Что-то не так. Дядя Билли был помешан на контроле, но это казалось преувеличением, даже для него. Мой дядя привык к выпадам моей матери. Но у него обычно получалось унять ее, успокоить, только так я смогла пойти в прошлом году на школьный бал. Если дядя Билли нанимал кого-то, чтобы следить за мной, то не потому что моя мать волновалась. У него были на то причины. И я могла бы поспорить на все чаевые за все лето, что он не назвал бы их мне.

Пока дядя Билли разглагольствовал, Колин просто стоял рядом, убрав руки за спину, направив взгляд на стол между нами.

— Теперь пожмите друг другу руки, скажи ему привет, как вежливая молодая леди, как ты была воспитана.

Я почти дрожала от гнева и унижения. Как он мог разговаривать со мной перед этим парнем как с пятилетней. Но я протянула руку, и Колин коротко пожал ее. Его кожа была мозолистой и грубой. Соприкосновение закончилось, прежде чем я была готова к этому. — Я рада… познакомиться с тобой.

— Полностью взаимно, — крохотная улыбка мелькнула в уголке его рта, и внезапно я поняла, что Колин тоже особо не хотел меня охранять, так же как и я не хотела находиться под охраной. Наблюдение за католической ученицей, наверное, далеко внизу списка в опыте охранника.

Я выскользнула из ниши. — Мне нужно идти, — сказала я. — Сделать покупки.

— Мы возьмем мой грузовик, — ответил Колин.

— Это недалеко. Я могу дойти пешком.

Он пожал плечами. — Мы можем пойти пешком.

Дядя Билли встал, обнял меня и одарил коротким поцелуем в щеку. Это был его способ сказать мне, что буря миновала. — Так будет лучше, золотко, — прошептал он.

Снаружи меня окутала жара и яркий свет, но я не замедлила шаг.

Колин молча следовал за мной.

— Мне не нужна нянька, — выпалила я, когда мы проходили мимо химчистки на углу.

— А мне не нужно это упрямство. Послушай, ребенок, я здесь не для того, чтобы сделать тебя несчастной. Иди в торговый центр, делай маникюр, отдавай шесть евро за чашку кофе или что ты там всегда делаешь. Я не буду стоять у тебя на дороге. Ты даже не узнаешь, что я здесь.

Конечно. Никто не заметил бы привлекательного парня с постоянно мрачным выражением лица, который следит за каждым моим движением. Все совершенно нормально.

— Я не иду в торговый центр, — рявкнула я. — И ты не можешь просто называть меня «ребенок». Сколько тебе вообще? Двадцать два?

— Достаточно взрослый, чтобы у меня не было никакой цели спорить с твоим дядей. И если ты еще не заметила, Билли склонен к тому, чтобы получить то, чего он хочет.

— А то чего хочу я, не играет никакой роли?

— Я считаю, это зависит от того, чего именно ты хочешь, — он бросает взгляд назад во время ходьбы. — Мне кажется, твоя собственная безопасность должна стоять сейчас на самом верху твоего списка желаний.

Должна бы, но нет. Найти убийцу Верити стоит на первом месте. Все остальное дальше, начиная со второго места. Однако, я не стараюсь объяснить это Колину. — Впрочем, я не пью латте. И не делаю маникюр.

Колин некоторое время пристально смотрел на меня, прежде чем кивнул. Внезапно я почувствовала, что люди, с которыми я проводила большее количество времени с недавних пор, были членами семьи, либо работали у дяди Билли. Мысль об этом еще больше расстроила меня.

— Итак, это твоя работа? — спросила я и позволила проникнуть в голос больше снисхождения, как только могла. — Играешь личного охранника?

Он встал передо мной, преграждая мне дорогу и медленно приближал ко мне краснеющее лицо. Невольно я сделала шаг назад. И еще один. Он двигался дальше, до тех пор пока я не оказалась вжата в стену магазина автозапчастей.

— Я не играю. Ты, вероятно, не по годам умная малышка, но твой дядя беспокоится о тебе. Ты действительно думаешь, что он будет нанимать кого-то, кто играет роли?

Я тяжело сглотнула и уставилась на воротник его рубашки, на биение пульса на его шее. Если раньше я считала его безвредным или непосредственным, я однозначно ошиблась, или он был дьявольски хорошим игроком в покер. Искорка страха, или что-то похожее, зажглась в моей груди.

— Нет.

— Совершенно верно, — он отступил назад, и я смогла выдохнуть. Он указал на банк. — После тебя.

Мы снова идем, и я незаметно вытираю вспотевшие руки об юбку.

— Я работаю на твоего дядю на стройке, — говорит он через некоторое время мимоходом. — Как столяр. Так что я, собственно, не нянька.

Я пытаюсь ответить подобным тоном. — Что из этого твоя настоящая работа?

— Именно та, которая оплачивает счета в конце месяца, — он пожимает плечами. — Твой дядя всегда хорошо относился ко мне. Ему нужна была помощь, и я был готов.

Да. Он выглядел таким восторженным. Я охотно спросила бы его, в чем именно дядя Билли хорошо к нему относился, но мы уже пришли в банк. Он кивнул мне в очереди к автомату. — Увидимся, когда ты закончишь.

Я ждала, пока подойдет моя очередь, и украдкой бросала взгляд на Колина. Он стоял, прислонившись к автобусной остановке по близости, и держал в руках открытый выпуск Sun Times, в то время как его глаза обыскивали улицу почти не отвлекаясь. Я почти чувствовала, как его взгляд скользил по мне, но он никогда не перехватывал мой. Я должна была бы согласиться в одном, он был незаметен.

Он следовал за мной по всему супермаркету, но оставался довольно далеко позади меня так, что я замечала его только, если целенаправленно высматривала его. Когда я закончила, он снова стоял на улице и читал спортивную часть.

— Вот, — я протянула ему самый тяжелый пакет с покупками.

— Это не относится к моим задачам.

— Я не могу нести их все вместе, — сказала я. — Если кто-то попытается меня убить, я разрешаю тебе уронить пакет.

Он засопел. — Мы готовы?

Я кивнула.

— Назад в грузовик, — он кивнул головой в сторону ресторана, и я подала ему еще два пакета.

Я практически уверена, что мне удалось стереть самодовольную ухмылку с моего лица, по крайней мере до тех пор, пока он не отвернулся от меня. На какое-то мгновение показалось, что неуютная ситуация скорби и гнева, которые душили меня, исчезла, как будто бы я была вполне нормально девочкой, которая таскалась с парнем во второй половине дня. И тогда исчез свет, как же я могла чувствовать себя так, если Верити больше не было?

Весь обратный путь до ресторана Колин шел вместе со мной, безмолвный и бдительный. Он был проблемой. Как я могла привести убийцу Верити к ответу, если он всегда находился от меня на расстоянии полуметра? Он бы рассказал моему дяде обо всем, и тогда мне не нужен был бы телохранитель, так как меня закрыли бы в моей комнате. Да, однозначно проблема.

Мы добрались до грузовика, помятый, ржавый, красный Форд. Коллин бросил продукты в грузовик, где стоял блестящий стальной ящик с инструментами, замок на котором был размером с мой кулак. Сколько дядя Билли ему не платил, это ни шло ни в какое сравнение с гонораром Эльзы.

По-видимому было проще выпустить меня из гнезда, чем препятствовать тому, чтобы я погибла. Это было глупо думать или даже что-то говорить, поэтому я сжала губы и влезла в маленькую кабину водителя. Она была меньше, чем я ожидала, а сидение было покрыто серым материалом. Пахло кофе и опилками, и на сидении лежал зачитанный экземпляр романа Штайнбека.

Колин сел в машину на мгновение позже и наклонился вперед, чтобы вытащить пистолет из-под рубашки.

Во второй раз с тех пор как я познакомилась с ним, моя нижняя челюсть упала. Он что-то сделал с пистолетом и убрал его в бардачок. Тогда он откинулся назад, вставил ключ в зажигание и пристально посмотрел на меня такими глазами, которые были такие темными, что выглядели совсем как обсидиан.

— Не брать, — буркнул он. — Поняла?

Я старалась не шевелиться даже слегка.

— Я так понимаю, это означает «да», — он повернул ключ и грузовик завелся.

— У тебя есть пистолет? — глупый вопрос. Он лежал всего в двенадцати сантиметрах от меня за тонкой пластиковой дверкой. Я глубже вдавилась в сиденье. Колин не ответил.