- Счастливо добраться! Надеюсь, еще увидимся!

- Спасибо, товарищ капитан! - хором ответили мы.

Не скажу точно отчего, но в этот самый момент, у меня появилось чувство, что разлука наша будет не долгой и, мы действительно скоро встретимся вновь. Мы топали за бравым сержантом Зиновьевым в неизвестное наше военное будущее, а я все никак не мог отделаться от этого чувства, что расстаемся мы с батальоном не навсегда.

- Товарищ сержант! А далеко нам еще топать? - это Витя интересуется, любопытный, просто ужас какой-то. Вот уже полчаса шагаем мы по лесной дороге и конца нашему путешествию, пока не предвидится.

Хорошо хоть идем налегке, ни вещмешков, ни оружия, ни шинелей. Даже, самой необходимой солдату вещи - обыкновенной саперной лопатки и той нет. Хотя, с другой стороны - нет худа без добра, как известно - живому человеку угодить, весьма трудное дело. Практически невозможное и это, к сожалению, факт.

- Да не очень. Через час, думаю, на месте будем, - нехотя пробурчал наш проводник. - Шире шаг!

По дороге нам в основном, попадались небольшие группы людей в военной форме, с оружием. Они проходили мимо нас строем, в сторону расположения батальона.

На Витьку "напал говорун". В блиндаже, когда нам особист лекции о бдительности читал, он все больше помалкивал и поддакивал в нужных местах. А тут, на тебе, разговорился! Как бы чего лишнего не сболтнул, ненароком.

- Товарищ сержант, а товарищ сержант! А правда, что здесь шпионов немецких полным полно?

- Каких еще шпионов? - сержант удивленно уставился на Витьку своими зелеными глазами, - откуда им тут взяться? Чего выдумываешь?

- Как это откуда? Ничего я не выдумываю, война же все-таки идет. И вообще...

- Чего вообще?

- Вот нам товарищ старший лейтенант из особого отдела говорил, что враг не дремлет и все такое.

- Какое такое? Окруженцы это да, каждый день стараются пробиться к своим, на этот берег, значит. А насчет шпионов это ты, брат, хватил! Книжек приключенческих в детстве много читал, что ли? Хм! Шпионы! Ну, там разведка еще, я понимаю, а про шпионов, ты брат лучше не придумывай и даже вслух не поминай. Настоящие диверсанты, друг ты мой, такая пакость! Лучше с ними не сходиться на узкой дорожке.

Я, брат, на них нагляделся, в сорок первом, когда на границе служил. Да и потом, когда от границы до сих пор дошагали, тоже встречаться приходилось. Так что, ну их к лешему твоих шпионов, нам тут и без них есть чем заняться.

- Так вы пограничник, товарищ сержант! А я подумал, что вы при штабе посыльным состоите. Вон, товарищ майор вас посылает везде с поручениями. Не скучно вам при штабе-то?

Зиновьев аж поперхнулся, услышав такую Витькину гипотезу и, остановившись как вкопанный, суровым голосом сообщил, глядя прямо в глаза нашего товарища:

- Сам ты посыльный! Да будет тебе известно - я, заместитель командира взвода пешей разведки. Ясно тебе? И немного "сбавив обороты", продолжил: - и хватит "выкать"! "Вы", да "вы", только и слыхать! Тоже мне, благородный, какой выискался!

Я постарался незаметно ткнуть Витьку локтем в бок, чтобы он заткнул фонтан своего неисчерпаемого красноречия и, обращаясь к сержанту, сказал:

- Товарищ сержант, вы...э-э-э, то есть ты, не обижайся на друга нашего. Так-то он парень неплохой, но после контузии, стал каким-то странным, прямо не узнаю его. То сидит, как сыч молчит, слово из него не вытянешь, то вдруг болтать начинает без остановки, не переслушаешь.

Витька надулся и засопел от обиды:

- Откуда я знал? Я думал, что он просто посыльный при штабе!

- Ну вот, ты опять за свое! Помолчи хоть чуток, Витя, а то ты замучил уже сержанта своей любознательностью.

Тут, нашу милую беседу, прервал мой братан:

- И охота вам спорить, в такую жару! Андрюха, меня тут нужда прижала, не по-детски. Чего делать-то? А? - и скорчил жалобную рожу.

- Большая или малая? - спросил я.

- Большая, - еще жалобней протянул Колян и уставился на Зиновьева. - Что делать, товарищ сержант?

- Что делать, что делать? Вон, в кусты беги скорей. Да пошустрей там, а то мне еще назад топать. Итак, всю ночь, по вашей милости, не спал. Не дают покоя, ни днем, ни ночью! - недовольно пробурчал наш провожатый. - Ну, чего застыл, как статуя? Быстрей давай! Время пошло!

Брат рванул к ближайшим кустам, но, не добежав до них, развернулся и поскакал обратно.

- Ты чего? Перехотел что-ли? - сержант начинал терять терпение. Это угадывалось по его суровому голосу.

- Товарищ сержант! А бумажечки нет у вас случайно, ну или там, газетки какой-нибудь ненужной?

- Какой бумажечки? Бумагу еще на тебя переводить! А лопухи на что? Десять минут тебе хватит? А мы перекурим пока и, обращаясь к нам, с Витькой, предложил, - закуривай, ребята!

Колян умчался в кусты. Зиновьев достал из кармана гимнастерки кисет и газету. Оторвал клочок газеты себе, мне и даже Витьку пытался угостить табачком, но тот замахал руками и вежливо так отказался - мол, некурящий я, спасибо большое.

Пришлось пояснить:

- Он у нас некурящий. Спортсмен-разрядник! Нормы ГТО все сдал, только на хорошо и отлично. Все правильно Витек, дыши лучше свежим воздухом. И тебе хорошо и нам приятно!

Скрутив папироску, сержант достал из кармана зажигалку - блестящую, никелированную, скорее всего трофейную. Мы с ним прикурили и присели под дубом, в холодке.

- Ты откуда родом, - я постарался затеять разговор, - а то все по фамилии, да по званию. Неудобно как-то.

Зиновьев посмотрел на меня, не спеша затянулся, выпустил дым и сказал:

- Родом я из Саратова, а зовут меня Михаил Евдокимович. До армии переехал в Камышин. Слышали, наверное, есть такой город на Волге.

- Слышали, а как же, даже побывать довелось раза два. Правда проездом, - поспешил сообщить Зиновьеву неугомонный Витька и, не зная, что сказать дальше, замолчал. Сержант затянулся еще раз и продолжил свой рассказ:

- Учился в техникуме, подрабатывал грузчиком в речном порту. Потом в армию забрали. Служил в погранвойсках на западной границе, служба нравилась. После службы решил остаться на сверхсрочную. Потом - война. Ну а дальше, сами знаете что было.

И видимо, что-то вспомнив, замолчал, задумавшись о чем-то своём. Молчали и мы с Витькой, а что тут скажешь? Молчал Михаил недолго. Докурив, затушил окурок и стал крутить головой по сторонам, раздраженно задавая вопросы самому себе:

- Что-то долго он там возится. Канат проглотил, что-ли? - и посмотрел на меня так, как будто я был в курсе, что же такое особенное сумел проглотить Николай.

- Сейчас мы поторопим его, Михаил Евдокимович, - заверил я сержанта. Быстренько потушил о каблук сапога "козью ножку". Встал и направился к тем кустам, где по моим расчетам скрылся братец Коля.

Зайдя в кусты, я уж было хотел окликнуть "засранца", чтобы не навалил еще больше с перепугу, как вдруг, увидел его, вполне себе в штанах. Стоял он на коленях, спиной ко мне, и осторожно раздвигая кусты руками, что-то внимательно высматривал.

Немного озадаченный его позой и занятием, я решил "подколоть" брата и уж было, почти открыл рот, как Колян быстро повернулся ко мне, приложил палец к губам и прошипел:

- Тихо ты! Пригнись! Да тише, тебе говорят! Иди сюда, Андрюха, глянь, чего творится!

Ничего не понимая подхожу, присаживаюсь рядом на корточки и внимательно смотрю через кусты туда, куда Николай показывает пальцем. Вижу такую картину - группа бойцов Красной Армии (судя по форме), расположилась как будто на привал, после длительного перехода. Ну, отдыхают люди, ничего странного не наблюдаю. Присмотревшись, замечаю среди них командира (по крайней мере, он один из них в фуражке). От нас они, метрах в ста пятидесяти, разговаривают видимо тихо, поэтому голосов почти не слышно. Трое уселись под здоровенным дубом, прямо как мы, давеча, с сержантом и перекуривают себе спокойно. Сидят мирно, никого не трогают. Ничего криминального я, лично, в этой "картине Репина", не узрел. Поэтому, повернувшись к брату, тоже прошептал, в целях конспирации, конечно: