— Я была еще та стерва, — усмехнулась Василиса. — Когда вспоминаю её дела, кровь в жилах стынет. Как её можно было любить? Интриганка, авантюристка и бесстыдница.
— То был другой мир, в нем по-другому было нельзя. Ты была красавица и умница. Когда ты проходила мимо, все мужчины попадали под твоё обаяние, как и сейчас. И это никуда не делось, а пела ты сейчас, может, даже лучше, чем тогда. Но я сразу узнал тебя по голосу и походке. Только ты можешь идти как королева в затрапезном трактире.
— Я другая теперь, совсем другая. Когда я вспомнила свое прошлое, я ужаснулась: что общего у меня с ней? Всё ушло, кроме любви к тебе и Цезарю. Прости, всей моей настоящей премудрости не хватает, чтобы в этом разобраться. Гай тоже не знает. У него всё по-другому. Это наши с тобой души перерождаются в другие тела, с другими мыслями, а Гай, он просто воскрес. Ты знаешь, ведь он и был и есть Кощей Бессмертный из этого мира, его убили тогда чудом, но он воскрес здесь и ждал меня эти две тысячи лет. Просто ждал. А ты, как ты нашел меня?
— Когда увидел этот корабль-призрак, я понял, что это знак, что ты здесь, и если я не попытаюсь найти тебя, моя жизнь будет прожита зря. Я стал искать, стал спрашивать про необычных девушек, выдающихся красотой и умом одновременно. Понимал, конечно, что внешность может измениться, но ум, обаяние и скорей всего красота останутся. Год я собирал информацию, изучал ее, сортировал, выбрал всего десять возможных вариантов и стал искать. Шесть уже проверил, ты седьмая.
— А если бы я была старая, косая и хромая, что бы ты делал?
— Не знаю. Я был уверен, что ты молодая и надеялся, что красивая, но ты ещё лучше, чем я ожидал. Я даже вспомнил смешные стихи, что читал тебе на берегу:
Небо спорило с морем, кто глубже — оно или глаза — твои, Клео.
Ветер забросил облака — игрушки, чтобы локоны гладить — твои, Клео.
Солнце ласкало камни, чтобы они согревали пальцы — твои, Клео.
Луна нарядилась свидетельницей, чтобы ты стала — моей, Клео.
Теперь Василиса заплакала. Антоний прижимал её к себе и гладил по голове и целовал волосы.
— Ну что ты плачешь, мы же встретились.
— Вот именно, — зарыдала Василиса и уткнулась ему в грудь.
Я сидела с открытым ртом, и мне было неудобно смотреть на этих двух отчаянно несчастных и счастливых одновременно людей, что встретились в этом не своём мире, в другом теле, с другими взглядами, только с одной и той же любовью, которая не ушла никуда, и которую они наверняка не смогут разделить.
«Может, и у меня была другая жизнь до этого, но я не хотела бы о ней знать», — подумала я.
— Пожалуй, пойду спать.
Сказала и быстро удалилась. Дольше не выдержу, сама разревусь.
Утром в нашей комнате Василису я не обнаружила. «Дела», — пронеслось в голове. Подумала то, что подумалось, и решила не рассуждать о ситуации. Сама потом расскажет, если захочет. Кто я, чтобы ее судить? Видела же, как ей плохо вчера было. От нечего делать пошла погулять по торговым рядам. Городок Запамянск на самом деле небольшой, как, в общем, большинство городков на нашей части материка. Оживление в них наступало, когда происходили ярмарки, в это время сюда стекались жители со всех окрестных сел и хуторов. Мне вдруг захотелось подобрать себе платье. Конечно, Василиса мне подарила симпатичное, но хотелось выбрать самой, да и купить что-то другое, не такое затрапезное, в дорогу. После общения с Василисой возникло желание получше выглядеть, а начать это легче всего с одежды. Девушка я, в конце концов, или кто? Может, принцы внимание обратят. Вспомнила наш разговор про них с Василисой. Не хотелось ведь никому ничего рассказывать, а рассказала — и не заметила. Подумала тут же, что мои проблемы просто ерунда по сравнению с Василисиными. Как ей помочь? Буду ждать, придет — расскажет.
Пошла гулять по рядам. Купила шляпку, закрывающую половину лица, долго выбирала штаны и куртку в дорогу и, наконец, добралась до покупки платья. Продавщица смотрела на меня с некоторым сожалением, но девушка оказалась вполне милой и помогла в этом нелегком для меня занятии. Купила даже два платья, и это отвлекло меня на некоторое время от ожидания возвращения Василисы. Потом купила мягкие, удобные сапоги и с этими покупками направилась на постоялый двор в надежде встретить там свою спутницу. Она появилась где-то после обеда, с красными обкусанными губами, опухшими от слез глазами, в которых отражалась одно — растерянность. По всему было видно — наша мудрая Василиса не знает, что делать. Я молчала, хотя сочувствие и незнание, как ей помочь, разрывали душу. Выговориться бы ей надо, может, легче станет. Подошла к ней.
— Вась, давай поедем назад в замок, а по дороге поговорим, может, полегчает.
Василиса покачала головой.
— Я назад к Кощею не вернусь, — отчаянно произнесла она.
— Все равно, поехали отсюда. Давай остановимся возле того симпатичного прудика, мимо которого проезжали. На бережке посидим, в себя прийти попробуем. Поехали.
По тому, как обреченно девушка стала собираться, было видно, что она что-то задумала — что-то эдакое, неожиданное. Мы сели на коней, молча доехали до прудика и присели на бережок.
— Вась, пожалуйста, если сможешь, расскажи про Клеопатру — откуда она и что произошло. Мне и самой хочется понять. Не может быть, чтобы выхода не нашлось.
— Оптимистка ты молодая, Лотта. Нет выхода, во всяком случае, я его не вижу и не чувствую. Уезжать надо. Может, попытаться вернуться в тот мир, где существовала Клеопатра. Надо искать, как туда попасть.
— Ты что, подожди, вдруг всё не так плохо. Постарайся рассказать.
— Ты даже не представляешь, как всё плохо. Я предала, и, если будет возможность, опять предам Кощея. Он этого не заслуживает совсем, а я не смогу разорваться в выборе. Проклятье Клеопатры начало работать.
— Ну уж так и проклятье.
— Хуже, много хуже — проклятье и страсть вместе.
— Всё-таки попробуй рассказать про неё. Я хоть и не имею почти никакого жизненного опыта и вряд ли смогу посоветовать что-то путящее, но тебе может стать легче, если расскажешь.
— Рассказать? Ты не представляешь, сколько там грязи. Не хочу её показывать, чтобы ты не испачкалась.
— Вась, эта грязь касается той девушки, а ты — это ты.
— Не совсем, к сожалению, не совсем, кое-что осталось, и это будет отравлять жизни и Копиею, и Антонию, и мне. Мне надо уйти, но как — не знаю.
— Про уйти я поняла, но все-таки расскажи по порядку. Начни с того, чем она так плоха, и что осталось от неё у тебя.
— Попробую. Пока я не появилась у Кощея, я себе ощущала жительницей этого мира, которую звали от рождения Василисой, и которой позже к имени не понятно за что добавили эпитет Премудрая. Ещё в самом начале ученичества у Кощея я удивлялась, почему он как-то странно на меня сморит и ведёт себя по отношению ко мне тоже странно: как будто высматривает во мне что-то. Списывала на его, скажем прямо, некоторое своеобразие. Однажды он заговорил про души. Что, мол, души человеческие после смерти могут присоединиться ко вновь рождённому человеку и даже человеку, уже имеющему свою душу. Не все, конечно, а души некоторых людей, чаще всего с удивительной судьбой, что осталась нереализованной. Или души, которые не выполнили своей миссии в своё время, или ещё из-за чего-то — не знаю. Этот человек не всегда вспоминает и понимает, кем он был в прошлой жизни. В основном это происходит в определённых, часто чрезвычайных обстоятельствах или в результате осуществления некоторых техник, направленных на вспоминание. Кощей сказал, что, вероятно, у меня была яркая жизнь в прошлом, и предложил провести некоторое действо по вспоминанию этой прошлой жизни. Я сдуру согласилась. И, о ужас, — я выяснила, что раньше была Клеопатрой — царицей Египетской. Тебе это ни о чем не говорит, но, когда я начала вспоминать, что было в её жизни, я серьезно заболела, и было от чего. Я не представляла, какой ужасной была её жизнь, её время и она сама. Никакие сказки и страшилки не сравнятся с её судьбой — войны, убийства, постоянные интриги, ожидание, что тебя предадут, расчёты, с кем быть правильнее, и что делать, чтобы завоевать власть, удержать власть, возвратить власть. Всё вокруг власти, господства над людьми и страсть, страсть, которую она распространяла вокруг себя. Аромат её очарования! Он лишал мужчин разума, а она знала это и умела пользоваться.
