Айк выглядел обескураженным.

— И что? Совсем ничего не скажешь?

СанмЛэттис, не переставая складывать мешочки в искусно выполненный ларец, пожала плечами.

— Я не вижу смысла что-то говорить. Мои слова ничего не изменят. Пожалуй, кроме одного…

Она вернулась за стол и впервые глянула мне прямо в глаза. Да так, что я заворожено замерла.

Он, взгляд, близкий, как все понимающие глаза матери, и далекий, как высокомерный взор королевы, теплый, как прижавшийся к бедру бок котенка, и холодный, как горный ручей, живой, как пляска пламени, и отрешенный, как безучастное небо, пробудил какие-то неизвестные мне чувства и я застыла, чуя, как вместе со взглядом она задумчиво перебирает перепутанные нити моей души.

— Твой отец умер слишком рано и не успел рассказать что-то важное о том, что мучает тебя сейчас, и о чем ты представления не имеешь. Это то, что есть внутри тебя, чему ты отчаянно сопротивляешься, не понимая, что, на самом деле это тоже ты. Ты мастерица души… из-за этого тебе трудно будет принять его. Все твои проблемы от неприятия. Они рушат друг друга, не могут помогать тебе. Две силы сражаются внутри тебя, борются насмерть, и когда-нибудь они уничтожат друг друга. И ты останешься с пустотой. Без наследия предков и без благословления богов. Перестань бороться с этим. — Женщина прикрыла свои невероятные зеленые глаза.

Рядом изумленно выдохнула Ситта, Айк что-то невнятно пробурчал себе под нос. Я осталась сидеть, как сидела, только чуть склонила голову на бок. Нет, она не придумывает, жители, а особенно жительницы Аргаса известны своим собственным мистическим календарем, богатым разнообразием гаданий, оракулов и прочего тому подобного, а так же умением превосходно всем этим пользоваться, да и весь мой опыт менталиста, хоть и приходит в смущение от нетипичности поведения СанмЛэттис, говорит — она не врет. Но… Какова же семейка! Леворукий, гадалка, судя по всему, превосходно разбирающаяся в психологии… Удивительно, что Айк — нормальный, вполне даже среднестатистический человек. Не в магическом плане, конечно же.

Зато теперь я понимаю, откуда у Айка склонность говорить загадками. Все в корнях наших.

— Вот, держи. — Женщина протянула мне засушенную веточку жимолости. — Это тебе. — Потом вытащила из маленькой шкатулки кисть рябины. — Это твое. А это, — она тонко улыбнулась и протянула мне сухой и ломкий лист незнакомого дерева, — его.

— Что это значит? — поинтересовалась я, хотя была уверена, что мне не ответят. Так и случилось.

— Это значит то, что ты сама поймешь под этими и другими знаками. Их Ясноглазая Кайлих подает всем людям в избытке, нужно только уметь читать.

Женщина перегнулась через стол, заставив и меня наклониться вперед, посмотрела прямо в глаза и промолвила:

— Но ты, кажется, умеешь. В кратных девяти числах сентября утопи камень в лесном озере. Из-за него они плачут.

В голове появилась очень похожая на правду мысль. Да она не в своем уме! Несвязная речь, одержимость каким-то гипотетичным знанием, навязчивые идеи. Но, заглядывая в ее "несуществующие" в природе слишком яркие зеленые глаза, я тонула в их кристальной чистоте…

От матери Айка пахло тимьяном. Вблизи был виден легкий пушок на ее лице, какой бывает у совсем еще юных девушек, но никак не у трехсотлетних женщин.

После этих "откровений", если, конечно же, так можно назвать набор контекстно-несвязных предложений, общаться с СанмЛэттис в "неформальной обстановке" расхотелось совсем. Поэтому, высидев за чаепитием положенный минимум времени, я поднялась в отданную в мое распоряжение комнату. Уселась на подоконник, не такой широкий и удобный, как в Хрустальном, к сожалению, и уставилась на город за окном. Это так характерно для Мастеров, оказаться в городе, жить в доме, но и представления не иметь о том, что находится за приютившим снаружи, за стенами… Нет, обязательно пойду сегодня погулять по городу.

Одну меня Айк не отпустил, мотивировав, что портовый город — не место для праздных прогулок, даже в благополучных районах. Он ведь прекрасно понимал, что гулять я собираюсь не только среди богатых домов, но и на рынке, набережной, веселых улицах, где полным-полно народа. Да и я себя чувствовала далеко не так уверенно, как раньше.

Айка же одного не отпустила Ситта, заявив, что ему опасно гулять по городу. Опасно для самого города и его жителей.

Воздух отдавал горечью на языке, сушил горло, а в бедных районах еще и отдавал рыбой. Все вокруг ругались, хохотали, о чем-то спорили, пили… Целый день сестра Мастера неутомимо рассказывала комичные случаи с участием брата, на что тот сначала краснел, а потом просто недовольно пыхтел, засунув руки в карманы брюк и делая вид, что он тут совершенно не при чем.

Мы очень долго стояли на берегу. Я смотрела на море, туда, где в белесой дымке размывалась граница между небом и водой, слушала стук перекатывающихся камней… Если бы умела рисовать, обязательно бы нарисовала это.

Вечером ко мне пришла Ситта. За день мы неплохо поладили, девчонка трещала без умолку, я внимательно слушала, а что еще нужно подростку для видимости полного взаимопонимания?..

— Не помешаю? — с живо блестевшими глазами спросила она, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Нет. Проходи. — Я бросила на нее косой взгляд. — Что такое интересное ты держишь в руках.

— Что?.. — она вспыхнула. — А, это карты, я…

Я качнулась на стуле, удерживаясь от падения только тем, что зацепилась ступней за ножку стола.

— Твоя мама гадает таким оригинальным, я бы даже сказала, интригующим способом, а ты так банально, на картах?

Девчонка пересилила собственное смущение и плюхнулась на стул. Видимо, подражая матери, устроилась напротив и приняла профессионально-спокойный вид.

— Мама не любит раскладывать на будущее, искать факты… Она смотрит общую картину, это гораздо сложнее… И… она подсказывает, как выпутаться из затянувшегося узла, это — высший пилотаж. Я только и умею, что узнавать что-то незначительное… В общем, я только учусь. Я еще не могу, как мама… Это так, почти баловство…

— И тебе интересно попробовать то же, что попробовала мама, — кивнула я, — хотя бы приблизительно.

— Так ты согласна? — мимоходом поинтересовалась она, а на самом деле замерла в волнительном ожидании.

— Куда ж я денусь, — вздохнула я и позволила себе улыбнуться, дружески подмигнув девчонке. — Тем более, леди СанмЛэттис обрисовала… слишком общую картину. Я бы не отказалась от подробностей.

Ситта просияла.

Тасовала она виртуозно. Я даже залюбовалась отточенными движениями, мельканием карт, сливающихся в воздухе то в одну сплошную полосу, то разлетающихся в стороны, то выписывающих дугу.

— Тебе бы в игорный дом! Цены бы не было! — хмыкнула я.

— Я никогда не играю в карты, — необыкновенно серьезно по сравнению со своим обычным тоном проговорила девочка и даже не сбилась. Казалось, руки действуют по собственному хотению, не обращая внимания на то, что их хозяйка занята разговорам. — Ворожейкам везет в азартных играх, но зато судьба отворачивается и больше не делится секретами.

— Как у вас все сложно… — больше для поддержания разговора проговорила я и с трудом сдержала зевок. Пожалуй, лягу сегодня пораньше.

Девочка скупыми движениями начала выкладывать на столе из карт странную фигуру, долго раздумывая над каждой и медленно снимая следующую с колоды. Сначала положила одну, перевернула. Хмыкнула. Потом две чуть ниже по бокам. Перевернула левую, приподняла бровь и кивнула. При разглядывании правой она сначала замерла, а потом вытаращилась на нее так, что я всерьез забеспокоилась об ее здоровье.

— Обалдеть… — чуть-чуть отойдя от шока, вымолвила она. — Любопытство — естественно, в сущности я и не сомневалась, но влияние?! — Она перевела взгляд даже не круглых, а каких-то квадратных глаз на меня. — Они говорят, что если ты… мы… если я правильно растолкую, ты узнаешь то, что поможет тебе… Очень сильно поможет… Так, что вся жизнь изменится…