– Да, если будет свадьба. – Ее щеки густо покраснели. – Если разрешишь.

– Оливия, это твой дом.

– Нет, – покачала она головой, – мой дом в Раштоне.

– Оливия, ты счастлива? – вырвалось у Маркуса, и он сразу же пожалел, что коснулся такой личной темы.

– Я довольна жизнью, – ответила женщина, немного помолчав. – У меня есть дом и сад, книги и музыка, и еще церковь, благотворительная работа и мои друзья.

– Кларенс? Вы до сих пор дружите? Я редко вижу его в городе.

– Да, он редко ездит туда, предпочитая оставаться в провинции. Да, Маркус, он все еще мой друг. Так же как еще дюжина, а то и больше, других людей.

– Я рад. Ты тоже никогда не хотела пользоваться лондонским домом, хотя я уверял, что меня там не будет.

– Да, дома мне спокойнее.

– Я всегда любил этот загородный дом, и мне приятно, что тебе хорошо там.

– Да.

– Ты вернешься в дом вместе со мной или хочешь еще побыть здесь? – Граф выпрямился и опустил ногу на траву.

– Я побуду здесь.

Кивнув, он пошел к выходу и уже взялся за щеколду, когда голос Оливии заставил его оглянуться через плечо.

– Маркус, я очень рада, что ты сохранил сад.

Он молча улыбнулся и вышел в лес, осторожно закрыв за собой калитку.

«Я сохранил его для тебя», – хотел сказать он, но это было бы не совсем правдой. Он сохранил его и для себя, потому что сад напоминал ему о Ливи и о чудесной жизни, которая была у них на протяжении почти пяти лет и которую он разрушил одним махом, пытаясь доказать компании пьяных парней, ровно ничего для него не значивших, что он настоящий мужчина.

«Тысячу лет не играла в шарады», – улыбаясь, подумала графиня Клифтон, стараясь отдышаться после особо подвижной сцены. Она любила посещать вечеринки, устраиваемые по соседству с Раштоном, но вот уже несколько лет, как ее причислили к старшему поколению, и она, сидя в обществе пожилых дам, просто наблюдала за развлечениями молодежи.

Но сегодня вечером София настаивала, чтобы Оливия приняла участие в игре. Лорд Хатауэй эхом поддерживал ее уговоры. Вскоре после того, как джентльмены, покончив со своим кофе, снова присоединились к дамам, Маркус покинул гостиную, пригласив с собой лорда Фрэнсиса, и с тех пор София краснела и не находила себе места. Вошедший в комнату слуга что-то сказал герцогу и герцогине, а затем подошел к Оливии.

– Их милость просит вас, мадам, присоединиться к нему в библиотеке, – тихо сообщил он на ухо Оливии, оглянувшись на Софию.

Графиня, герцог и герцогиня, обменявшись улыбками, направились к двери.

– Ну вот, Оливия, наконец-то наши переживания кончатся. Что это будет – «да» или «нет»? – усмехнулся его светлость.

– Беседа длится уже целый час, – заметила герцогиня. – Думаете, все это время они обсуждают дела?

– Итак, Оливия, – сказал герцог, когда они, остановились, ожидая, пока лакей откроет дверь в библиотеку, – мы расстаемся со своим последним мальчиком, а вы со своей единственной девочкой. И мы не имеем ничего против новых внуков.

Граф был в библиотеке один и, стоя у камина с заложенными за спину руками, улыбался им.

– Ну что, Маркус, этот паршивец, мой сын, произвел на тебя хорошее впечатление или ты отправил его собирать вещи? – поинтересовался герцог.

– Я разрешил ему сделать официальное предложение Софии. Думаю, сейчас он именно этим и занят.

– Великолепно, великолепно. – Герцог потер руки от удовольствия, герцогиня полезла в карман за носовым платком, а графиня пристально посмотрела на мужа. – И когда должна состояться свадьба? Надеюсь, до Рождества? Я всегда считал – не имеет смысла тянуть, когда намерение высказано.

– Через месяц, – ответил граф. – Уильям, твой сын высказал пожелание, чтобы о помолвке было объявлено сегодня вечером, если София даст свое согласие, а я не думаю, что есть какие-то сомнения в том, что она согласится. И еще Фрэнсис попросил, чтобы первое оглашение в церкви состоялось в воскресенье.

Герцогиня вскрикнула и закрыла лицо платком.

– Здесь? – спросил его светлость. – Не в церкви Святого Георга, как у других наших мальчиков? Что ж, должен признать, тихая сельская свадьба имеет свое очарование. Вы с Оливией ведь тоже венчались здесь, не так ли, Маркус? Я помню, какая чудесная была свадьба. Итак, Фрэнсис ведет себя как всегда импульсивно и не соглашается отложить венчание? Роуз, не нужно так расстраиваться, никто же не умер. К тому же малышка София еще может отказать ему.

– Но, Оливия, разве можно все подготовить за один месяц? – запричитала ее светлость.

– Уверена, все можно успеть, – успокоила ее графиня. – Приглашения необходимо разослать завтра же, это самое безотлагательное дело. А потом нужно собраться всем вместе и обсудить остальное.

– Пожалуй, на сегодняшний вечер можно расслабиться, – предложил граф, – и пусть все идет своим чередом. Присаживайтесь, Роуз, Оливия. И ты тоже, Уильям. Что будете пить?

– Словно в старые времена, – улыбнулся герцог, когда несколько минут спустя все уютно устроились с бокалами в руках.

Оливия понимала, что все происходит на самом деле, и не могла в это поверить. Как часто бывало в далеком прошлом, они сидели вместе – все четверо – и с удовольствием вели беседу. Но теперь она не сидела рядом с мужем, чуть касаясь его руки – они никогда не смущали родных и друзей, открыто демонстрируя свою любовь. Сейчас она присела на диване рядом с герцогиней, а граф в кресле у камина. Она больше не чувствовала себя членом этой компании, потому что остальные трое поддерживали дружбу на протяжении тех четырнадцати лет, что она провела в Раштоне.

Днем они с Маркусом договорились, что помолвку следует разрешить, если его удовлетворит беседа с Фрэнсисом, но все же Оливия не была до конца уверена, что они приняли правильное решение. Вероятно, это выяснится по прошествии нескольких лет, когда им станет ясно, как складывается семейная жизнь их дочери. Но несмотря ни на что, ей хотелось найти хоть какой-нибудь убедительный предлог, чтобы отговорить Софию.

Если бы не предстоящая свадьба, Оливия без промедления уехала бы домой – домой, в безопасную и привычную атмосферу Раштона, к своим друзьям, Эмме Бернетт и Кларенсу. Но теперь ей предстояло оставаться в Клифтоне по меньшей мере месяц. Венчание должно было состояться в деревенской церкви, и это будет тяжело, подумала она. И будет тяжело ежедневно находиться в обществе мужа, принимая гостей. Помимо всего прочего, будет бесчисленное множество случаев, когда при подготовке к празднику им придется оставаться вдвоем, и это будет просто невыносимо. Каждая мелочь таила в себе ловушку, как и предвидела Оливия.

Маркус был невероятно привлекателен. По правде говоря, никогда прежде Оливия не употребляла этого слова применительно к нему. Для нее муж был чрезвычайно красивым, очень-очень дорогим и жизненно необходимым, но она не могла воскресить в памяти такого постоянного ощущения жажды, влекущей ее к этому мужчине. Это чувство было непривычным, неприятным, и она хотела бы от него избавиться – ведь она не юная школьница, вздыхающая по красавцу-мужчине, а зрелая женщина.

А кроме того, это был Марк – Маркус, а она избегала напоминаний о браке, который развалился давным-давно, и о том времени, когда она год с лишним пробивалась через ад снова к жизни. Ей хотелось только одного – быть подальше от мужа и снова обрести спокойствие. Оливия очень хорошо понимала, что именно сделало его гораздо привлекательнее, чем он был тогда, когда они были вместе. Причина этого опыт – опыт, приобретенный в общении с несметным числом других женщин. Но ей не нужна была его искушенность, она любила своего невинного Марка.

Не прошло и получаса, как их приятная беседа была прервана, двери без предупреждения распахнулись, и на пороге появились рука об руку София и Фрэнсис с сияющими лицами.

– А, нам очень повезло, вы все здесь, – сказал лорд Фрэнсис. – София только что согласилась выйти за меня замуж.