Драматическая ситуация сложилась в последние 10 лет и с соболем. В 1990 г. шкурок этого ценного пушного зверя было заготовлено 240 тыс. шт. при общей его численности чуть более одного миллиона особей. Однако фактическая численность закупленных соболиных шкур в то время, с учётом оседания шкурок, составила 300–350 тыс. шт. После отмены госмонополии на заготовку пушнины официальные закупки шкурок соболя резко снизились. В 1996 г. они составили всего 53 тыс. шт., хотя, по утверждению многих специалистов, фактические размеры соболиного промысла сохранялись на прежнем уровне.

В результате либерализации внешнеэкономической деятельности и выхода на прямые зарубежные связи, как отдельных хозяйств, так и частных фирм, произошло резкое снижение цен и объёмов поставок шкурок соболя на экспорт. Например, в 1990 г. только объединением «Союзпушнина» за границу было вывезено 149,3 тыс. шкурок «дикого» соболя по цене 120,8 долл. США за штуку, тогда как в 1998 г. на экспорт было поставлено лишь 60,65 тыс. соболиных шкур по цене чуть более 72 долл. Вот и получается, что за последние 8 лет экспорт шкурок соболя этим объединением сократился чуть ли не в 2 раза. В то же время шкурка ценного баргузинского кряжа в 1987 г. стоила 237 долл., а через десять лет её цена упала до 82 долл., и именно в результате бесконтрольного вывоза пушнины за границу. А государство в итоге лишается части валютной выручки, но что более существенно — тем самым невольно создаются условия для утечки капитала за рубеж. Ведь переработанная там пушнина возвращается в Россию в виде дорогих меховых товаров.

Введение именных платных лицензий «за намерения» добычи пушного зверя, в том числе и соболя, исключило возможность соблюдения на практике научно обоснованных квот их отстрела. По действующему постановлению Правительства РФ № 1 от 4 января 2000 г., именную разовую лицензию охотник может получить и сроком на целый год, а сколько он при этом и каких добудет зверей, никого вроде как и не волнует. Сомневаться в правильности принятия подобного решения заставляет, например, тот факт, что когда в Красноярском крае, впрочем, как и фактически повсеместно в России, начали разваливаться многие сельские предприятия, то число местных жителей, невольно брошенных обездоленной судьбой на соболиные промыслы, удвоилось. И если раньше большинство из них были охотниками-любителями и тратили на своё хобби только очередной отпуск, то теперь они занимаются пушным промыслом постоянно в течение всего охотничьего сезона. Однако здесь настораживает и то, что выкупается ими часто заниженная квота добычи — 10–20 соболей, а это гораздо меньше того, что позволяет продуктивность охотничьих угодий участка. Более того, сверхлимитная добыча по более низким ценам нелегально скупается разного рода заготовителями, чья деятельность находится вообще вне сферы налоговых органов. Например, в Иркутской области до 70 % добытой промысловой пушнины скупается частными лицами, которые к тому же не несут по её охране и воспроизводству никаких затрат, а часть пушнины и иных охотничьих трофеев сбывается контрабандным путём в Китай.

Проследить же за соблюдением количества отстрелянных охотниками пушных зверей по предварительно оплаченным лицензиям практически невозможно, что и сделало реальностью занижения охотниками легальной добычи в 4–5 и более раз, а тем самым и процветание теневого оборота пушнины. Следовательно, можно считать, что обозначенное в отчётах Охотдепартамента Минсельхоза России число нарушений правил охоты за последние годы: 1997 г. — 48 тыс., 1998 г. — 52,5 тыс. случаев — занижено в несколько раз. И здесь необходимо отметить, что подобные нарушения в отчётности госорганов спровоцированы чаще всего некомпетентным, мягко говоря, нововведением платы за пушные промыслы.

Развалу системы заготовок пушнины и организованного охотничьего хозяйства способствует также и осуществляемая в настоящее время в регионах политика замены членских охотничьих билетов общественных объединений охотников, то есть их удостоверений на право охоты, на государственные удостоверения. С одной стороны, здесь вроде бы преследуется благая цель, но на деле у госохотинспекторов, а служба эта довольно малочисленная, нет ни средств, ни сил контролировать деятельность свободных охотников. А они, вынужденно уходя из обществ, лишь пополняют ряды нелегальных добытчиков. Но ведь всем прекрасно известно, что только система организованных охотпользователей позволяла раньше, да и теперь пытается, решать проблему контроля, искореняя тем самым развитие у охотников потребительской психологии, — она просто обязывала их выполнять свои обязательства по охране и рациональному использованию гос-охотфонда. А именно такое отношение к природным ресурсам и заложено в соответствующих статьях Конституции Российской Федерации.

Этот далеко не полный перечень негативных примеров нерационального использования пушных ресурсов в стране никак не соответствует официальному выводу чиновников Охотдепартамента Минсельхоза России о том, что в связи со снижением спроса на промысловую пушнину её заготовки сократились. Фактически же пушной промысел и сегодня ведётся в объёмах начала 1990-х гг., а по некоторым ценным видам с превышением научно обоснованных норм отстрела. Вот и выходит, что с ликвидацией повидовой статистической отчётности почти полностью утерян государственный контроль за оборотом промысловой пушнины в стране. А ведь ещё в 1920–1930-х гг. вопросы рационального использования охотничьих угодий решались специалистами одновременно тремя путями: разработкой методик учёта численности каждого вида добываемого зверя, организацией постоянной массовой корреспондентской сети «службы урожая» и использованием статистических сведений по их добыче. Всё это успешно развивалось и функционировало вплоть до 1990-х гг., пока кому-то развитие охотхозяйств в России вдруг стало не нужно.

Кстати сказать, «служба урожая» успешно продолжает функционировать при ВНИИОЗе, однако получаемые ею данные, вследствие межведомственной несогласованности, остаются плохо востребованными для практической деятельности. А ведь до так называемых экономических реформ подобные статистические сведения, с определёнными коррективами на оседание пушнины, широко использовались специалистами с целью научного обеспечения «более гибкого планирования охоты и заготовок». Да они и действительно необходимы для определения продуктивности угодий при охотустройстве, ведении кадастра и мониторинга.

Сегодня же, согласно экспертной оценке специалистов, величина внутрироссийского современного годового оборота денежных средств по пушному сырью определяется примерно в 1 млрд. долл. США, где доля промысловой пушнины составляет около 165 млн. долл., или 5 млрд. руб. Вследствие процветания теневого пушного бизнеса совершенно очевидно, что сумма оборота промысловой пушнины существенно занижена. В процессе переработки и с учётом розничных цен сумма товарооборота полуфабрикатов и готовых меховых изделий обычно увеличивается в 3–6 раз. Следовательно, введение в целесообразных размерах платы в виде определённого процента с объёма заготовленной продукции либо с выручки от проданных услуг на охоту позволит существенно повысить получаемые средства от реализации платных лицензий.

Вот почему сегодня как никогда остро нужно ставить жизненно важный вопрос: останется ли Россия ведущим производителем пушнины и её поставщиком на мировом и внутреннем рынках? И он требует серьёзного размышления. Сейчас уже многие специалисты стали осознавать, что для достижения рационального использования природных ресурсов нельзя использовать нерациональные методы и что именно при таком подходе отмена индивидуальных платных лицензий на право добычи пушного зверя давно назрела. Конечно, кроме особо ценных его видов и применять при наличии госзаказа на добычу пушнины. Более того, лицензионная плата за намерение добычи пушных зверей должна быть заменена на плату с объёма заготовленной продукции либо с выручки от проданных услуг на охоту. И эти средства должны поступать на специальные «прозрачные» счета и расходоваться целевым назначением на охрану и воспроизводство пушных охотничьих животных. Всё это позволит охотникам легализовать добычу пушного зверя, восстановить статистику добытого, вывести из теневого оборота промысловую пушнину, а значит, и улучшить финансирование госорганов по охране и воспроизводству охотничьих ресурсов. Однако для этого госчиновникам придётся как минимум провести регистрацию всех юридических и физических лиц, занимающихся скупкой, переработкой пушнины, пошивом и реализацией меховых изделий, необходимо будет возродить и долгосрочное закрепление лучших угодий за конкретными охотпользователями.