С моего места был замечательный вид на помещение, сцену и бильярдные столы, вход и нишу Ниобе. Колин был бы доволен, по крайней мере с точки зрения тактического расположения. Конечно, если бы он узнал, что я была здесь, то бугимены и прочие магические уроды стали бы наименьшей из моих забот.

— Что-нибудь еще? — спросил бармен, полируя и так чистую барную стойку.

— Нет, спасибо. — Я была полностью довольна, попивая свою колу маленькими глотками и наблюдая за людьми, и он ушел дальше к другим посетителям. Здесь мало что отличалось от «Черного Моргана», более прокурено, но запах только заставлял меня насладиться воспоминаниям. На обоих бильярдных столах игра шла полным ходом.

Отрывистый звук ударов шаров и глухие хлопки, когда они попадали в лузу, создавали прекрасный контраст музыке. Певица, казалось, совсем забыла про Люка. Она вновь была занята тем, что пела для всего зала. Я чувствовала, как ее взгляд пару раз пробегался по мне.

Я не могла оценить, используют ли магию игроки в бильярд, чтобы повлиять на игру. Возможно, они уравновешивали свои силы, ведь если оба игрока использовали магию линий, то ни у одного не было преимущества. Я спрашивала себя, как много магии было у убийц Верити, насколько они были сильны. Они отправили бугименов, вместо того, чтобы самостоятельно преследовать Верити.

Были ли они недостаточно сильны, несмотря на то, что Верити еще не полностью развила свои силы? Или они просто не хотели оставлять следов? Этот приказ был проявлением отчаяния или демонстрацией силы?

Кто-то присел рядом со мной, неприметный парень в футболке и шортах цвета хаки, вероятно, немного старше Люка. Он выглядел как и большинство докторантов Чикагского Университета, которых я постоянно видела в Гайд-Парке, вплоть до небрежной светлой бороды и очков в проволочной оправе. Он заказал пиво и повернулся ко мне. — Подбавить?

Я приподняла свой стакан, который еще на две трети был полон. — У меня достаточно.

— Ой, да ладно. Только чуток добавлю. — Бармен поставил пивной бокал перед чужаком и сделал движение рукой к моему стакану. В одно мгновение он был полон и вновь охлажден льдом. Учитывая то число кружек кофе, которые я вливала в себя ежедневно, это был настоящий талант, который я действительно считала полезным.

— Я не видел тебя здесь раньше, — сказал парень в очках.

— Я здесь впервые.

— Эй, добро пожаловать в Дофине. Как насчет тоста?

Люк сказал мне, что я не должна ни с кем разговаривать, но в данном случае это будет безвредно. Если я буду вести себя невежливо, то я только привлеку к себе больше внимания. Возможно, будет лучше, если я подыграю и не стану устраивать театр. Мантра моей мамы наконец-то оказалась мне полезной. Я немного поменяла положение и подняла стакан.

— За то, чтобы испытать что-то новенькое! — произнес он, и я повторила его слова. Мы чокнулись и выпили. Мне стало как-то не по себе, слишком легко в моей шкуре. Мне хотелось бы, чтобы Люк поторопился. Тип в очках продолжал бросать на меня взгляд украдкой, и на его губах играла легкая усмешка.

Он выглядел не особо хорошо, маленькие глаза позади очков и безвольный подбородок, и при этом он излучал подсознательно подавляющее отчаяние. Я задержала взгляд на зеркале позади барной стойки, в котором отражался стол Люка.

— Забавно, — сказал парень после некоторой паузы, — но мне кажется, я знаю тебя. Мы точно раньше не встречались?

— Сомневаюсь, — ответила я вежливо. У меня было не так много опыта по части того, когда парень клеится к девушке, но это был не подходящий момент испробовать подобное. — Я не отсюда.

— Случайно, не Чикаго? У тебя акцент есть.

Я покраснела. Акцент Люка всегда бросался мне в глаза, но я никогда не задумывалась над тем, что у меня самой может быть таковой. Казалось, у этого парня не было никакого акцента, он имел четкое произношение, похожее на речь диктора.

— Так заметно?

— Нет, — ответил он бодро. — Ты довольно далеко от дома.

Я кивнула и вновь посмотрела в сторону стола Люка, а затем на мои наручные часы. Как долго это будет продолжаться, пока Лена не заметит, что я ушла? Пока она не сообщит об этом миссис Кей? Пока Колин не решит позвонить мне, и не заметит, что звуки в баре совсем не похожи на классную комнату с курсами журналистики?

Тип в очках постукивал по барной стойке в беспорядочном ритме. — Ты кого-то ждешь? — спросил он.

— Можно и так сказать.

— Я так и думал. Ты всё время смотришь в сторону столов. Я же тебя не раздражаю, нет?

— Нет. — По крайней мере пока нет. Но я годами ездила на городских автобусах. Никогда-никогда нельзя допускать, чтобы кто-то узнал, что он выводит вас из себя.

Он высоко поднял руки, чтобы показать, что он безвреден. — Прости. Я просто даже поверить не мог, что кто-то оставил бы ждать здесь такую девушку как ты.

Девушку как я. И снова это формулировка. Ладно, она звучит не так уж оскорбительно, когда ее произносит какой-нибудь парень, который пытается подкатить ко мне.

— Спасибо. — Несмотря на то, что я ощутила укол совести, проигнорировав указания Люка, я всё же улыбнулась мужчине. — Итак, а ты из Нового Орлеана?

— Нет, нет. Это самое забавное в Дофине, знаешь? Это своеобразный перекресток дорог. Здесь встречаются люди отовсюду… Я знал еще одну девушку из Чикаго, — добавил он и прекратил свое постукивание. — Примерно твоего возраста, я думаю. Возможно, ты ее знала?

Я осторожно отставила свой стакан и попыталась поймать через зеркало взгляд Люка. Он кивал Ниобе глубоко в нише и не смотрел вокруг. Если бы я была в автобусе, я бы потянулась на освободившееся место.

— Чикаго — большой город.

— Ясно, — приветливо ответил он. — Но что-то в тебе всё таки напоминает мне ее. Она была хорошенькая. Но я слышал, что для нее всё не так уж хорошо прошло, когда она вернулась в Чи-Таун.

Я боролась с желанием закатить глаза. Только туристы и газетчики называют Чикаго Чи-Таун. Я провела указательным пальцем по капелькам, которые конденсировались на моем стакане, и напрягла руку, чтобы она не дрожала.

— Правда? Что-то случилось?

— Ой, да ты же знаешь, как это бывает со слухами. Некоторые люди предполагают, чистая магия вскружила ей голову. Кто-то сказал, что она даже думала, будто она та самая девушка из пророчества про магический поток. Как-будто кто-то поверил бы ей!

— Из пророчества про магический поток? — спросила я. — Ты не веришь, что это про нее было?

— Ну да, — ответил он и наклонился так близко, что я могла почувствовать запах пива в его дыхании, дрожжи и кислота, — если бы она действительно была сосудом стихий, ее было бы чертовски не просто убить, ты так не думаешь?

Я оцепенела. Какого черта Люк так долго? Он что, обсуждает с Ниобе последнюю рекомендацию книжного клуба Опры?!

Я крутила стакан в руке и отчаянно пыталась излучать равнодушие вместо ужаса. Ниобе знала что-то все это время, но этот тип знал больше, и это не было случайностью, что он оказался здесь. Я должна разговорить его. — Ты хорошо знал эту девушку?

— Вообще-то нет.

— С чего же ты взял, что я тебе ее напоминаю?

— Она была слишком самоуверенная. Она думала, что она сосуд стихий, верила, что она может спасти мир. У нее была миссия. — Последнее слово он выплюнул с официозом. — И ты видишь, к чему ее это привело. Ее жизнь выскользнула из нее в одном из переходов, она стала игрушкой бугименов, и мир не будет помнить о ней, разве лишь то, что она была неудачницей. — Его лицо раскраснелось, а его рот открывался и закрывался; в уголках губ собрались небольшие капельки слюны.

Во мне бесконтрольно вспыхнула ярость. — Она не была неудачницей!

Он вскочил и тем самым отбросил свой стул. — Без сосуда стихий нельзя остановить прорыв магического потока. Магия разольется по всему миру как очищающий огонь. Ты и Твои люди падете. Серафимов нельзя остановить!

— Серафимов? — в голову стали приходить бесчисленные воспоминания религиозных учений отца Армандо, но у меня было такое чувство, что этот тип говорит не о каком-то месте в библии. — Я не знаю, о чем ты говоришь. — Я поспешно слезла с высокого барного табурета и начала отходить в сторону. Каждый в зале — бармен, посетители, певица — целенаправленно игнорировали меня.