Бессилие действует угнетающе. Я кручу по сторонам башкой, напрягая мышцы до изнеможения, чувствую физически, как жилы и вены набухают в нечеловеческой жажде свободы. Они готовы разорваться от напряжения, но мои усилия тщетны. Голова падает вниз, подбородок упирается в грудь, и я чувствую солоноватый привкус. Это течет кровь из прикушенного языка...
Подъезжаем к зданию банка. Здесь, словно по заказу, на крыльце нам попадается Кравчук. Он, как всегда, красуется в лучах женского внимания - несколько девушек окружают его, смеются, улыбаются. В воздухе витает веселая болтовня. Увидев нас в подъезжавшей машине, Иван подходит к дверце со стороны Сосниной и галантно её открывает, помогая коллеге выйти.
"Чего он так её обхаживает? - удивляюсь я, - ведь между ними уже всё случилось. Нет смысла изображать из себя романтичных влюбленных".
Елизавета выходит, они ненадолго остаются перед машиной. Оба высокие, красивые - блестящая пара и мне, конечно, с ними не сравниться. Скрипя сердцем, я вынужден это признать. Кстати, муж Сосниной, Степан, тоже внешне проигрывает Кравчуку. Она, действительно права - я туплю, стильно туплю! Лиза и Иван выглядят настоящими хищниками, любителями белка и вообще глупых белковых туловищ.
Кравчук покровительственно машет водителю, "Форд" отъезжает. В это время из здания выходит Алёна.
- Приехали уже? - обращается она ко мне и в её словах чудится затаенный намек, типа, уже переспали после презентации? Так быстро?
Она смотрит серьезно, без улыбки, что настораживает меня и наводит на определенные мысли. Каким боком здесь замешана Василькевич? Уж не ревнует ли? Неужели между ними пресловутый треугольник, а мы с мужем Сосниной здесь только наблюдатели любовной драмы, посторонние зрители на чужом спектакле? За меня отвечает невозмутимая Лиза:
- Да, мы везде успеваем. Учись! - на её лице опять появляется усмешка, которая выглядит достаточно цинично.
Действительно, о чем она? Мы везде успеваем? То есть успеваем и на презентацию, и в постель? Так можно понять её слова.
Пока мы с Аленой топчемся в замешательстве, не зная, как реагировать, Лиза уже идет с Иваном к входу в банк. Короткая юбка едва прикрывает красивые ноги, звонко стучат каблучки её черных туфель, поднимая стройное тело по каменному крыльцу. В руке она небрежно держит папку с документами.
Я невольно застываю, созерцая эту картину. Да, она красива - тут ничего не скажешь! Стильная, обращающая на себя внимание, девушка с великолепной фигурой. На полпути Соснина останавливается что-то вспомнив.
- Даник, ты забрал буклеты из машины?
Её вопрос выводит меня из ступора. Черт побери, засада! За своими переживаниями я забыл, что на заднем сиденье осталась стопка буклетов. Теперь надо ехать в гараж, искать водителя...
Но, как ни странно, меня выручает Кравчук. Он неторопливо, исполненный собственной важности, достает мобильник и кому-то звонит, затем говорит, обращаясь ко мне:
- Водила сейчас вернется, а ты Данила не зевай! А то в другой раз попрешься в гараж самоходом, - и, посмотрев в глаза Лизы, шутливо бормочет, - только ради вас!
В офисе сажусь за свой стол. Чувствую себя разбитым и утомленным, хотя и ничего особенного не делал, так, прокатился за компанию. Внутри закипает обида на Лизу - она использовала меня как последнего лошару, как аксессуар презентации, довесок к буклетам. Наверное, и перед Кравчуком пыталась что-то изобразить, вызвать ревность. Хотя нет. Я припомнил лицо Ивана, когда он встретился нам на крыльце, вспомнил, как потом себя вел этот тип. Нет! Он не ревновал - Кравчук слишком самоуверен, чтобы допускать мысль, что его кто-то может кинуть.
На экране компьютера появилось извещение об электронном письме - Евгений Иванович выкатил своё предложение. Я прочел сообщение, посмотрел прайсы и понял, что расценки меня удовлетворяют. За своими переживаниями совсем позабыл о нем, о Евгении Ивановиче, человеке с гелевой головой. Его виртуальное появление в офисе посредством электронной почты чуточку приподняло мне настроение, и я решил, что поездка с Лизой оказалась не пустой - договор на рекламу мы заключим, значит, я сделал свою работу. Не знаю, как получится у Лизы, насколько успешным будет сотрудничество в целом, но то, что сделал я - меня устраивало. Договор будет подписан.
Между тем, внимательно глянув на оффер Евгения Ивановича, я понял, что бюджет рекламы придется немножко скорректировать, добавить пару-тройку лимонов рубликов. Ничего страшного! Пойду к начальнику и выбью - я уже делал так несколько раз. Вот только... Что скажет Кравчук? Он ведь хотел меня свести со своим приятелем, чтобы мы заключили именно с ним договор.
Смотрю по сторонам, но через стеклянные перегородки не вижу высокой фигуры Кравчука. Возможно наш заместитель директора опять уединился с Лизой? Нет, она сидит за столом, что-то печатает.
Экран компьютера вновь оживает. Упало приглашение от секретаря на общее совещание в переговорной комнате номер двести тринадцать. Текст сообщает, что совещание состоится через десять минут, и моя явка обязательна. Вот всегда так! Явка для меня обязательна, хотя кейсы, которые обычно обсуждаются, вне моего функционала.
- Ты идешь? - интересуется Алёна, подошедшая к моему столу - на такие совещания нас обычно приглашали вместе как начальников групп. Я был начальником рекламной группы, состоящей из одного человека - из меня, а она возглавляла группу поддержки продаж из трех человек.
Поднявшись с большой неохотой, я взял телефон и отправился следом за Василькевич, на ходу убавляя звук, чтобы во время наших посиделок посторонние звонки не отвлекали от суперважного обсуждения.
5.
В переговорку уже набились разные мелкие начальнички, связанные между собой только одними обстоятельством - все отвечали за работу с клиентами. В центре восседал Иван Кравчук. Возле него уселся один из главных специалистов, мониторящих качество кредитного портфеля - большелобый с ранними залысинами молодой человек. В отличие от ласково-вальяжного Кравчука, Юра Рыбалкин, имел лицо наглое, усмешливое, скользкое и в силу этого неприятное. В нем сразу чувствовался опытный продажник - человек, умеющий впарить покупателю ненужную вещь и принести прибыль фирме. Ну и себе немного на карман заработать.
Вокруг этих двух важных лиц разместились все остальные, всякая прочая шушера, в том числе и я. Алена пристроилась рядом со мной.
- Смотри, как я загорала на Бали! - Алена показала экран смартфона, где она стояла в купальнике на фоне голубых волн.
- Одна ездила?
- Нет, с бойфрендом, - сообщила моя соседка и громко хихикнула.
- Итак, коллеги, - начал Иван, грозно поглядев в нашу сторону, - сегодня рассмотрим жалобы клиентов на автосалоны.
Он произнес еще несколько вводных фраз, но я их не запомнил, отвлекшись на свои мысли.
Все-таки, зачем я понадобился Лизе, этой девушке с изумрудными глазами? Может быть, она чего-то ждала от меня? Какого-нибудь смелого жеста? Может, это не она должна была гладить меня по коленке, а я её? Схватить, прижать, поцеловать там, на удобном заднем сиденье автомобильного салона. Может она ждала, что у меня снесет крышу, и я превращусь в неконтролируемого безумного самца, получившего доступ к телу девушки? А её постоянная усмешечка, колкие слова, могли быть всего лишь активной защитой ранимой души, которая не ждала проявлений хамства от окружающих, а сама наносила упреждающий удар. И меня, лояльного к ней человека, не должно было это касаться.
Я вдруг сильно пожалел, что не смог сказать прямо о своих желаниях, сидел как истукан, глядя в окно машины. Короче, ступил! И мне вспомнился сон, тот самый, где у меня были связаны руки. Чем он был: символом, угрозой или предостережением? А может, подталкивал к чему-то серьезному?
