Литмир - Электронная Библиотека

- Вот как! Замечательно! У нас много общего. Нам будет, о чём поговорить.

Квартира была заполнена пришедшими раньше нас гостями, хорошо нам знакомыми по Бакуриани. Здесь были Шура с Мурой, несколько друзей Гуги и два армянина из нашего кубрика-чердака Месроп и Андраник, прие-хавшие в Тбилиси ради встречи с нами.

Никто прямо так не говорил: "тили-тили тесто, жених и невеста", но я всем нутром и всей наружей своего взволнованного организма ощущал, что все присутствующие напряжены и их внимание направлено на меня и Нонну, как будто они являются свидетелями и даже участниками самого главного в жизни молодых людей - сватовства.

Это меня сковывало, и я от стеснения молчал. Несколько раз в комна-ты, где стоял накрытый стол, входила мама Нонны, и я улавливал внима-тельный, изучающий взгляд её красивых глаз, устремлённый в мою сторону. Кто-то когда-то говорил мне, что, если хочешь увидеть свою молодую и стройную жену (или невесту) в старости, взгляни на её маму. Я исподтишка оглядел маму Нонны, это была очень красивая женщина с обрюзгшим лицом и раздавшейся вширь фигурой, которую прикрывало длинное, свободное, глухое вязаное платье, призванное скрыть телесные излишества.

Скажу вам честно, я расстроился, хотя и пытался убедить себя в том, что все эти "приметы" чушь собачья. Я оглядел комнату, где мы собрались. Кроме длинного стола и стульев, стоящих посредине, вдоль стен нашли себе уютный приют: пара шкафов с книгами, диван, пианино и три кресла. На стенах висели потемневшие медные листы, изображавшие в профиль портре-ты женщин и виды Тбилиси, выполненные в стиле чеканки. Я подошёл их разглядывать, ко мне приблизилась Нонна и сказала:

- Это всё Гуга чеканил. Это его хобби. Вот видишь - мой портрет.

- Да? Очень красиво. Ты очень похожа. Он настоящий художник.

- Ты лучше ему об этом скажи, ему будет приятно.

- Обязательно скажу.

В это время раздался громкий голос папы:

- Нонночка, все собрались? Тогда прошу всех живо к столу.

Меня посадили рядом с Нонной в центре стола, рядом со мной сели мои московские друзья: Вадик Савченко и Толя Дрынов, а рядом с Нонной сел Гуга. Напротив, на противоположной стороне стола, разместились: Шура с Мурой, грузинские товарищи Гуги, а также армяне Месроп и Андраник. Отец Нонны уселся в торце стола, а справа от себя рядом усадил младшую свою дочурку, следовательно, как можно было без труда догадаться, сестрёнку Нонны.

- Какая красивая девочка! - шепнул я Нонне. - На тебя похожа.

- Да уж! У нас все такие. Ты ещё не видел мою бабушку! - шепнула она мне в ответ горделиво.

Стол ломился от яств, фруктов, овощей, свежей зелени и бутылок с красным и белым кахетинским вином. Возле каждого места стояли большие красивые тарелки, гранёные стаканы, соусницы с соусами, лежали салфетки, ножи и вилки. Папа Нонны постучал ножом по пустому стакану и торжест-венно возгласил приятным баритоном:

- Джентльмены! Прошу наполнить стаканы дамам и себе.

Раздалось хлопанье пробок и журчание льющегося в стаканы вина.

- Тебе красного, белого? - спросил я у Нонны.

- Красного. Пожалуйста, полстакана. Напареули.

Я старался под столом осторожно касаться своей ногой ноги Нонны, она своей ноги не отнимала.

Это был не совсем грузинский стол, тамаду никто не выбирал, рядом с мужчинами сидели девушки. Правда, бабушка так и не появилась, а мама категорически отказалась присоединиться к нашей компании, сославшись на то, что ей надо заниматься сменой блюд. Я галантно ухаживал за Нонной, спрашивая, что она хочет из закусок, а потом накладывал в свою тарелку то же, что она просила положить ей, поскольку плохо ориентировался в грузин-ской кухне. В итоге в моей тарелке оказалась горка лобио, холодная индейка под соусом сациви, свежие огурцы и помидоры, две толстенькие хинкалины и баклажаны, фаршированные рисом и морковью, и куча всякой зелени. Весь "ритуал" напоминал нашу обычную московскую вечеринку, только кухня была грузинская. Когда закончилось раскладывание закусок по тарелкам, поднялся папа Нонны со стаканом в руке и произнёс тост:

- Друзья мои! Я очень рад, что сегодня у нас собралась такая хорошая компания: гости из Москвы и Еревана. Я не буду произносить высокопарных слов, но всё же скажу: только советская власть позволила сплотиться людям разных национальностей в единую семью народов. Если раньше смешанные браки были единичным явлением, вспомним хотя бы великого русского дра-матурга и поэта Грибоедова Александра Сергеевича и грузинскую красавицу княжну Нино Чавчавадзе, которая после трагической гибели своего мужа не снимала траурной одежды почти тридцать лет, до самой своей смерти, то в наше время такие браки стали повседневностью. Я предлагаю выпить за дружбу между нашими великими народами. Гаумарджос!

Все поднялись со своих мест, мужчины повторили это восклицание, и все стали чокаться. Те, кто не мог дотянуться своими стаканами до моего стакана или стакана Нонны, подходили к нам и чокались с нами персонально.

В их глазах светились противоречивые чувства: то ли любовь и дружба, то ли сочувствие. Я криво улыбался и чувствовал себя явно не в своей тарел-ке. Все выпили, после этого долго было слышно жевание, чавканье, глотание, мычание, говорящее о том, как всё необычайно вкусно. Когда я садился на своё место, то нарочито придвинулся ближе к Нонне и стал нахально касать-ся своей коленкой её коленки, она не отодвинулась. Чем больше мы выпи-вали, тем сильнее я таял от нежности. После первого тоста папа Нонны изви-нился и покинул нашу шумную развеселившуюся компанию, уведя с собой свою младшую дочурку.

- Я прошу меня извинить, - сказал он, - но я вынужден вас покинуть. У меня неотложные дела. Гуга, поручаю тебе следить за порядком.

Как только он скрылся в соседней комнате, шум за столом усилился, все принялись галдеть, перебивать друг друга, произносить двусмысленно-сти, смеяться, вспоминать дни, проведённые в Бакуриани. Вспомнили повара Эдика, директора турбазы Сократа и даже фельдшерицу Мариам, произнося в их честь немудрёные тосты, умудряясь непостижимо увязывать их с тем, что все мы сегодня здесь собрались за праздничным столом.

Толя Дрынов, хохоча, рассказывал, как я грохнулся на трассе, и он думал, что я сломал себе ногу. Вадик Савченко поведал, как Гуга показал ему кинжал, и он, Вадик решил, что Гуга грузинский бандит. Это вызвало взрыв хохота, потому что Гуга, хоть и был чемпионом Грузии по вольной борьбе, слыл среди друзей и родных чрезвычайно добрым и застенчивым человеком.

Пока мы веселились, мама Нонны не уставала уносить грязные тарелки с недоеденной пищей и приносить чистые с новыми блюдами. Так я узнал, что такое чахохбили из курицы, бастурма из бараньей лопатки и долма по-армянски (голубцы в виноградных листьях). Все эти блюда обильно поливались острыми и кислыми соусами, заедались свежими овощами и разнообразной зеленью. Когда были принесены тарелки с долмой, Нонна, наклонившись ко мне, сказала:

- Это готовила моя бабушка. Помнишь, я тебе о ней рассказывала?

86
{"b":"539697","o":1}