Анабелла миновала галерею, поднялась в холл по узкой винтовой лестнице.

И здесь светлейший Дамиан не поскупился на дорогую мозаику. Коленопреклоненный дукэ воздел руки к небу, а под потолком в россыпи топазов сияла Кош, щедро одаривая его своим светом.

Дрэго ускорил шаги, вышел вперед и поскребся в украшенную гигантскими золотыми вензелями дверь. Не услышав ответа, замер в нерешительности, снова поскребся, приоткрыл створку и скрылся в покоях дукэ. Наконец старик распахнул дверь, впустил Анабеллу и привычно склонился до земли.

– А, госпожа саламанкеро! Рад вас видеть!

Щуплый дукэ, казалось, полностью утонул в огромном бархатном кресле.

– Отведайте, не пожалеете, – Дамиан небрежно махнул рукой в сторону изящного столика. На позолоченном подносе красовались сдобными боками присыпанные сахарной пудрой булочки.

Анабелла вежливо отказалась от угощения.

– Пекарь только принес. Специальный заказ для дорогих гостей. Не хотите? Жаль, – без тени сожаления в голосе заявил дукэ.

– Госпожа саламанкеро, – Дамиан резко встал, прошелся взад-вперед, напускное спокойствие как ветром сдуло, – я люблю угощать гостей, и если они отказываются от булочек, приходится потчевать их историями. Так вот, много лет назад я заключил пари с одним саламанкеро, что сумею изменить его судьбу прежде, чем он доберется до дерева. И кто, думаете, одержал верх?

Дукэ выдержал паузу, но Анабелла знала, что вопрос не нуждается в ответе.

– Никто, госпожа саламанкеро! Но лишь потому, что тогда я решил повременить. Однако пари еще в силе, и сейчас меня ничего не сдерживает… Но ближе к делу! Три дня назад туары вторглись в Тороно, не сегодня-завтра выступят на Женаву. Возможно выступят. Если вы не вмешаетесь, – в глазах Дамиана мелькнул опасный огонек.

Она кивнула. Дукэ любил угрожать красиво, но Анабелла давно свыклась с их противостоянием. Ее так и подмывало спросить, не туарских ли гостей Дамиан собрался булочками угощать, но женщина вовремя спохватилась. Скверно – она теряет терпение в самые неподходящие моменты.

– Мой дукэ, вмешаться нетрудно. Но вы знаете ритуал, не все возможно изменить, – Анабелла подчеркнуто вежливо поклонилась.

Едва заметная тень беспокойства легла на лицо Дамиана. Мелкая месть, конечно. Но услуги саламанкеро нужны дукэ, сейчас она может себе позволить его подразнить.

– Да, я знаю ритуал. И лучше, чем вы думаете, – Дамиан снова стал вальяжно-расслабленным, – кстати, как себя чувствует птичка? – он расплылся в благостной улыбке.

– Спасибо за беспокойство, неплохо, – сухо ответила Анабелла.

– Звезды были благосклонны, и у нас теперь тоже есть пернатое создание! По надобности можем одолжить. В знак большого к вам расположения, – дукэ хитро подмигнул и неожиданно громко свистнул.

Из алькова, цепляя крыльями потолок, вылетела картьяра, послушно уселась на руку Дамиана.

Внутри все перевернулось, но Анабелла заставила себя улыбнуться. Вежливо и немного насмешливо.

Дело даже не в том, что картьяра оказалась у Дамиана в руках – для дукэ она так и останется занимательной игрушкой. Надо быть саламанкеро, чтобы птица служила тебе. Все гораздо хуже – в гильдии завелся предатель! Вырастить картьяру – настоящее искусство и владели им только в Альбере. Птенец мог погибнуть в первый месяц от чего угодно: непривычной пищи, жары, холода, вплоть до грубого обращения. Значит, кто-то продал Дамиану птицу. Или обменял на услуги.

– К вечеру жду от вас хороших новостей!

Дукэ коротко кивнул, давая понять, что аудиенция закончена.

Анабелла поклонилась и вышла.

Без надзора Дрэго обратная дорога показалась намного короче. Не донимали бы еще мысли!

Если бы у прядильщиков был выбор, Анабелла ни за что бы не согласилась остаться саламанкеро при дворе Дамиана. Дукэ ей не понравился с первой встречи в Альбере. Но сейчас не то время, чтобы отказываться от службы.

Саламанкеро никогда не навязывали услуги, таково было негласное правило гильдии – дукэ сами должны добраться до Альберы и попросить помощи. Если правитель герцогства не способен преодолеть путь и гордыню, он не достоин услуг саламанкеро. Да и провести посвящение – открыть поток Кош на помощь двору дукэ – можно было только через дерево в Соккело.

Дамиан справился с дорожными передрягами, но гордыню оставил при себе. Он не умел просить и уважать, он приказывал и унижал. Но платил щедро. Достаточно щедро, чтобы гильдия закрыла глаза на его несовершенства. Тем более приток средств от других дворов мельчал с каждым годом, и негоже было пренебрегать серьезными заказами. Отцу нужно поддерживать город, обучать детей ремеслу прядильщиков, заботиться об обороне.

Ее предшественник, саламанкеро Лукен, служил в Женаве лет восемь назад, потом пропал без вести. Старик оставил много следов – о нем помнили, на дом указывали пальцем – но сколько ни искали, Лукена так и не нашли. Аторе говорил, он был сильным саламанкеро, лучшим в своем роде.

Анабелла переступила порог комнаты.

На столе ждал обед. Она подняла салфетку – ломоть жареной оленины, вино, две булочки. Снова эти булки! Анабелла хмыкнула, опустила салфетку. Ладно, обед подождет. Картьяра в отличие от женщины не стала пренебрегать угощением – сосредоточенно клевала зернышки из кормушки, выбивая клювом мерную дробь.

Надо решить, что делать с Брайдой. Ради сестры девушка пойдет на все – это можно использовать. По словам Аторе она нужна Чужаку. Понять бы еще зачем. Достаточно просто сохранить Брайде жизнь? Умилостивить кровавой жертвой? Анабелла поморщилась. Чужак не настолько примитивен, а вот мятежники во главе с Барбо способны на многое. Они достойно начали – принесли в жертву делу свой разум. А если… Да, выход был! Сама Кош дала подсказку, негоже пренебрегать милостью звезды. Завтра же она отыщет Брайду. А теперь за работу!

Анабелла опустилась на стул, провела рукой по инкрустированной столешнице. Пальцы привычно легли на перламутровые пластинки, гладкий малахит. Дамиан и тут не поскупился – заказал для работы ослепительно красивый стол. Дерево на столешнице выглядело живым, иногда Анабелле казалось, что она слышит шум ветра в малахитовой листве. Она, конечно же, умела входить в дерево без лишних церемоний – настроившись на задание, силой воли открывая тоннели. Но подарок ей понравился – мастера постарались на славу, и отказываться от чудо-стола Анабелла не стала.

Итак, дукэ просил отвести войну. Женщина положила раскрытую ладонь на блестящую крону, закрыла глаза, расслабилась. «Светлая звезда Кош, пусть все мои дела совершатся во имя твое, открой мне путь, очисти взор мой, направь руку мою», – зашептала Анабелла ритуальные ритмы. Перед внутренним взором пролетели картинки – все ее жизненные развилки и выборы.

Она прерывисто вздохнула и очнулась в тоннеле. Здоровый, крепкий тоннель, много светляков. Дукэ везло, как всегда. Долго идти не пришлось, за первой же развилкой задрожал воздух, открывая окно в заснеженную горную долину.

Туарский лагерь стоял совсем рядом. Тихо ржали лошади, пологи остроконечных шатров-палаток трепетали на ветру. Мужчины в шароварах и высоких тюрбанах жались поближе к кострам. Нет-нет да и блеснет в свете языков пламени изогнутый ятаган, заткнутый за широкий кушак.

Чуть поодаль двое чертили на снегу карту, тихо переговаривались. Коренастый рослый туар в отороченном мехом кафтане поднял посох, ловко прикрепил к навершию червен – цепочку из маленьких колокольчиков, знак высокого звания и удобное средство для отсчета времени на маршах. Жалобный звон неожиданно повторил мотив ойлинской песенки. Как нелепо и глупо для кишащей врагами долины.

Запястье начало нестерпимо гореть – между женщиной и туаром протянулась нить, подсказка Кош. Значит, ей туда.

Анабелла стала за спиной воина с посохом, посмотрела на рисунок. Она узнала Тороно, Альберу, Женаву, Меран. Дукэ не зря волновался, им грозило вторжение. Женщина прислушалась к разговору. Благо, Аторе настоял, чтобы дочь в память о матери выучила туарский язык.