Тяжело дыша, Виллис сверху смотрел на горящий лагерь. Он был рад оставить Бенедетту и Армстронга и избежать возможности встретиться лицом к лицу с врагами, которые набросились бы на него, беззащитного человека, чтобы убить. Но ближайшее будущее тревожило его. Он не надеялся на успех в этой борьбе. Хотя они держались уже четыре дня в архисложных условиях, но ситуация выглядела все более и более мрачной. Ему не хотелось так скоро умирать.

Он выкатил наружу бочку с керосином, набрал тряпок и, заходя в каждый дом, смачивал деревянные столы и мебель как можно обильнее. Уже в последнем из них он услышал далекий шум мотора и вышел на улицу.

Чиркнул спичкой, но медлил. Бенедетта распорядилась, чтобы он ждал шума и стрельбы. Но этого пока не было. Впрочем, судя по выражению лица Бенедетты, стрельбы не избежать, а чтобы домики хорошо разгорелись, нужно время. Керосин ярко вспыхнул, и огненная дорожка побежала к деревянному домику. Виллис метнулся к следующему, зажег комок тряпок и бросил его внутрь. Когда он поджигал последний дом, издали послышался какой-то грохот и выстрелы. Надо поторопиться, решил он. Пора уходить.

Внутри домов разгоралось. Из окон уже вырывались большие языки пламени. Он стал напрямую карабкаться к дороге, и когда вылез выше лагеря, оглянулся. Там уже бушевала огненная лавина. Почувствовал удовлетворение — он всегда любил хорошо сделанную работу. Сквозь густой туман он видел только ярко-красные и желтые всполохи, но этого было достаточно, чтобы понять: лагерь объят пламенем по всей территории. «Сегодня там не придется заночевать», — подумал он, повернулся и быстро зашагал по дороге.

Он шел долго, останавливаясь время от времени, чтобы перевести дыхание. В такие моменты он прислушивался к звукам, которые доносились снизу, но вскоре он вышел из зоны слышимости и дальше шел уже в тишине.

Недалеко от рудника он нагнал своих товарищей. Армстронг, заслышав его шаги, резко обернулся, но тут же с преувеличенной и несколько искусственной веселостью воскликнул:

— Вот это зрелище! Неплохой спектакль, а?

Виллис остановился, жадно хватая ртом воздух.

— Сегодня ночью им будет холодно. Может, они отложат свое наступление до завтра, — проговорил он, отдышавшись.

Армстронг покачал головой:

— Сомневаюсь. Они сильно подогреты неудачей. Сейчас наверняка готовы убивать направо и налево. — Он посмотрел на Виллиса. — Ладно. Не волнуйтесь. Помогите-ка лучше Дженни. Она скверно себя чувствует, скверно. Мы с Бенедеттой отправимся к руднику и посмотрим, что нас там ждет.

Виллис уставился на него.

— Как вы думаете, они еще далеко?

— Какая разница? — сказала Бенедетта. — Будем сражаться — здесь ли, на руднике ли. — Она рассеянно поцеловала Агиляра, сказала ему что-то по-испански, сделала Армстронгу знак рукой, и они мгновенно исчезли из виду.

До рудника добрались довольно быстро. Армстронг, окинув взором находившиеся там три сарая, уныло сказал:

— Защита здесь невозможна, так же, как и в лагере. Давайте все же посмотрим, чем располагаем.

Он вошел в один из сараев и с чувством безнадежности осмотрел его. «Сквозь деревянные стены пули пройдут, как через бумагу, — подумал он. Лучше уж нам разбежаться по горам кто куда и умереть своей смертью». В этот момент раздался крик Бенедетты, и он опрометью бросился наружу.

Она держала в руке клочок бумаги и вглядывалась в него при свете горевшей головешки.

— Это от Форестера, — сказала с волнением. — Они приготовили для нас один из туннелей.

— Где? — спросил Армстронг, резко вскидывая голову. Он взял у нее записку и посмотрел на обозначенную на ней схему. — Ага, понятно.

Они быстро нашли туннель и увидели небольшую стенку из камней, построенную Форестером и Родэ.

— Не бог весть что, но все же укрытие, — сказал Армстронг, заглядывая в темный проем. — Идите назад и ведите сюда остальных, а я пока посмотрю, что там внутри.

Когда все собрались у входа в тоннель, Армстронг с помощью факела уже исследовал его довольно основательно.

— Это тупик, — сообщил он. — Наш последний рубеж. — Он вытащил из-за пояса револьвер. — У нас есть еще оставленное Родэ оружие — с одним патроном. Кто хорошо стреляет? — Он протянул револьвер Виллису. — Может быть, вы, наш генерал?

Виллис в смятении посмотрел на револьвер.

— Я никогда в жизни не стрелял, — робко сказал он.

Армстронг вздохнул:

— Я тоже. Но, кажется, теперь придется. — Он опять сунул револьвер за пояс и обратился к Бенедетте. — Что у вас?

— Мигель оставил немного продуктов. На некоторое время хватит.

— Что ж, значит, мы умрем не от голода, — саркастически заметил Армстронг.

Виллис конвульсивно дернулся:

— Ради Бога, не говорите так.

— Извините. А как мисс Понски и Агиляр?

— Как? Что можно сказать про старика с больным сердцем и про даму с пулевым ранением? Ведь им нужен свежий воздух, а этого здесь нет и в помине! — Она жалобно посмотрела на Армстронга. — Как вы думаете, есть у Тима шансы спастись?

Армстронг виновато отвел глаза.

— Нет, — вдруг отрезал он и, повернувшись, пошел к туннелю.

Там он лег на камни, положил рядом револьвер и стал ждать, глядя на мягко падающие крупные узорчатые снежинки.

На дороге у горловины было тихо. Голоса раздавались выше, на территории горевшего лагеря. Зарево уже сникло, и О'Хара понял, что все домики сожжены дотла. Он разжал руку, и автомат со звяканьем упал на камни внизу. О'Хара вытащил занемевшую руку из расселины и стал ее разминать.

Одежда его отсырела, он продрог и пожалел, что не снял с убитого им часового пальто из ламы — молодому Хуану оно уже никогда не пригодится. Тогда он не захотел тратить время, да и занятие было не из приятных, но сейчас решил, что, наверное, зря.

Минут пять сидел почти не шевелясь, не зная, слышал ли кто-нибудь шум от падения автомата. Потом спустился вниз. Из щели выудил его с помощью арбалета. Затем поднялся выше по склону горы, стараясь как можно дальше отойти от дороги.

Проехало еще три грузовика, но они не отправились к руднику, а сразу встали за лагерем. Противник решил пока затаиться и заняться тушением пожара.

О'Хара решил обойти лагерь по склону, чтобы выйти прямо к грузовикам. Нога его распухла, страшно болела, и он знал, что долго идти не сможет. До рудника во всяком случае не дотянуть. И он решил пойти ва-банк: захватить один из грузовиков так же, как он захватил оружие.

Когда был уже рядом с машинами, то с досадой увидел, как к ним побежала кучка людей. Впрочем, тут же выяснилось, что им понадобились только два. Джип стоял на дороге впереди, и О'Хара слышал, как русский на своем дрянном испанском отдавал приказания. Затем джип тронулся, и за ним, скрежеща рычагами передач, двинулись оба грузовика. Третий остался стоять.

С того места, где находился О'Хара, было не видно, стоит ли там часовой, хотя скорее всего его там не было — противник наверняка думал, что преследуемая группа вся отошла к руднику. Поэтому для О'Хары, который, приближаясь к грузовику, соблюдая необходимую осторожность, встреча с часовым была, как гром среди ясного неба. Он наткнулся на него совершенно неожиданно, среди камней, куда тот отошел, чтобы облегчиться.

Услышав шум, парень вскинул голову, — глаза у него округлились, челюсть отвисла. Прежде чем он успел что-то крикнуть, О'Хара бросил оружие на камни и зажал ему рот ладонью, стараясь достать пальцами глаза. Другой рукой он крепко прижал его к груди, и тот отчаянно стал молотить кулаками спину О'Хары. О'Хара знал, что сейчас не в силах вести настоящую и длительную рукопашную, и вспомнил о висевшем у него на поясе ноже. Решил попробовать покончить с часовым, полагаясь на неожиданность и быстроту своих действий. Резко оттолкнул от себя, и пока тот, стараясь удержать равновесие, размахивал руками, выхватил нож, шагнул вперед и сильным движением вогнал парню под ребра.