- Это, что там у тебя, кровь? Тебя ранили? Что ж ты сразу-то не сказал! Ох ты господи, боже мой! Чего же ты...

" Фу! Так вот, что с ней приключилось. А я-то, грешным делом, напридумывал тут себе, всяких ужасов. Надо ее успокоить как-то, а то она, невесть что, там, себе вообразит."

- Ничего страшного! Это я в лесу, об ветки поцарапался! Ухо, вот, немного ободрал, а так, все в полном порядке!

Она посмотрела на меня, как на умственно отсталого, но тем не менее, не смотря ни на что, все же любимого ребенка и говорит:

- А те, трое, которых в санвзвод привезли, тоже об ветки поцарапались, когда за грибами ходили?

И в слезы. Меня на топчан усадила, сама схватила котелки и под причитания и всхлипывания, принялась греметь крышками кастрюль. Да, "солдатский телеграф" здесь очень хорошо работает! Хотя, чему я удивляюсь? Кухня всегда была тем местом, где, хочешь ты этого или нет, регулярно сходится разного чина и звания, военный и не совсем военный народ, и происходит вполне естественный обмен информацией. И тут, в принципе, ничего не попишешь - на каждый роток, не накинешь платок. Хотя, лично мне, с самого раннего детства, очень хорошо врезались в память слова, которые частенько любил повторять наш с Колькой отец: " - Когда я ем, я глух и нем". И, такой еще, незабвенный лозунг: " - Болтун - находка для шпиона!". Трудно не согласиться, слова просто золотые.

Вот, чего не ожидал я, от тети Лиды, так это такой хорошей информированности и чрезвычайной чувствительности, однако же, как говорится - факт на лицо. Получается, повар не соврал, когда сказал, что сердце у Лидии Ивановны, несомненно доброе, несмотря на всю ее внешнюю суровость. Будем иметь в виду, на будущее.

- А товарищи-то твои, как? Живы, здоровы? - спрашивала она. - Те, с которыми ты утром приходил.

- Живы, чего им сделается! - бодро отвечал я.

Лидия Ивановна успела наполнить кашей котелки и сейчас, стоя у стола, увязывала еще что-то в небольшой узелок.

- Тут вот, огурчики свеженькие, лучок и сальца кусочек. Ешьте, ребятушки, на здоровье, набирайтесь сил.

По времени, пора мне и честь знать. Стало быть, надо как-то покультурнее проститься и двигать восвояси. Не хотелось бы лишний раз напрягать Михаила, он и так сегодня жути натерпелся, поэтому и нервы шалят. И его можно понять.

- Спасибо вам большое за все, дорогая Лидия Ивановна! К сожалению, я должен идти. Меня ведь сержант ждет, нам по дороге, нужно еще к старшине зайти, насчет обмундирования переговорить.

- Понимаю, - грустно промолвила тетя Лида. - Служба, есть служба. Что же, раз нужно - ступай. Зла на меня не держи, а если чего понадобится, заходи, не стесняйся.

- Ладно. Чего уж там. Как говорится - кто старое помянет...

Договорить я не успел. За дверью послышались шаги и без всяких там любезностей, без кашля и стука, в землянку ввалился Зиновьев.

В левой руке, сержант держал мой вещмешок, который под завязку был набит, судя по всему, чем-то съедобным. Обозрев от порога присутствующих в землянке, он почему-то, сразу напустился на меня:

- Ты чего здесь застрял? Сколько тебя можно ждать? - но, посмотрев на скорбное выражение лица Лидии Ивановны, немного "сбавил обороты". - Здравствуйте! Вы извините, что я без стука, но нам с этим товарищем, действительно, пора идти. Давай, Андрей, забирай свою любимую кашу и пошли. Нам с тобой много чего еще нужно успеть сделать сегодня.

- Узелок-то! - видя, что мы собираемся уходить, засуетилась тетя Лида. - Узелок не забудьте!

- Товарищ сержант! Давайте я вещмешок понесу и два котелка, а вы остальное.

- Давай, пожалуй, - согласился Михаил и, обращаясь к Лидии Ивановне, добавил, - Вот, начальство ваше уважило, в кои то веки, полную котомку харчей навалили. У меня чуть рука не отвалилась, пока до вас добрался. А на плечо никак не могу закинуть, бок еще немного побаливает.

- И ты, тоже, в том лесу побывал, откуда все поцарапанными возвращаются? - сказала повариха, глядя на замызганные, в бурых потеках гимнастерку и брюки сержанта.

- Нам повезло, что всего лишь поцарапались, - отозвался Михаил и тяжело вздохнул. - Некоторые, из того леса, вовсе не вернулись.

Я постарался закинуть на здоровое плечо, довольно-таки тяжелый сидор. В вещмешке, что-то жалобно звякнуло и сержант тут же предупредил:

- Осторожней! И на землю, смотри, не бросай! Неси аккуратно.

Взяв со стола один котелок и узелок с продуктами Зиновьев, не прощаясь, молча двинулся к выходу. Я подхватил оставшуюся кашу и еще раз, от всей души, поблагодарив за все, добрейшую Лидию Ивановну, шагнул к выходу, вслед за сержантом.

Пытаясь не навернуться в темноте, я старался не отставать от Зиновьева, который уверенно и довольно быстро шагал впереди. Неожиданно, из-за непроницаемо черных ночных облаков, показалась луна, озарившая все вокруг своим загадочным, мертвенно-бледным светом. Лишь на секунду, в моей душе шевельнулась какая-то смутная мысль, предчувствие чего-то страшного, подстерегающего нас впереди. Но, я так и не понял, что это было. Все лишнее из головы мгновенно улетучилось, стоило мне увидеть возле полевой кухни знакомый силуэт.

" - Значит, она все-таки пришла!" - какая-то безграничная, просто сумасшедшая радость, переполнила все мое существо, заставляя сердце в груди биться в два раза быстрее. " - Пришла!!!"

Тем временем, мы подходили к месту встречи все ближе и ближе. Я принялся уговаривать Зиновьева:

- Товарищ сержант! Михаил Митрофанович! Да подождите, куда ж вы так разогнались-то!

Я, собирался уже припустить бегом, чтобы обогнать сержанта, и любыми судьбами выпросить, хотя бы немного времени, на разговор с Аней. Но Зиновьев, сам довольно резко остановился, да так, что я едва не налетел на него. Повернувшись ко мне, ехидно улыбаясь, он тихо сказал:

- Ну, ты нахал, вообще-то! И когда ты все успеваешь? Даю тебе десять минут. Мы с Кузьмой покурим пока.

И, видимо, отлично понимая мое внутреннее состояние, когда чужие слова и указания влетают в одно ухо, а из другого немедленно вылетают, абсолютно не задерживаясь в голове, добавил, более серьезным тоном:

- Десять минут, не больше. Запомни. Иначе, мы с тобой, до взвода и к утру не доберемся. Как дети малые, честное слово! Иди уже! Чего застыл, как истукан?

- Спасибо, товарищ сержант! Я всегда знал, что вы хороший человек! Спасибо большое!

От радости, я готов был обнять и расцеловать Зиновьева, но очень мешали котелки с кашей и субординация. Михаил же восторгов моих не разделял и, как бы стесняясь своей доброты, лишь проворчал мне в ответ:

- Начну вот, завтра, строить вас по-уставу, узнаете тогда, какой я хороший. Иди уже, не тяни время.

Дальше... Ну а дальше, все происходило как во сне. Не знаю, может быть это призрачный лунный свет, явился причиной того, что у меня почти полностью испарилось ощущение реальности всего происходящего. По крайней мере, эта встреча с Анной запомнилась мне какими-то короткими отрывками или лучше сказать эпизодами, словно в старинном черно-белом кино.

Сержант с Кузьмой дипломатично отошли в сторонку и, вполголоса переговариваясь о чем-то, нещадно дымили самокрутками.

- Я вернулся, Аня! - сразу, почему-то запершило в горле и голос мой, из-за этого, прозвучал как-то хрипло. От волнения, наверное.

Ждавшая меня девушка, с какой-то отчаянной решимостью рванулась вперед и моментально очутилась прямо передо мной. Крепко обхватив руками, прижалась всем телом и заплакала. Уткнувшись мне в плечо, она, как-то по-детски, тихонько шмыгала носом и еле слышно, что-то радостно шептала. Я стоял, раскинув руки с котелками в разные стороны, как последний болван, конечно, что и говорить. Нет бы, поставить посуду, сбросить вещмешок и обнять как следует любимую девушку. Вместо этого, я стоял неподвижно, словно статуя, пытаясь услышать, что же она там все-таки лопочет. Наконец, удалось разобрать несколько слов: " - Андрюша, милый мой! Живой!"