— Кролик! — воскликнула Дженни, держа палочки в руках.

Я с благодарностью съел свою порцию, желая выбросить из головы опасный план Грималкин.

Дженни дала мне понять, что ей не понравился план ведьмы-убийцы, лишь одним взглядом, незаметным для Грималкин.

Когда я наполнил свой желудок, я едва смог уснуть. В течении часа мы уже все спали.

Но меня грубо разбудили.

Грималкин трясла меня за плечо и яростно шипела мне на ухо:

— Просыпайся, и оденься в эти одежды. Чувствуй себя как можно презентабельней, — она сунула мне в руки стопку одежд. — У тебя есть пять минут, затем выйди с высоко поднятой головой. Затем посмотри нашим посетителям в глаза и повторяй за мной. Если они поклонятся тебе, ты лишь кивни в ответ. Если справишься, никто не пострадает.

Как только она ушла, я осмотрел одежду при свете свечи. Верхняя одежда, нарядная туника, была сделана из атласа и выглядела очень дорого, брюки были более приспособлены для улицы, но очень мастерски пошиты. Наконец, последним был толстый, теплый плащ с застежкой в форме розы. Грималкин должно быть сделала это в Графстве и спрятала среди своих собственных вещей.

Я все был полусонным; последнее чего мне хотелось, так это одеваться в непонятные одежды и приотворяться тем, кем я не являюсь. Я был слишком недоволен.

Грималкин хотела, чтобы я сразился с Кауспетндом; он спланировала все детали. У нее был четкий план, и я был основной его частью. Я был орудием.

Я оделся, натянул сапоги. Затем умылся холодной водой. Дженни все еще глубоко спала, свернувшись калачиком. Я завидовал ей.

Наконец я сделал глубокий вход и вышел на улицу.

Перед Грималкин стояло пятеро вооруженных мужчин; четверо из них были верхом на лошадях, один был пешим. Последний был одет в дорогие доспехи, и я видел свое отражение в его металлическом блестящем нагруднике. Он был высокого роста и у него были темные усы, которые окутывали его рот. Его темные брови чем-то напомнили мне о моем брате, Джеке.

Грималкин заговорила к солдатам на Лоста… Затем она повернулась ко мне, поклонилась и перевела свои слова.

— Я сказала им, что ты принц Томас, младший сын короля Кастера, — она улыбнулась мне. — Я думаю, так лучше, чем сказать, что ты сын фермера.

Я с трудом удержал свою челюсть, которая хотела отвалиться от удивления. Мужчина пристально посмотрел на меня, будто снимал мерки для моего гроба, а затем поклонился. Помня предупреждение Грималкин, я кивнул ему в ответ.

Солдат говорил быстро, его слова были обращены ко мне. Я не понимал его слов, все что мне оставалось — следить за эмоциями на его лице и прислушиваться к тону, с которым он говорит ко мне. Сначала в его голове чувствовалось высокомерие, но по мере его разговора с Грималкин, его голос стал немного удивленным.

— Он говорит, что его зовут Мейхер, и он высший стюард принца Станислава из Полызни. Все кто обитают здесь, на этой стороне реки, должны платить налог. Именно поэтому он и прибыл сюда. Но теперь когда он знает кто ты такой, он избавляет нас от платы: все члены королевской семьи и их свита освобождаются от этого налога. — сказала мне Грималкин. — Теперь пришло время первой проблемы — он удивлен, почему ты путешествуешь с такой маленькой свитой. Я подозреваю, что он сомневается, что ты тот за кого себя выдаешь.

Я открыл рот, но Грималкин снова продолжила свой разговор. У нее было что сказать.

Затем она снова повернулась ко мне, чтобы перевести слова Мейхера.

— Я сказала ему, что ты седьмой сын, самый младший сын своего отца; любимый сын, и потому отец держал тебя на коротком поводке, подальше от опасностей. Но в твоей крови течет жажда к приключениям; и когда ты услышал о том, что происходит на берегу реки Шанна, ты ускакал в ту же ночь, чтобы попасть на сражение с убийцей Шайкса. Я сказала, что твой отец, король, был очень обеспокоен твоим отъездом; он послал меня и одну служанку, чтобы сопровождать тебя. Твоя свита вышла следом за нами и может прибыть в любой день.

— Но мы знаем, что этого не случится, — ответил я. — Что будет, когда они не явятся?

— Мы подумаем об этом позже, — сказала она. — Я собираюсь поговорить с ним о поединке с Кауспетндом.

Она снова повернулась к стюарду и продолжила говорить с ним на Лоста; на этот раз их общение длилось дольше. Затем Грималкин повернулась ко мне и рассказала о деталях разговора.

— Теперь под его пристальным вниманием оказалась я, — сказала она, в ее глаза мерцали огоньки увлечения. — Он удивился, почему твой отец послал женщину, чтобы защитить тебя. Я подтвердила то, что он уже подозревал, я сказала что я ведьма. У каждого принца и короля есть свой маг, мегуви с которым они советуются, и я сказала ему, что в нашей части мира, ведьмы играют аналогичную роль. Я так же сказала ему, что я очень хорошо владею искусством сражения, и что я воин твоего отца. Кто бы лучше подошел на роль твоего защитника?

— Он поверил в то, что ты ему сказала? — спросил я.

Грималкин пожала плечами.

— Я не думаю, что это полностью его убедило, но его хозяина, подданные называют Волком Полызни, и думаю, его эти слова убедят. Сейчас Мейхер уезжает, чтобы доложить обо всем хозяину. Когда мы встретимся с принцем, я использую немного магии, чтобы облегчить процесс.

Воин кивнул мне, забрался на свою лошадь и они поскакали прочь.

— Пока все идет хорошо, — сказала с улыбкой Грималкин.

Пятеро мужчин вернулись около полудня, в этот раз они были пешими. После разговора с ними, Грималкин перевела для меня их слова.

— Мы получили аудиенцию у принца Станислава, но без оружия. Высший стюард заверил его, что он сопроводит нас туда и обратно, и при необходимости будет защищать нас до самой смерти.

— Ты веришь ему? — спросил я.

— Я думаю, что Мейхер говорит правду. В любом случае, мы должны рискнуть. Не в том мы положении, чтобы отказывать.

Я кивнул и протянул Дженни Звездный меч. Затем Грималкин вытянула из ножен все свои ножи и тоже отдала их Дженни. Я никогда не думал, что увижу как Грималкин добровольно отдает свое оружие в чужие руки, и по лицу Дженни, было понятно, что она тоже удивлена.

— Оставайся здесь, и сторожи наши вещи, девочка! — приказала Дженни Грималкин, когда мы отправились в путь.

По выражению лица Дженни было видно, что она далеко не рада этому. Я рассказал ей о том, что произошло ночью; она беспокоилась, и хотела пойти с нами.

— Ты можешь снова использовать заклинание? — спросил я.

Грималкин покачала головой.

— Я не желаю рисковать, побуждая в людях подозрения. Более того, она должна играть роль твоей прислуги; она не может сопровождать королевскую особу, могу только я, потому что я твой защитник.

Без заклинания защиты, кто-то должен был остаться, чтобы охранять наше оружие, вещи и лошадей. Я не ожидал, что Дженни сможет отбить атаку грабителей, но ее присутствие удержит воров подальше от нашего лагеря.

Высший стюард шел впереди, наш эскорт позади. Мы прошли через весь лагерь, минуя множество шатров, пока не дошли до круга из костров, который охраняли вооруженные стражники. Там стояла самый большой шатер, который я когда-либо видел. Она была такой большой, как три вместе взятых дома из Графства. Вместо обычного покрытия из шкуры животных, она была накрыта гигантским продолговатым полотном, изготовленным из коричневого материала.

Я чувствовал тревогу и немного страх. Даже если мы каким-то образом убедим принца в верности наших слов, и он позволит мне сразиться с Шайкса, впереди я видел лишь поражение и смерть. Я не разделял уверенность Грималкин. Как я смогу победить в бою такого грозного противника?

Мейхер посмотрел на нас, и затем вошел внутрь шатра, оставив нас в окружении стражников. Через несколько минут он вышел и заговорил с Грималкин, а потом поднял заслонку шатра, чтобы мы прошли внутрь.

Я был изумлен от того что увидел внутри. Я словно вошел в дворец. Стены был украшены шелковистыми гобеленами; большая часть пола тоже была покрыта такой же коричневой тканью, как и стены шатра. Впереди я увидел возвышение, из полированной древесины, украшенной множеством дорогих ковров. Там стоял большой сверкающий трон, изготовленный из сплава содержащего серебро. На нем, откинувшись сидел принц Станислав. Он был крупным мужчиной, с коротко стрижеными, седыми волосами, с большим носом и посаженными глазами. Он был не молод, вероятно, ему около пятидесяти лет.