Один из сильнейших воинов Фракхи в этот самый момент сдерживал толпу по центру долины фактически в одиночку. Стрелы охотников беспрестанно свистели в раскалённом воздухе, но с каждой минутой всё реже. У лучников иссякал боезапас, а потом они начали умирать.

Крайний на правой стороне рухнул рядом с Орно, хватаясь руками за горло, изувеченное клинком. Второй перепрыгнул маленькую гряду отшлакованного камня, натянул тетиву, готовый поразить цель, и покатился по склону, насквозь пронзённый копьём, торчащим из живота. Третий, спустившийся чуть ниже остальных, корчился на короткой траве, хватаясь за облитую кровью голову, принявшую на себя меткий бросок гладкого камня.

Некабим видеть ничего кроме не прекращавшихся выпадов не мог и потому дрался с неистовой силой, чуть ли не кулаками круша наступающего врага, но и та, природная сила, уже оставляла его, а натиск лишь крепчал.

Кровь, сломанные кости, вскрики, примятая белёсая трава и вечные скалы, следящие за бактериями, сокращающими свой и без того короткий век. Героям в этой долине не было места, но они героями и небыли.

Адайн опьянела от крови чище любого из отродий. Она беспрерывно слала весть смерти всюду где чуткий глаз привечал попытку замкнуть оборонявшихся. Её меткости столпотворение подвижной массы ничего кроме редких щитов, судорожно прижимаемых к телу, не могло противопоставить. Адайн глубоко, но мерно, почти спокойно дышала. Это больше походило на тир, стрельбу по тарелочкам, да на что угодно, только не на битву.

Валлур держался к ней спиной в семи футах ниже к спуску. Обитыми сверхпрочным металлом кулаками он ломал и калечил кинжальщиков, пытавшихся зайти на охотницу с левого фланга.

На секунду он застыл, чтобы оценить общую ситуацию, тут же, не медля рванулся к Орно, схватил её под руку и, прокричав что-то глядя в расширившиеся от ужаса и адреналина глаза, толчком пустил по направлению к двум запыхавшимся людям.

Три десятка неуверенных, ломких шагов среди корчившихся от боли солдат, среди шелеста перекрёстно летящих стрел, треска копий и воя огненных пучков, сошедшихся друг с другом циклопическими потоками. Она шла и шла среди брызгавшей отовсюду крови. Три десятка шагов среди сыпучего камня и скользкой травы. Три десятка шагов среди смерти. Так страшно ей не было никогда в жизни.

– Уходим по правому краю к ущелью! – Орно закричала настолько сильно, насколько только могла, надрываясь в отчаянной хрипоте захватившей дыхание. – Валлур расчистит путь!

– Что?! – слышимость тем не менее была ужасной.

Флойд с Аттвудом, поливавшие противников своими потом и отборнейшей бранью, не сбавляли темп ударов, но отбив очередную десятку выпадов нашли секунду, чтобы обернуться.

Звук выдвигаемого паза старого кассетника было ни с чем не перепутать. Взметнувшийся ствол заходил, забегал боковыми компенсаторами взад-вперёд, вновь забил знакомый ритм, отрывистый и гулкий как удары гидравлического молота о плавленый металл.

Рука Валлура не дрожала. Воздух вокруг стрелявшего разгорячился до предела, подстёгиваемый адскими парами, исходившими из продолговатого ствола, с триквертерным выходом на конце. Верные проводники воли Мулга истошно вскрикивали и, залив поле кровью, падали десятками под лопавшимися, будто спелые арбузы, черепами, устилая изувеченными телами путь к спасению.

Как только грохот стих, все пятеро галопом рванулись через долину, полукругом огибая теснимый зилдраанцем центр. Магнитный контур его нагрудной брони был сравнительно слабым, но успешно отбрасывал прочь выпущенные в Валлура стрелы. Под стук хлёстких ударов и разъярённое чварканье отродий, он поспешил за ними по дуге скального выхода.

– Некабим, скорей к перевалу! Уводи всех охотников! Некабим! – взорвалась травница новым криком, но кого "всех"?

Охрипшая Орно, которую под локти и свист, стоящий в ушах, потащили люди, надрывалась в нешуточной истерике, глядя на то как никем не удерживаемый левый фланг пожирает чернеющая туча взбешённой толпы разумных чудовищ, не знающих пощады. Некабим не ответил, он ничего не слышал и уже не различал в пылу битвы.

Сорок шесть мёртвых яммтетов пали от его руки. Шестеро мёртвых собратьев, отправившихся в объятья Твура, ужасающе возлежали слева и справа. Бесчисленные разрезы, заливавшие светло-серые прожилки тёплыми струйками – вот чего стоило удержание основной массы наступавших. Его руки слабели.

Лучший воин Мектама крутанул головой через плечо ища помощи, но узрел вместо неё лишь то как последнему из двадцати охотников, вставших линией на холме, с чуждым самой природе удовольствием выдавливают глаза. Момента замешательства хватило, чтобы несколько копий пронзили его ноги, а налетевшие скопом чудища истыкали полную жизни грудь длинными клинками.

У видевшей это Орно случился нервный припадок. Травница пала на колени и от происходящего уже не сдерживала градом хлынувшие слёзы, оставляющие размытые потёки у подведённых чёрными разводьями глаз. В бессилии что-либо изменить она проклинала только себя. Исходившая прежде лучезарной свежестью накидка изорвалась. Синий кобальт от грязи и засохшей крови потускнел, поблёк и теперь был похож на старое рваньё. Сломанные ногти цеплялись за свисавший подол, а подранные камнями ноги с порезанной у сгиба шелковистой рукой отказывались слушаться. Красота юной девушки словно ушла, испарилась, растаяв в кровяных подтёках и белёсой траве, пропитавшейся чернотой. Решимость Орно растаяла, уступив место безмерной скорби, и отчаянию, пожирающему её чистую душу.

Стеной вставший камень, будто тисками стискивал вытоптанный участок, на котором маленькая группа металась меж плотных шеренг по четыре бойца, занимавших всю ширину пути.

Проход, впереди по каменистой тропе поднимавшегося вверх перевала, прорубал своим не смолкавшим ни на минуту дробовиком, бесстрашный, но дрожавший всем телом, сэр Аттвуд Гаррингтон, который твёрдо вознамерился выжить назло всем навалившимся бедам. Флойд поднял упавший щит и, как мог, стал ловить стрелы, летевшие в Орно, а вынырнувшая из-под её руки Адайн, с шипением и жуткой гримасой, слала остаток колчана в уродливо вытянутые черепа, бравшие на прицел группу, разя их без промаха.

Охотница знала. Конечно, она знала, что это из-за тех убиенных на поляне сейчас бушует схватка. Их обнаружили и решили действовать. Адайн знала, что неосмотрительность и её скоропостижные решения привели к печальному исходу, но винила не себя. Она винила только Мулг, вероломного Рикташа, этого бездушного выродка из промозглых пещер, шедших к центру земли.

Меткая подача от Мулга. Камнем ей рассекло правую бровь. Затенённая кожа над веком несколько потемнела, а лопнувшие жилки глаза окутали розоватыми стеблями кольца коллоидного серебра. Две стрелы, одна за одной устремились поодаль, поразив двоих, что с дубинами навалились на Флойда.

Аттвуд отстрелял большую часть запаса, ушёл за Флойда, подставившего на удары щит и мельком уловил отражение в стекле первозданного льда, замерзшего под нависавшим пиком горы. Позади них был только Валлур, впереди одна смерть.

Адайн несколько раз вскользь хватили у живота брошенными клинками. Тугие ткани проредили светло-зелёные струйки влаги. Ей было больно, но единственной кровью, которая сейчас имела значение, была кровь отродий, наседавших со всех сторон.

Война давно готовила на вольный народ красно-белые сети. Она знала. Адайн не питала никаких расходящихся с реальностью иллюзий по этому поводу. Никому из них не пережить этот день, не плясать задорно на скорых праздненствах Эшту и не пить бодрящего хифлига, до утра пропадая в весёлых плясках. Её заняла лишь одна задача: убить как можно больше мерзкой погани. Отплатить за убитых, отплатить за страдания, спасти оставшихся из отряда. Как говорила Орно: спасти Фракху.

Она наложила следующую стрелу, натянутая тетива забасила, словно струна виолончели и смирение Хиф оставило охотницу. Стрела отбросила уже раненого клыкача, хотевшего прыгнуть на спину Валлура. Зилдраанец не сдавал. Его уступчатый нагрудник, равно как и шлемовидный визор, верно держали удары всего запускаемого в них арсенала, хотя и покрывались сколотыми царапинами. Он замыкал, идя последним, и теперь оттеснял всю ту тьму опьянённых битвой клыкачей, что разорвали по кускам охотников Некабима вместе с самим предводителем. Уже сотня тварей окончила свои жизни только от его неимоверно сильных рук, но оставшаяся масса этого обстоятельства будто и не заметила. Они напрыгивали всё сильнее и сильнее, копья и стрелы били точнее, а примитивной гизармой его умудрились хватить за шею. Нападавшие били проворно, быстро, точно, безжалостно, но Валлур был Валлуром. Зилдраанец дрался с коварной яростью потревоженного тигра и спокойствием бездушной боевой машины, планомерно перемалывающей вражеские кости сцепленными пластами тяжёлых траков, не ведавших пощады.