- Окей, приезжай! - потерянно бормочу я.

22.

Итак, я живу с Оксаной. Она, как и Лиза, готовится рожать, требует постоянного внимания, капризничает. Гляжу на неё, и вспоминаю Кравчука:

Я живу на чужой территории,

И домой невозможен побег...

По вечерам, возвращаясь домой, задираю голову и смотрю на свет, горящий в окнах квартиры и у меня нет чувства, что кто-то меня ждет, что я кому-то там нужен. Хотя нет, Оксане нужны мои деньги. И только!

Кравчук был чертовски прав - домой невозможен побег, потому что эта миссия невыполнима. Нет у меня дома, и бежать некуда. И опять связаны руки. Что бы я не делал, результат всегда очевиден... и бла, бла, бла. Не хочется думать о том, что я хронический неудачник. "Лузерство как способ существования" - так можно озаглавить мою автобиографию, если я её когда-нибудь напишу.

Но надежды не оставляют меня, надежды на лучшую жизнь. Видимо поэтому, втайне от Оксаны, я порываюсь набрать номер Ани, той девушки-велосипедистки, написавшей губной помадой свой телефонный номер. Порываюсь, но мои порывы никогда не доходят до конца, не пересекают красную запретную линию.

И всё же, однажды...

Набираю номер, слышу гудок, и у меня тревожно стучит сердце. Наконец, раздается голос Ани:

- Кто это?

- Это... - я замираю, не знаю, как себя назвать, - это тот водитель, который попросил номер у тебя. У светофора, помнишь?

- Нет! - без долгих раздумий отвечает девушка, - слушайте, не морочьте мне голову!

- Это было весной. Я тебя чуть не задел дверцей машины, и ты меня обозвала "козлом".

- А так это ты был? И куда ты пропал?

- Дела были, далеко отсюда, а теперь вот вернулся.

- Сидел что ли? - в голосе девушки слышен смешок.

Смотрю на часы, они показывают семь часов вечера. Я еще на работе, в своем складском офисе. Спрашиваю с затаенной надеждой:

- Не хочешь встретиться?

Аня ни минуты не колеблется.

- Давай через час в центре!

- Я буду.

Отключаюсь и начинаю собираться.

На улице меня встречает легкий снежок, он сыплет под ноги, ложится мягким ковром, и я думаю, что меня ожидает новая встреча, которая расставит всё на свои места, ведь встречи для того и существуют - расставлять всё по полочкам.

Итак, иду на свидание, сопровождаемый веселым посвистом ветра и впервые за долгое время чувствую себя свободным. Спускаюсь по лестнице со второго этажа, выхожу во двор и вижу, что на складе грузчики заканчивают погрузку, урчат автокары, звучат громкие голоса.

Думаю, с удовлетворением, что они тоже скоро будут свободными, только в другом смысле - как-никак конец трудового дня. Мне кажется, что чувство свободы объединяет всех нас, и потому я иду и радуюсь.

Всё складывается неплохо - я свободен, падают снежинки и мне больше ничего не надо. Пусть где-то там за синевой летящего снега живет коварная и несчастная Лиза, а на другом конце города в моей квартире сельская девушка Оксана. Я не знаю от кого у неё ребенок, может и не от меня вовсе. Но мне жалко это бестолковое существо, пытающееся превратиться в хищницу. Я радуюсь, что приютил и не выгнал её.

А ещё хорошо, что я жив и не утонул в реке, в своем "Шевроле", не сгинул в боях на просторах Донбасса, и теперь могу видеть этот падающий снег с темных небес, могу идти на свидание, засыпанный снегом. У белковых тел тоже есть радости, даже такие мелкие и ненавязчивые, как остаться в живых после всех передряг.

Бородатый классик политэкономии заметил, что жизнь есть способ существования белковых тел. Всего лишь способ, может даже и не один. Но сколько бы их ни было, этих способов существования, тот, о котором писал старик Энгельс, мне нравится больше всего.

Август-сентябрь 2014г.

Terra incognita (лат.) - неизвестная земля.

Пушкин А.С. - "Город пышный, город бедный".

1