Она зажмурилась, ошарашенная. От открытого одобрения в его голосе в ней медленно затеплилась искра жизни.

- Если не считать самого похищения, которое оставляет тебя в состоянии незащищенности, большая часть того, что наводит на тебя ужас, произошло в доме Гревилла? Изнасилование, клетка, побои. Их образ действий третировать тебя, называя бранными словами - тебе кажется, будто они правы? Что ты именно та, как они называли тебя?

Почему это помогает, когда он... перечисляет... факты? Оттого что это прозвучало как ряд проблем, с которыми она может разобраться, вместо непреодолимой пропасти, в которую она угодила.

- Я... Да.

- Хм-м. Тебя уже консультировали. Я добавлю некоторые средства самозащиты, так что если тебе придется кому-то нанести удар, ты добьешься лучших результатов. - Он подождал ее кивка. - Свыкнуться с мыслью об изнасиловании потребует времени, но так как сейчас ты в моих руках, это, возможно, не худшая из твоих проблем. Однако ты достаточно настрадалась, чтобы желать отступить. Если твой консультант не полагал иного, мы будем прерываться, проходить сквозь твой страх, чтобы ты справлялась с ним, и по возможности повторять провоцирующее действие до тех пор, пока оно больше не будет иметь прежнего эффекта.

Наверное, она сможет пройти через это. Кроме...

- Только не клетка.

Он покачал головой.

- Нет, об этом вы будете разговаривать исключительно с психологом. Мы с тобой работаем над тем, что вызывает проблемы в твоем обучении быть рабыней.

Рабыня. Слово вызывало у нее позыв к рвоте.

- Я сделаю все возможное.

- Я знаю, что ты проявишь волю, Chiquita.

Когда его руки сжались вокруг нее, она ощутила смятение и защищенность, смешавшиеся внутри нее... как будто она была успокоена... своим хозяином. У Бога странное чувство юмора.

* * *

С низким хрипом, Рауль медленно толкнул вес вверх, руки дрожали от напряжения. В высшей точке он сбросил штангу на стойку, звучно лязгнувшую в пустом тренажерном зале.

Когда он выпрямился на скамейке и встряхнул руками, его мокрая от пота майка прилипла к коже, а мышцы груди и плеч горели. Торс отбрасывал танцующую на стене тень. Он намеренно оставил выключенными большую часть светильников, темнота соответствовала его настроению.

Ему удалось скрыть признаки ярости, когда Кимберли рассказывала о своем похищении, но, Dios, было трудно слышать дрожь в ее голосе, чувствовать дрожь покрытого шрамами тела.

Жим штанги лежа в течение часа, чтобы довести себя до изнеможения и даже больше, восстановил его контроль. Наклонившись вперед, он упер локти в колени и уставился на свои руки. Кожа туго обтягивала его накаченные мышцы с выступающими венами. Несомненно, он был чертовски силен.

Бесполезно силен. Он слишком опоздал, чтобы спасти своего брата от смерти в грязном переулке, слишком опоздал, чтобы освободить эту маленькую рабыню, прежде чем ее измучили. Еще хуже, что когда в следующий раз он встретит Надзирателя, то не сможет бить его до изнеможения. Пока нет. Он стиснул челюсть до зубного скрежета. Бог даст, позже.

Пока что его задачей было исцелить расстройство души Кимберли... и обучить ее, как свою рабыню. Он уронил голову на руки, отчаяние пробралось сквозь его защиту. Рабыня. Здесь, в его доме, в том, который он построил после развода, не желая жить со всеми воспоминаниями об Алисии и их потерпевшими крах отношениями.

Хозяин / рабыня.

Теперь он привнес это обратно в свою жизнь.

Этим вечером Рауль отправил Кимберли готовить жаркое стир-фрай[1], а сам сел на высокий стул за кухонным столом, в центре комнаты, потягивая пиво. Кстати, ее манера двигаться была также прекрасна, как и манера танцевать. Без лишних движений, все естественно. Но его головной болью была работа над решением многих задач. Когда он все продумает, то решит одну часть проблемы и может готовиться к следующей. Маленькая рабыня пройдет несколько различных подготовительных уроков.

Легкая улыбка на ее лице порадовала его. Приготовление пищи служило для нее утешением. Он запомнит это.

Когда ужин был на столе, он пододвинул к себе стул, подняв палец, чтобы остановить ее, прежде чем она сядет. Пока Ким стояла, он положил себе приготовленное блюдо. Превосходные ароматы - насыщенные и хорошо сбалансированные.

- Замечательно, Chiquita.

- Благодарю вас, Сэр, - откликнулась она сдержанно.

С момента их последнего разговора, Ким эмоционально отстранилась от него. Он понимал ее. Он старался делать то же самое, однако это не допустимо. Если она спрячет свой гнев и страх, то он не в его силах будет понять ее или помочь.

- Ты кажешься несчастной. - Положив руку на спинку стула, Рауль демонстративно позволил своему взгляду блуждать по ее одежде: свободной синей футболке и мешковатым шортам. Она заплела волосы в длинную косу, и ему недоставало видеть их распущенными.

- Пожалуй, до сих пор я был терпеливым хозяином. Я даже позволил тебе надеть одежду во время приготовления ужина.

Когда ее глаза расширились, он нахмурился. На частной распродаже она продемонстрировала умение в подаче напитков и угощений. В танцах. Она удерживала опущенным взгляд, изящно опускалась на колени, говорила только тогда, когда ей приказывали. Ее учили чему-то еще? Она поведала, что оставалась в одиночестве после похищения, а затем была продана садисту для порки и секса. После ее возвращения к Надзирателю, она провела большую часть времени, пытаясь восстановить здоровье.

Она не только получила незначительную подготовку, но, возможно, даже не понимала, что означает быть сабмиссивом в режиме 24\7. Он задумчиво потер щеку. Если бы она не была настолько эмоционально хрупка, он, пожалуй, получил бы от этого удовольствие. Ему нравилось обучать.

Рауль любил быть Хозяином, по крайней мере, до тех пор, пока не женился. Его губы сжались. Все это в прошлом, и ни в малейшей степени не повторится.

Едва она беспокойно шагнула назад, он стер гневное выражение со своего лица и из мыслей.

«Сосредоточься на процессе, Сандовал». Он указал на стул рядом с собой.

- Сегодня вечером ты можешь присоединиться ко мне за столом.

Когда она заняла место, на ее лице открыто читались испытываемые эмоции. Да, ей придется многому научиться.

- Возможен такой момент, когда я предпочту кормить тебя сам, и тогда ты встанешь на колени рядом со мной и будешь есть из моих рук. - Ким охватила дрожь, а он минуту изучал сабу, пытаясь прочитать ее мысли. Ну вот, слишком много эмоций. Страх. Отвращение. И в то же время, некий намек на предвкушение? - Надзиратель сказал, что ты была в Теме прежде. Ты знаешь что-нибудь об отношениях хозяин/рабыня в реальной жизни?

- Э-э, не так много. Я встречалась с несколькими Домами, но это был обычно... э-э, секс. Развлечение. Ничего другого. Я всегда думала, что женщины, которые хотят быть рабынями... Ну, представляют собой ходячее объявление, приглашающее ПНИ МЕНЯ. Это омерзительно.

Странное сочетание отвращения и страдания скривило ее рот.

Если у нее не было опыта вподобного рода отношениях, откуда столько отвращения? Из-за чужого прошлого?

- Так..., еще до всего этого... тебе нравилось передавать контроль во время секса. Возможно, чтобы полностью наслаждаться им, тебе нужен кто-то еще?

Ее щеки очаровательно покраснели.

- Наверное.

Он подавил улыбку.

- Некоторые женщины получают удовольствие, передавая контроль в течение более длительных периодов, а не только в спальне. Встречаются такие, которые находят, что доставлять удовольствие другим, особенно их Домам, удовлетворяет различные виды их потребностей.

Судя по ее скептически изогнувшимся губам, он понял, что она придерживается своего убеждения: рабыня приравнена к коврику для вытирания ног.

- Хорошие взаимоотношения - это улица с двусторонним движением, gatita. Подчинение и прислуживание компенсируется потребностями Мастера контролировать, защищать, делать кого-то счастливым.