— Он — помеха.

Я склонила голову набок и улыбнулась своей самой сладкой улыбкой: — Ты настолько ревнивый?

Он язвительно засмеялся.

— У меня нет для этого причин. В конце концов, Куджо не тот, кто связан с тобой.

— Евангелина сказала, что в этой связи нет ничего такого — она совсем не романтична.

— Она и не должна быть такой, когда всё рассматриваешь с чисто формальной стороны. Но мне кажется это глупым, бороться против этого. — Он намотал на палец локон моих волос и, казалось, что он зачаровывает меня. — Смотри, Мышка. Я совсем не в восторге, что этот парень всё время ошивается рядом, но он не стоит на первом месте в моем списке. Нас ждет работа.

Верно. Работа. Всё потому, что у нас была работа. Я отошла назад, и он отпустил мой локон.

— Что теперь?

— Мы должны найти разрыв, от которого начнется магический разлив. Выясним, как мы сможем это остановить. И тогда… тогда мы всё прекратим.

Глава 23

На следующее утро я было подумала, что готова встретиться с Колином, но, как только я услышала стук в дверь, переполнявшие меня нервозность и чувство вины убедили в обратном.

Я бросила последний взгляд в зеркало, ожидая, что на моем лице не отразились все события последней ночи, как на каком-то плакате.

Обряд соединения всё же оставил после себя некий едва заметный след, а потому нужно было позаботиться о том, чтобы часть мурашек, которые еще чувствовались под моей кожей, не стали совсем ощутимыми. Я как обычно ошиблась. Из зеркала на меня смотрела всё та же старая и добрая Мо, более уставшая, чем обычно, но помимо этого ничего особенного.

— Мо! — крикнул Колин. Я услышала писк выключенной сигнализации. — Спускайся уже! — в его голосе слышались явные предостерегающие нотки, и не потому, что он беспокоился, что мое опоздание будет занесено в классный журнал.

Я спустилась, перебросила сумку через плечо и попыталась вести себя совсем непринужденно и обыденно.

— Я готова.

— Легла поздно, — заметил он и внимательно рассматривал меня, пока я поспешно надевала стоптанные ботинки.

— Вообще-то да. Может, я останусь дома? — и, может, этот разговор обойдет меня стороной? Я большую часть ночи не могла уснуть из-за того, что размышляла, что же я должна рассказать Колину, и думала о Люке — ну хорошо, я была скорее на нем помешана. К сожалению, все мои метания даже не приблизили меня к созданию плана. Будь Верити сейчас жива, она бы придумала, как поступить. И мне не пришлось бы со всем этим мучиться. Мне показалось это неверным, что я так подумала, поэтому я отбросила подальше эти предательские мысли.

Колин положил руку мне на плечо и повернул к себе лицом. Я занервничала от такого тщательного изучающего взгляда и, расправив юбку, спросила: — Что?

Он пожал плечами и отпустил меня.

— Ты выглядишь… Не знаю. Как-то иначе.

Я достала из шкафа свою школьную куртку.

— Иначе в хорошем или плохом смысле?

— Иначе — то есть по-другому.

Во мне стали нарастать беспокойство и любопытство.

— Я всё та же, — произнесла я, в надежде, что это прозвучало убедительно.

Он тихо засмеялся и придержал передо мной дверь.

— Однажды, Мо, ты сама увидишь себя.

Себя настоящую. И тогда понятие «Дьявол» для тебя приобретет совершенно новое значение.

Я закатила глаза, и это было одинаково неловко и радостно.

— Ты в своем репертуаре.

— И я не уверен, что хотел бы присутствовать, когда это произойдет. — Он вновь засмеялся и указал на грузовик, не дождавшись ответа. — Кофе остынет.

Кто сегодня и был каким-то другим, так это Колин. Я еще никогда не видела его в таком хорошем настроении, готовым дурачиться и болтать. Я уже хотела спросить из-за чего он такой, как ко мне внезапно пришло понимание, я нахмурилась: он так радовался из-за нашего уговора, и из-за того, что я пообещала ему рассказать всю правду. Чего я конечно же сейчас не могла сделать.

Поэтому я сделала глоток кофе и мучительно стала размышлять, что же я могу ему рассказать, что он хочет знать, и при этом не рассказать вообще ничего.

— Ну? — спросил он с нетерпением.

— Мы уже через 15 минут будем у школы. Этого времени недостаточно, чтобы всё рассказать.

— Зато этого достаточно, чтобы начать. — уверенно произнес Колин и коротко глянул в мою сторону. — Сегодня неподходящий день, чтобы играть со мной в игры.

Как будто для этого есть определенный день! Я заёрзала на сиденье и отвернулась к окну, глядя на магазинчики и дома, которые пробегали мимо нас.

— Я не знаю… — пожав плечами, я повернула руки ладонями кверху. Мне не хватало слов. — Я не знаю, с чего начать.

— Было бы неплохо, начать с самого начала. Или с того, что произошло ночью. Мне всё равно.

— Я же тебе уже рассказала. Мы пили кофе с Евангелиной. И разговаривали.

— О чем?

Я глубоко вдохнула. Колин заслуживает знать правду, но он не поверит мне. И даже если каким-то невероятным образом он поверит, тогда он ни при каких обстоятельствах не позволит мне продолжать. Единственное, что я могла сделать, это сказать ему полуправду и надеяться, что она будет звучать лучше откровенной лжи.

— Верити. — Странно, как мало мы с ним говорили о ней. Я спрашивала себя, какого он был мнения о Верити. Она бы наверняка свела его с ума. Она была такой очаровательной, каждый влюблялся в нее, но у Колина к очарованию был иммунитет.

Он сделал движение рукой, приглашая меня продолжить, но ничего не сказал.

Я крепко сжала кулаки.

— Вы все думаете, что целью была именно я, но это не так. Целью была Верити.

— Мо, это уже было проверено. Никто не отдавал приказ убивать ее.

Его голос звучал мягче, чем когда либо раньше.

— Никто, кого вы знаете. Я готова поспорить, что вы не нашли ничего связанного с убийством, относящимся ко мне, так ведь? — Я не ждала ответа. — Всё дело в ней, не во мне.

— Речь идет о Билли, — Колин произнес это с тем привычным тоном — усталым, многострадальным тоном, на который взрослые вечно переходят, когда хотят, чтобы я почувствовала себя несуразным ребенком. Я ненавидела этот тон, особенно когда так говорил Колин. Я уже не ребенок.

— Речь идет о Билли только при опознании, — поправила я его. — Которое никак не влияет на правду. И ее я стараюсь выяснить. Если ты не хочешь слушать, тогда этот разговор не имеет смысла.

Он как-то шутливо покачал головой.

— Ты пытаешься выяснить, кто убил твою подругу? И ты веришь, что эта Евангелина поможет тебе в этом? Иди к Билли, если хочешь добиться результатов. У него есть связи.

— Не в Луизиане. Евангелина нужна мне, на случай если я захочу прикончить того, кто отдал приказ. — Больше я не могла рассказать Колину, так как я не хотела ему навредить.

Он посмотрел на меня прищурив глаза, как будто он понял не всё из того, что я сказала.

— Кто отдал приказ? Приказал убить? Проклятье, ты шутишь?

Зазвонил мой мобильный, и я схватила его, отчаянно пытаясь уйти от этого разговора.

— Лена! Что случилось?

— Я звоню, чтобы узнать, подготовилась ли ты к работе по химии?

— Какой… ох, черт!

— Не хочешь ли ты мне сказать. что забыла про нее? От этой работы зависит практически четверть нашей оценки!

— Положи трубку, — прорычал Колин.

Я отмахнулась от него.

— Не могу поверить, что забыла про нее.

Лена фыркнула.

— Ах, да? В общем смотри, я в кафетерии. Если ты прогуляешь богослужение, то мы сможем еще немного подготовиться. Или возможно ты всё же пойдешь на богослужение? Это, может быть, единственное, что тебе поможет.

— Очень смешно.

— Положи трубку. Немедленно, — приказал Колин.

— Закажи мне колу лайт, — попросила я Лену. — Я буду минут через 10.

Я положила трубку, а он, всё еще глядя на дорогу, схватился за мой мобильный.

— Больше никаких прерываний. Мы решим это сейчас раз и навсегда.

— Я сегодня пишу работу, — подчеркнуто произнесла я и крепче вцепилась в свой мобильник. — Очень важную работу. Мне нужно на учебу.