Он плеснул на лицо холодной водой и содрогнулся. Обернувшись, он увидел стоящую рядом с ним Бенедетту.

— Надо сделать повязку, — сказала она.

Он осторожно поднес руку к затылку и почувствовал липкую застывшую кровь.

— Черт, я, наверное, здорово навернулся.

— Хорошо, что вас не убили, — сказала она. — Дайте посмотреть.

Он приятно ощутил легкое прикосновение ее прохладных пальцев на висках. Она промыла рану и сделала повязку. Он в это время тер рукой колючую щеку и думал о том, как это Армстронгу удается всегда быть чисто выбритым.

Бенедетта аккуратно завязала узелок на повязке и сказала:

— Вы должны сегодня отдохнуть, Тим. У вас, наверное, легкое сотрясение мозга.

Он кивнул, и тут острая боль пронзила голову.

— Наверное, вы правы, — сказал он. — Что же касается отдыха, то это не для меня. Пусть ребята на другом берегу отдыхают. Пошли к остальным.

При их приближении Форестер встал.

— Мигель говорит, что нам пора идти, — сказал он.

— Сейчас, сейчас, — ответил О'Хара. — Я хочу выяснить кое-что. — Он обратился к Родэ. — Вы проведете день в лагере и день на руднике. Итого два дня. Необходима ли такая потеря времени?

— Необходима и едва ли достаточна, — ответил Родэ. — Надо бы ждать дольше.

— Хорошо. Я верю вам. Вы в этом деле специалист. Сколько времени потребуется вам, чтобы перейти через горы?

— Два дня, — уверенно ответил Родэ, — если бы требовалось больше, мы бы с этим не справились.

— Значит, в общей сложности четыре дня, — продолжал О'Хара. — Накинем еще один день на то, чтобы убедить кого-нибудь, что мы здесь в опасности, и еще, чтобы предпринять кое-что по этому поводу. Итого, нам надо продержаться шесть дней, может быть, дольше.

Форестер спросил серьезным тоном:

— Сможете?

— Надо смочь, — сказал О'Хара. — Один день мы, я думаю, уже выиграли. Им нужно где-то раздобыть доски, значит, придется поехать в город, это, по крайней мере, пятьдесят миль. Понадобится, вероятно, еще грузовик. Все это требует времени. Полагаю, что до завтра нас оставят в покое, а может, и до послезавтра. Меня интересует вот что: как вы будете действовать по ту сторону хребта?

Мисс Понски сказала:

— Да, я тоже думала об этом. Вы же не можете отправиться за помощью к правительству этого Лопеца? Он же не поможет сеньору Агиляру, правда?

Форестер грустно улыбнулся.

— Конечно, он и пальцем не пошевелит. У вас в Альтемиросе есть свои люди, сеньор Агиляр?

— Я дам вам адрес, — сказал Агиляр. — И Мигель знает. Но вам, может быть, и не придется идти до Альтемироса.

Форестер с интересом взглянул на Агиляра.

— Аэродром, — сказал тот.

— А, да, — сказал Родэ, — но там нужно быть очень осторожным.

— А что там такое, на этом аэродроме? — спросил Форестер.

— С этой стороны от Альтемироса есть высотный аэродром, — начал объяснять Агиляр. — Это военная точка и ею пользуются эскадрильи истребителей, причем попеременно. У Кордильеры четыре такие эскадрильи — восьмая, десятая, четырнадцатая и двадцать первая. Мы, как и коммунисты, ведем работу в войсках. Четырнадцатая эскадрилья — наша, восьмая — под влиянием коммунистов, а остальные две все еще верны Лопецу.

— Значит, шансы — три к одному, что эскадрилья, которая окажется на аэродроме, тухлятина, — заметил Форестер.

— Это верно, — сказал Агиляр. — Но аэродром находится прямо на пути к Альтемиресу. Вы должны действовать осторожно и осмотрительно, и, может быть, вам удастся сэкономить время. Командир четырнадцатой эскадрильи полковник Родригес — мой старый друг. Он надежный человек.

— Если только он будет там, — заметил Форестер. — Но все равно стоит попробовать. Мы доберемся до этого аэродрома, как только перейдем хребет.

— Понятно, — сказал О'Хара. — Это решено. Доктор Армстронг, есть у вас еще в запасе какие-нибудь средневековые трюки?

Армстронг вынул трубку изо рта.

— Полагаю, что есть. У меня есть идея, я обсуждал ее с Виллисом, и он сказал, что сможет ее осуществить. — Он кивнул в сторону ущелья. — Когда эти люди вернутся с новыми досками, они учтут свой печальный опыт. Ясно, что они не собираются играть роль мишеней в тире, они найдут защиту от наших арбалетов. Поэтому нам нужно подумать о миномете.

— Ради Бога, прекратите, — взорвался О'Хара. — О чем вы говорите? Где мы достанем миномет?

— Его сделает Виллис, — спокойно сказал Армстронг, — с помощью сеньора Родэ, мистера Форестера и моей, а также мистера Пибоди, хотя, если честно сказать, толку от него немного.

— Итак, я буду делать миномет, — как-то беспомощно произнес Форестер. Он выглядел обескураженным. — А что мы используем в качестве взрывчатого вещества? Смесь, приготовленную из спичечных головок?

— О, вы не поняли меня, — сказал Армстронг. — Я имел в виду средневековый эквивалент миномета, устройство, которое сможет закинуть снаряд за линию вражеских укреплений по высокой траектории. Надо вам сказать, что современное оружие использует то же принципы, что использовались и в средние века: новы только методы их применения. Людям уже тогда были известны все основы ведения боя. — Он мрачно взглянул на свою пустую трубку. — Средневековые воины использовали разнообразные орудия. Из всех систем тогдашних метательных орудий я остановился на требуше. Работает на силе тяжести и очень эффективен.

Если бы арбалеты не принесли им такого успеха, О'Хара только посмеялся бы над Армстронгом, но сейчас он смолчал, ограничившись ироническим взглядом в сторону Форестера. Тот сохранял обескураженный вид и пожал плечами.

— А его заряжать? — спросил он.

— Я думаю, мы используем каменные глыбы, — сказал Армстронг. — Я все объяснил Виллису, и он уже придумал, как все сделать. Тут дело все в использовании самых простых законов механики, а Виллис на этом собаку съел. Нам, наверное, удастся сделать требуше даже лучше, чем средневековый, — мы глубже изучим принципы его работы с научной точки зрения. Виллис полагает, что мы легко сможем бросить двадцатифунтовый камень на расстояние в сотню ярдов.

— Ого! — воскликнул О'Хара. Он попробовал себе представить, как громадная глыба, пущенная по крутой траектории, почти вертикально несется вниз. — Мы сможем основательно разворотить этот мост.

— Как много времени нужно, чтобы сделать эту штуку? — спросил Форестер.

— Не так уж и много, — ответил Армстронг. — Не больше двенадцати часов, так считает Виллис. Эта машина на самом деле довольно проста.

О'Хара нащупал в кармане пачку сигарет и, достав одну из немногих оставшихся, протянул ее Армстронгу.

— Набейте свою трубку, покурите, — сказал он. — Вы это заслужили.

Армстронг удовлетворенно улыбнулся и раскрошил сигарету.

— Спасибо, — сказал он. — Курение здорово помогает мне думать.

О'Хара ухмыльнулся.

— Я отдам вам все мои сигареты, если вы соорудите что-нибудь вроде средневековой версии атомной бомбы.

— О, для этого нужен порох, — серьезно ответил Армстронг. — В настоящее время это за пределами наших возможностей.

— У вашей идеи есть только один недостаток, — сказал О'Хара. — Мы не можем отпустить слишком много людей в лагерь. Нам нужно быть готовым к тому, что противник что-то предпримет и здесь.

— Я останусь, — сказал Армстронг, с удовольствием попыхивая своей трубкой. — Я не мастак работать руками. У меня руки — крюки. А Виллис знает, что делать, — я там не понадоблюсь.

— Значит, так, — сказал О'Хара Форестеру. — Вы с Мигелем идете в лагерь, помогаете Виллису и Пибоди, а завтра выступаете к руднику. Я иду вниз и сменю Виллиса у моста.

Путь к лагерю показался Форестеру трудным. Из горла вырывался хрип, болела грудь. Родэ чувствовал себя лучше, а с Виллисом, кажется, вообще все было в порядке. Во время пятнадцатиминутной передышки Родэ сказал по этому поводу:

— Вот что значит адаптация. Сеньор Виллис провел уже много времени в лагере. Для него кратковременный спуск вниз не имеет значения. А для нас восхождение вверх — дело трудное.