Литмир - Электронная Библиотека

Честно признаюсь, что в принципе мне больше нравятся жгучие блон-динки. Может быть, потому что я сам в молодости, пока не поседел сплошь, был брюнетом. Но здесь был особый случай. То была необычная, непривыч-ная для меня, восточная красота молодой грузинки, ещё не ведавшей, что такое любовь мужчины. Такую красоту можно увидеть только на картинах старых мастеров типа Рафаэля или Брюллова. Или Крамского.

Гуга что-то быстро-быстро заговорил по-грузински, обращаясь к де-вушке. Она терпеливо, спокойно выслушала его горячий монолог, не переби-вая, потом сказала голосом очень красивого тембра, на хорошем русском языке, с небольшим приятным акцентом, иногда чуть-чуть картавя.

Было заметно, что девушка произносит слова немного замедленно, что она следит за своей речью, словно читает лекцию. И тогда она говорила твёр-до и ясно, без картавости. А когда забывалась или торопилась, иногда вдруг вместо "р" произносила "в". Это было очень мило, но настораживало.

Я по собственному опыту знаю, что милые дефекты произношения или ужимок со временем становятся факторами неприязненного раздражения, приводящими в итоге нередко к отчуждению. Для женатого человека, дума-лось мне, может стать веским оправданием хождения "налево".

- Гуга, если я не ошибаюсь, в нашу республику приехали гости из Вос-сии. Кроме того, я вижу наших хороших соседей из братской Авмении. Не знаю, кто это валяется, как колода, вон на той кровати, недалеко от тебя. Но если судить по замечательной вышивке на его полотняной вубахе, которая торчит из распахнутого ворота его куртки, то это, скорей всего, предста-витель братской Укваины. Получается целый букет из представителей наро-дов Советского Союза. Понимаешь, Гуга, не все, к сожалению, знают наш ве-ликолепный и древний гвузинский язык. Говорить среди такой разноязыкой публики на грузинском языке, который не всем понятен, это, по-моему, ста-вить наших гостей в неловкое положение. Они могут подумать, что разговор идёт о них, и это может их смущать. Давайте договоримся, с этого момента мы все буде разговаривать только по-русски. Я уверена, что этот язык, он изучается в школах всех республик, всем присутствующим хорошо знаком.

У неё был глуховатый низкий голос. Если я не ошибаюсь, такой жен-ский голос при вокальном исполнении называется контральто. Этот "взрос-лый" голос и утончённый, почти детский внешний вид девушки создавали необычный контраст, который дополнял и подчёркивал её редкую красоту. Я мельком взглянул на Вадика Савченко. По его широко распахнутым остановившимся глазам я понял, что он готов сойти с ума от потрясения. У меня не оставалось ни малейшего сомнения, что его недавняя "красавка" Ок-сана из Днепропетровска была безвозвратно забыта. Мне стало жалко бедно-го Владика, и я подумал, что всё это может кончиться очень плохо.

- Хорошо, Ноночка, милая, как сказала, так и будет, - безропотно со-гласился Гуга. - Как всегда ты права на все проценты. Я сам хотел так поду-мать, моя радость, но не успел. Ты меня опередила.

В это время до острого слуха девушки донёсся торопливый шепот двух похожих на грачей армян, переговаривающихся на своём языке.

- Перешептывания пусть тоже будут пока табу, - мгновенно отреаги-ровала девушка. - Шептаться в обществе вообще неприлично, а уж на непо-нятном для двугих людей языке совсем плохо.

Все находившиеся в зале согласно закивали головами, а шептавшимся армянам даже пришлось срочно покраснеть лицом.

- Ну, что ж, - сказала девушка, - будем считать, что в этом вопросе мы достигли полного взаимопонимания. Раз так, тогда, Гуга, познакомь меня с твоими новыми друзьями, с которыми нам предстоит провести здесь, в Баку-риани, целую неделю.

С этими словами девушка (теперь читателю, я думаю, стало понятно, что её звали редким именем Нонна) свободно, чуть выворачивая по балет-ному ступни ног, прошла в центр нашего чердака, где стреляла отсыревшими дровами железная печка, и огненно-жёлтые отсветы жаркого пламени, буше-вавшего в топке, проникали сквозь щели в дверце и в поддувале и играли на полу. Девушке тут же услужливо подставили стул и окружили её тесным кругом, повскакав со своих скрипучих коек, кроме, конечно, Миколы из Днепропетровска, продолжавшего спать мёртвым сном.

Нонна удобно устроилась на стуле, скрестив ноги, обутые в модные сапожки с вывернутым наружу по всей длине белым мехом, а руки положила на свои колени, как примерная ученица из института благородных девиц. Пальцы рук её были длинными, шишковатыми, с аккуратно остриженными, не покрытыми лаком ногтями. На двух безымянных пальцах сверкали ка-мешками какие-то совсем уж детские перстеньки. Мне представилось, как, наверное, приятно целовать такие руки, склонившись над запястьем, нежно перебирая эти тонкие пальчики, как клавиши рояля. Фу! Красота это дейст-вительно страшная сила, она может сделать умного человека глупым дура-ком, которому в голову лезут бессмысленные и вредные мысли.

- Вот как славно и уютно я устроилась, - проговорила Нонна. - Мне у вас тепло и хорошо. А теперь, Гуга, начинай знакомить меня с твоими друзь-ями. Я уверена, что они станут моими тоже. Все они, конечно, лыжники, я нисколько в этом не сомневаюсь. Ах, я тоже ужасно хочу научиться кататься на говных лыжах. Это моя мечта. Но Гуга, противный, не хочет меня учить. Он убеждён почему-то, что я обязательно сломаю себе ногу или руку. Или ребро. Про шею он ничего не говорил. Видно, забыл.

- Мы вас обязательно научим! - восторженно произнёс Вадик, но встретившись глазами с не сулившим ему ничего хорошего суровым и хо-лодным взглядом Гуги, осёкся.

- Ну, что же ты, Гуга, молчишь? Представь меня, - сказала Нонна.

- Это моя сестрёнка Нонна, - с гордостью представил её, немного за-мешкавшись, Гуга. - Её зовут Нонна. Она у нас редкая красавица. Прошу её не обижать. И даже пальцем не трогать. Можно только проявлять к ней куль-турное внимание. Издалека, - засмеялся Гуга. - Кто не понял, будет иметь дело со мной. Это понятно, да? Лучше до этого не надо допускать.

Многие из команды грузин засмеялись: они знали, что Гуга чемпион ГрузССР по вольной борьбе.

Девушка нарочито балетным движением протягивала каждому узкую ладошку ребром и повторяла очень просто:

- Нонна. Нонна, Нонна.

Каждый в ответ осторожно, едва сдавливая, пожимал её кисть и назы-вал своё имя. Нонна начала это немного театральное действо с москвичей. Первым под руку неожиданно попался я, хотя сидел не самым к ней близким.

- Нонна, - сказала она, прямо глядя мне в глаза.

Я почему-то ужасно смутился, впервые, наверное, за последние многие годы покраснел, как мальчишка, застигнутый за каким-то постыдным заня-тием, и едва слышно пролепетал:

- Евгений.

- Случайно не Онегин? - улыбнулась она. - Надеюсь, у нас, в Бакуриа-ни, дело до дуэли не дойдёт?

- Нет, конечно, ?- ответил я, всё ещё почему-то робея. - Во-первых, я не Евгений Онегин. А во-вторых, насколько я знаю, среди нас нет ни Ольги Ла-риной, ни Владимира Ленского.

- Ольги действительно, кажется, нет, - сказала, посмеиваясь, Нонна. - А вот что касается Ленского, то как знать. По-моему, Ленские всюду есть. - И она выразительно посмотрела на Вадика, протягивая ему руку.

42
{"b":"539697","o":1}