Нашему возмущению не было предела. Друзья, называется. .. Особенно злились лётчики, дежурившие в готовности оказать немедленную помощь терпящим бедствие союзническим экипажам“[³ И.В. Фёдоров „В небе оставили след“ , стр. 303 - Киев, 1990г.].

На самом деле, аэродром Морин атаковали не семь, а как минимум 12 Р-51 из состава 369-й FS под командованием капитана Кокса. Американцы заявили о 9 сбитых и 1 повреждённом советском самолёте в воздушном бою над аэродромом Морин, который они ошибочно приняли за аэродром Цакерик и ещё два Як-9 они заявили уничтоженными на земле.

В действительности, потери 3-го ИАК (на аэродроме Морин в тот день базировались два полка корпуса - 291-й и 812-й ИАП, а также самолёты приданного корпусу 176-й ГИАП) составили 3 самолёта Як-9 и два лётчика, ещё 1 Як-9 был повреждён. Причём над самим аэродромом Морин американцы сбили только один истребитель Як-9Т (№1846) мл. л-та Пименовского Т.П. из состава 812-го ИАП, лётчик погиб. Также на выруливании был обстрелян и повреждён самолёт Як-9У (N°4024) ст. л-та Сухорукова Н.Ф., который был также ранен и при посадке подбитым разбил свой самолёт. Кроме того в воздушном бою американцами был сбит Як-9 командира звена из состава 291-го ИАП ст. л-та Васильева Л.Я., который погиб в этом бою, и подбит Як-9 заместителя командира АЭ 291-го ИАП ст. л-та Иванова А.В., а сам лётчик был ранен. Правда, группа ст. л-та Иванова, скорее всего, была атакована американцами чуть дальше от аэродрома, поэтому Фёдоров И.В. и не указывает на эти потери полка в своих мемуарах, т.к. не наблюдал их с земли.

На следующий день 19-го марта Начальника Генерального штаба РККА генерала армии А.И. Антонова отправил письмо главе военной миссии США в СССР генерал-майору Д. Дину такого содержания: „18 марта над расположением советских войск на восточном берегу р. Одер севернее г. Кюстрин прошли курсом на север 8 групп американских бомбардировщиков Б-17 в сопровождении истребителей „Мустанг“. Их преследовали немецкие истребители Me-109 и ФВ-190. В воздухе над этим районом находились 6 истребителей Як-3. Советские летчики, заметив немцев, отогнали их, но в этот момент сами подверглись атаке со стороны американских истребителей. Советские лётчики, ясно различая американские самолёты, уклонились от воздушного боя с ними, но, несмотря на это американские истребители продолжали преследовать советские самолёты. В результате атаки американских истребителей 6 советских самолётов были сбиты, причём два советских лётчика погибли, и один получил тяжёлое ранение.

Этот случай является уже вторым случаем нападения американских истребителей на советские самолёты над территорией, занятой советскими войсками.

Этот из ряда вон выходящий случай произошёл в условиях, когда по обоюдному соглашению между советскими, британскими и американскими штабами авиации была установлена разграничительная зона для боевых действий с союзной авиации, проходящая на этом участке, по линии Пазевальк, Берлин, т.е. в 50 км к западу от района происшествия; причём никаких извещений о предполагаемом пролёте здесь американскими самолётами линии советского фронта сделано не было.

Указанный случай вызывает справедливое возмущение советских войск, особенно тех, которые были свидетелями этого исключительного происшествия“.

Надо отметить, что в данном послании генерал армии Антонов умышленно завысил потери советской стороны касательно событий 18-го марта, чтобы тем самым указать на больший ущерб, понесённый советской стороной от авиации союзников в данном инциденте. В действительности, за весь день 18-го марта истребительные авиачасти 16-й ВА, кроме вышеуказанных потерь (3 Як-9 и два лётчика), больше никаких потерь в воздушных боях не имели. Так что, никаких „шесть Як-3“ наши авиация в тот день не теряла.

Но как оказалось, на этом события 18 марта совсем не закончились. Можно прямо сказать, что далее последовали акции возмездия со стороны советских лётчиков, которые были возмущены столь вопиющими действиями американских лётчиков. Вряд ли эти акции возмездия совершены с разрешением командования 3-го ИАК, скорее они совершались некоторыми советскими лётчиками по своей инициативе, без ведома своего руководства, что не помешало, однако, последним скрыть участие своих подчинённых в этих случаях.

В ходе этих акций возмездия, авиация 8-й ВА ВВС США потеряна в этот день три истребителя Р-51, и три бомбардировщика - 2 Б-17 и 1 В-24. Погибло 5 членов экипажей этих самолётов, ещё несколько получили ранения. Именно в этот день дважды Герой Советского Союза заместитель командира 176-го ГИАП гв. майор Кожедуб И.Н. сбил два из трёх Р-51, потерянных американцами от огня „русских“ истребителей!

Ранее сам Кожедуб утверждал, что обоих „Мустангов“ он сбил 17 апреля 1945 г., но он или забыл дату того боя, либо специально ввёл в заблуждение, умышленно скрывая точную дату того боя с американцами. Хотя Кожедуб и утверждает, что его атаковала всего пара Р-51, всё было совсем не так. О том как проходил этот бой с „Мустангами“ хорошо рассказал в своём интервью бывший лётчик 176- го ГИАП и одновременно ведомый Кожедуба в том вылете, Нечаев Дмитрий Михайлович:

- А вы помните тот бой, когда Кожедуб сбил два американских „Мустанга“? Расскажите, пожалуйста, поподробнее об этом бое.

Ведомый майора Кожедуба И.Н. в бою 18.03.1945г. лейтенант Нечаев Д.М. - снимок 1945 года;

Кадр ФКП майора Кожедуба - под огнём „Мустанг“ 2-го лейтенанта Garnet D. Page

- А нас потом за это... ?

- Нет, ну что вы, Дмитрий Михайлович, теперь уже другое время! Теперь эти вопросы только историков интересуют. Существует несколько описаний этого боя. Хотелось услышать очевидца, потому что именно вы прикрывали в том бою Кожедуба. Как это было?

- Мы вылетели на свободную охоту в район Берлина. В это время американцы производили массированный налет на Берлин. И вот, видим: летит американская „крепость“ Боинг Б-17 и у нее дымит один двигатель. И „крепость“ атакует четверка „мессершмиттов“. Кожедуб принял решение отогнать этих „мессершмиттов“ от американского бомбардировщика, чтобы дать ему возможность перелететь линию фронта и, если что, чтобы смог произвести вынужденную посадку на территории, не занятой противником. Эти „мессершмитты“, увидев нас, переворотом все ушли. Мы пристроились сопровождать „крепость“, чтобы больше не пустить фашистов...

Вдруг видим, что восьмерка самолетов идет в нашем направлении, к „крепости“. И они вроде похожи немного на „фокке-вульфы“. Подумали, что это „фокке-вульфы“, а потом увидели звезды. И не стали с ними вступать в бой.

Потом мы поняли, что когда „крепость“ начали атаковывать „мессершмитты“, она вызывала свои самолеты прикрытия - „мустанги“. А когда „мустанги“ подошли к бомбардировщику, то увидели, что около него находится пара самолетов. И они нас приняли за „фокке-вульфы“, не разглядев наши звезды. „Мустанги“ начали производить атаки на нас. И мы вынуждены были вступить с ними в воздушный бой. Американцы стреляли по нам, мы начали изворачиваться, чтобы они не попадали. Потом, видим, что ничего не получается. И тогда Кожедуб принял решение: а вдруг это немцы на этих „мустангах“?! Раз уж они, видя наши самолеты, продолжают нас атаковать! И начали мы вести воздушный бой всерьез. В этом бою Кожедуб и сбил два „мустанга“.

- А вы помните, как он их сбил? Расскажите, пожалуйста.

-Я в этом бою прикрывал его. Когда их много, а нас мало, так все... кажется как клубок крутится-вертится. Первого Кожедуб сбил при выполнении атаки. А потом он увидел, что после этого сбитого самолета, они продолжают еще сильнее нас атаковать. Тогда он как бы с боевого разворота пристроился к другому „мустангу“. Кожедуб ведь стрелял очень хорошо. Старался подойти на очень близкую дистанцию, чтобы все снаряды в цель положить. Даже не пользуясь прицелом, а довернув самолет... И из перевернутого положения он сбил второй самолет. А потом сказал: „Давай уходить! Хватит“. А у нас уже и горючее было на исходе. Мы переворотом ушли вниз. А „мустанги“ за нами не погнались.