- Сам дурак! - тут же парировал Вадик.

- От такого слышу! - Не стал сдаваться я сразу, хотя знал, что Вадика переспорить просто невозможно.

Расправившись с багажом, я уселся рядом с Лёшей Куманцовым, который, как и Вадик Савченко, был до смешного лыс. Очень хотелось погладить его по голове, чтобы утешить в связи с начавшейся долгой разлукой с его любимой женой Людмилой, которая была якобы слаба на передок. Напротив нас сидели Толя Дрынов и Вадик Савченко. Поезд уже набрал полный ход, напоминавший о первой космической скорости, и вовсю раскачивал вагон, словно собираясь показать недоверчивым пассажирам с лыжами, что может так делать весь долгий путь до станции Хашури в солнечной Грузии и при этом не перевернуться и не сойти с рельс. За окном стремительно проносились телеграфные столбы на фоне подмосковных пейзажей, уже освободившихся от скучных индустриальных вставок.

- Два лысика и два усатика, - с серьёзным выражением лица громко произнёс Вадик, демонстрируя необычайную наблюдательность.

- Тонко подмечено, - едва слышно отреагировал Дрынчик и неожиданно громко расхохотался.

- Классные лыжи у тебя, - сказал я, обращаясь к Лёше Куманцову. - Я такие видел впервые только на американской выставке. Потом узнал, что они называются "голубые стрелы". Эти сходящиеся к носку стреловидные линии так и напрашиваются на сравнение: спуск ещё не начался, а лыжи уже летят с горы. Где ты их взял? Я тоже такие сильно хочу. Не понимаю, как могут обычные люди доставать такие классные лыжи.

Он помолчал немного, перед тем как ответить, собираясь с мыслями, и чуть нахмурился. Может быть, решил, что я его в чём-то подозреваю или даже пытаюсь обвинить. Потом сказал с расстановкой и скрытой усмешкой, которую я не увидел:

- Ничего подобного.

- Что ничего подобного? - изумился я.

- Признавайся, что ты подумал, будто эти лыжи достались мне не совсем чисто, а по большому блату.

- С чего ты это взял? - ещё больше удивился я.

- Мне показалось, старик, что ты спросил это не просто так, а с подвохом. В твоём вопросе был скрытый намёк и двойное дно. Я стреляный воробей. Меня на мякине не проведёшь. Заруби себе это на носу.

- Да брось ты, Лёша, не валяй дурака! Просто спросил и всё.

- Ну, хорошо, я тебе верю. Проехали. Рассказываю чистосердечно. Не так давно мне довелось от моего журнала "Новое время" получить краткую командировку в Вену. Есть такой чудесный городок на голубом Дунае. Все про эту реку слышали благодаря Штраусу. Правда, она совсем не голубая, а серо-зелёная и довольно мутная. И там, в Вене, я, по совету знающих людей, разыскал за мостом через Дунай квартал, где гнздились магазинчики "братьев-разбойников". В основном это дети еврейских эмигрантов первой волны, уцелевшие после Холокоста, торгующие разным комиссионным барахлом, рассчитанным на публику из Советского Союза. Как правило, с тощим карманом.

Не успел я войти в один из таких магазинчиков, как мелодично звякнул колокольчик, и передо мной предстал продавец, он же, скорей всего, хозяин лавочки, с характерной семитской внешностью, и на чистом русском языке сказал: "И здравствуйте, товарисч!". Я, естественно, поздоровался. Он недоверчиво оглядел меня оценивающим взглядом и спросил: "И что вас интересует в моём скромном торговом заведении? Это мне весьма и даже очень любопытно". Я сказал: "Ищу хорошие лыжи". "Ха!" - воскликнул он. - Таки у вас есть чутьё и вкус, молодой человек! Вы попали прямо по адресу. Подождите минуточку, я сейчас мигом вернусь обратно. Одна нога здесь, другая там, и обе вместе снова здесь. И вам останется только ахнуть и воскликнуть: "Боже правый и левый боже тоже!".

И вскоре он из кладовки вынес в длинном запылившемся целлофановом чулке те самые "стрелы", которые ты видел там, наверху. - Лёша, не поворачивая головы, показал пальцем в сторону багажного отсека. - Затем, - продолжил он, - этот "разбойник", с ловкостью фокусника, стянул с лыж целлофановый пакет, будто чулок с прекрасной ноги любимой женщины, и стал расхваливать свой товар. - Я вижу, вы настоящий лыжинский специалист. Посмотрите, какие у них канты - ни одной зазубринки. Можно бриться, если вы забыли взять в дорогу свой "жиллет". И как легко они гнутся в носках. Это просто фантастиш! А теперь взгляните, как они прижимаются по всей длине, если их сдавить посередке всего двумя перстами. Они льнут друг к другу, как молодые любовники. Скажите честно: вы видели где-нибудь ещё такие лыжи?". Я не выдержал этого коммерческого натиска и купил, отдав почти все свои деньги.

- И дорого отдал? - задумчиво спросил я.

- Я долго торговался, но, как я уже сказал, в результате выложил почти всё, что у меня было. Он не уступил ни единой марки, сволочь. Настоящий Гобсек. Но всё равно, ты знаешь, я был безмерно счастлив.

- Лёша, ты так "вкусно" рассказываешь, что я вижу перед собой эту живую сцену, будто сам там присутствовал. Сразу видно - настоящий журналист. А чего же ты не купил заодно фирменные "маркера"? - поинтересо-вался я. - Мотаешься ремнями, как все мы, простые инженеры.

- Во-первых, у меня не хватило на это денег, они жутко дорогие, стоят почти столько же, сколько и лыжи. А во-вторых, мне хотелось купить что-нибудь своей любимой жене Людмиле, чтобы она не дулась. Не мог же я истратить все деньги на себя. Надеюсь, ты меня понимаешь.

- Понимаю, конечно. Ну, и купил?

- Да, купил.

- И что же, если это не тайна мадридского двора?

- "Шанель номер пять". Небольшой флакончик. Совсем маленький, пробный. Да и то, если признаться, не в фирменном магазине, а на рынке.

- И что же, "шинель" пришлась ей в пору? Не оказалась ли мала или велика? Понравился ей твой презент? - спросил я просто так, безо всякой задней мысли, но с шуткой юмора, который рвался на свободу, чтобы вызвать смех.

У Лёши Куманцова был большой напряг с нашим простецким юмором технократов, и он ответил без тени улыбки:

- Ей, честно признаюсь, не понравилось, что флакончик был слишком мал. Она назвала его "ничтожный пезырёк", - И добавила, якобы в шутку, чтобы меня унизить: - Совсем как твой крошечный "членик".

Мы, остальные трое, тупо молчали, сражённые его откровенным признанием. Потом, обращаясь уже ко всем с бодрым предложением, я сказал, потирая ладони:

- Ну, что, братцы, в ресторан? Надо же как-то отметить начало нашего эпохального путешествия в солнечную Грузию.

Все дружно со мной согласились. Вадик Савченко от себя добавил:

- Однако ставлю непременное условие: никакой водки. Пить будем только коньяк.

С этим тоже согласились. Было известно, что Вадик помешан на коньяке и всячески этим бравирует, чтобы показать свой изысканный вкус.