерева стал громче. Этим вечером оно ведет себя неспокойно, подумалось Сверу, ворчит во сне. И тут, как раз тогда, когда он решил, что нечего пугаться этого шума, донесся новый. Рычащий, храпящий звук, будто в дерево врезалась огромная пила. Свист, становившийся все громче и громче, словно какая-то ужасная тварь несется прямо на него из Сердцевины.

Свер бросил лампу и закрыл уши руками. Одна из драгоценных стеклянных панелек лампы разбилась, и светлячки выскочили и стали летать вокруг его головы – вихрь крохотных огоньков, от которого кружилась голова, – а потом исчезли в темноте.

Шум становился все громче и громче и… прекратился.

Свер отнял руки от ушей и прислушался. Бормотание огромного дерева, ничего больше. Оно казалось тихим и утешающим после этого ужасного незнакомого звука.

Первой его мыслью было убежать обратно во внешние ветви. Но что он скажет, когда его спросят, почему он оставил работу незаконченной? Что там был какой-то пугающий шум? Можно себе представить, как остальные примутся его дразнить. Он сын Юстициара. Он обязан проявить отвагу и послужить хорошим примером.

Так что вместо того, чтобы убежать, он пошел туда, откуда доносился шум: за поворот коридора и вниз по невысоким ступеням, вырезанным в дереве, где среди огромных стволов было свободное место.

Свер уже тут бывал. Здесь, прямо над пищеварительной камерой, они проводили похороны. Он вспомнил, как маленьким мальчиком смотрел на завернутое в ткань тело деда, которое опустили в один из темных проемов в полу, чтобы тот соединился с деревом. Тогда здесь было пусто, лишь стояли в кругу люди, оплакивающие деда. Теперь же перед ним возвышалось что-то, окутанное слабым серебристым светом. Оно было странного цвета, который Свер редко видел прежде. Прямоугольная штука с окнами и дверью, как небольшая комната. Или будка…

У Свера пересох рот. «Не может быть!» – подумал он. Не сейчас, не здесь! Не перед ним, после стольких лет ожидания…

Но она стояла здесь, реальная, ужасная, невероятная – Синяя Будка.

– Лила! – закричал Доктор. – Мы прибыли!

Он был в приподнятом настроении. Лила откинула меха, под которыми спала, и вышла из каюты. Она путешествовала с ним сквозь световые годы, но так и не привыкла к перепадам его настроения. Иногда он вел себя, как ребенок, иногда – как бог. А частенько был и тем, и другим одновременно.

– Давай же! – крикнул он. Его голос эхом отдавался вокруг, он шел где-то впереди нее по странным, слишком большим помещениям ТАРДИС.

– Неужели посмотреть не хочешь?

Она быстро обошла плавательный бассейн, поднялась по длинной винтовой лестнице и прошла по коридору в консольную. Качающаяся вверх-вниз штуковина, которая обычно подсказывала ей, что ТАРДИС перемещается, была неподвижна, значит, они явно где-то приземлились. Доктор уже ждал ее у двери с широкой улыбкой на лице, обернув шарф вокруг шеи в три оборота и сдвинув назад шляпу, венчавшую копну каштановых волос.