— Нет, здесь — только в нём дело, — услышал я непримиримый голос Горчакова.

В ответ я лишь кивнул, пока соглашаясь с директором гослесхоза, успевшим мне многое уже рассказать. К тому же имелся ещё один свидетель событий — Валерий Иванович Мельников, бывший старший егерь, несколько лет проработавший непосредственно у этого самого Архутика. Так что частичное представление о взаимоотношениях районного охотоведа с местными охотниками и властью я уже имел…

Сквозь заснеженный ельник просматривались невысокая насыпь узкоколейки и мотовоз, посапывающий сизым дымком. Рядом копошились мужики в пятнистой камуфляжной форме, разделывая тушу только что убитого лося. Ещё двое чуть в стороне курили, у одного в руках был карабин.

Горчаков оглянулся на Попова и Епифановского, стоявших у «Бурана» за разлапистой старой елью и тоже внимательно наблюдавших за браконьерами. До них было не более пятидесяти метров.

— Ну что, узнаёте? — проговорил директор лесхоза, даже не подумав приглушить голос — за шумом работающего двигателя мотовоза вряд ли можно было что-то услышать. Хотя именно его присутствие в этой глухомани, на стыке трёх районов: Тотемского, Верховажского и Тарногского, где рубка леса не велась, — и привлекло внимание Горчакова. И он не мог обознаться — браконьерами заправлял бывший работник Тотемского гослесхоза Игнатьевский. Признал он не только его. Александр Анатольевич уже имел достоверную информацию, что когда в Тотемский район приезжали высокопоставленные чиновники из области, в заготовке лосиного мяса для них самым что ни на есть браконьерским способом участвовали, кроме Игнатьевского, нередко и участковый уполномоченный Тотемского РОВД, и их местный егерь охотуправления. Информация об их частых наездах в охотугодья соседнего, Тарногского, района была, а вот поймать за руку браконьеров всё не удавалось — места здесь глухие, по тайге километров 25 до Верховья, и егеря не часто могли сюда наведываться. А вот со стороны Тотьмы шла узкоколейная железная дорога и бетонка, по которым отсюда заготовленный лес и вывозили. Теперь этот мотовоз приспособили для незаконной охоты на лосей…

— Ну, что будем делать? — подойдя, поинтересовался Горчаков.

— Как что? — с удивлением взглянул на него Попов. — Проверим наличие лицензии, составим протокол… То, что у них нет путёвки, разрешающей охоту здесь, и гадать не надо.

— Всё-таки их шестеро…

— Ой, напугал, — заулыбался Алексей, поглядывая на сумрачного Епифановского, — в первый раз, что ли…

Здесь, в Верховенских лесах, Алексей Попов проработал егерем не один год, попадал в разные ситуации, но никогда не терял присутствия духа. Ненависть к браконьерам и неистребимая вера в то, что их необходимо искоренять любыми законными методами, бескомпромиссность в отношениях с ними давали ему такую несгибаемую силу, которая буквально ошарашивала любителей незаконной охоты. Однажды во время обхода участка Алексей так же вот наткнулся на браконьеров. Семь человек, все с оружием и, как позже выяснилось, тоже из Тотемского района. Что делать? Попов раздумывал не долго. Патрон в ствол, в руки нож — и к ним: я такой-то, мол, лучше не сопротивляться, потому как всё равно потом вас найду. Ребята попались понятливые, хотя обернуться всё могло и по-иному…

— Ты уже не егерь, — напомнил Епифановский.

— А в охотничьем билете что записано? Каждый охотник обязан бороться с браконьерством. — Но тут же улыбка сошла с лица Попова. — Тем более что у меня с ним свои счёты, давние…

Да, они знали, что прошлое его противостояние компании Игнатьевского окончилось ничем — браконьеры остались неуловимыми. Позже Попов осознал, что им сообщают о его маршрутах, и вероятнее всего, это был кто-то из местных охотников.

К браконьерам они вышли втроём одновременно, с оружием в руках, охватив цепью сразу всех и как бы прижав их к мотовозу. Но те бежать вовсе не собирались. Игнатьевский мгновенно оценил обстановку и, со злым прищуром глядя на Горчакова, глухо произнёс:

— Вы зря это затеваете…

— Документы и лицензию на отстрел лося, — не дав ему договорить, потребовал Попов.

— А я её дома забыл, — усмехнулся Игнатьевский и развёл руками.

— Придётся составлять протокол. Стрелял ты? — Видя, что Игнатьевский отвечать не собирается, Горчаков подошёл к нему и попросил: — Покажи-ка карабин. — И когда тот непроизвольно как-то протянул ему оружие, Александр Анатольевич взял и рывком выдернул из него затвор, а уже обезвреженным вернул карабин ошарашенному охотнику. — Конечно, он стрелял, но теперь больше не будет…

Игнатьевский вдруг побагровел, дёрнулся было к директору лесхоза, но его удержал участковый Тотемского РОВД. Они прекрасно понимали, с кем имеют дело, не раз убеждались, что уговоры, угрозы или посулы немалых денег оставались пустым звуком и для бывшего егеря Алексея Попова, и для директора лесхоза Александра Горчакова. Тем более, что им был известен иной путь остаться безнаказанными, о котором спустя несколько дней стало известно фактически всем, только не все отнеслись к этому одинаково…

Так уж получилось, что сразу передать районному охотоведу Архутику протокол о задержании Игнатьевского во время незаконной охоты на лося и изъятый у него затвор карабина «Лось», как вещественное доказательство в содеянном, директор лесхоза не смог — охотовед находился в отъезде. Но утром следующего дня Горчакову позвонил начальник Тотемского РОВД и, не стесняясь в выражениях, потребовал вернуть затвор от карабина его законному владельцу как незаконно изъятый у него. На что Александр Анатольевич заметил рассерженному начальнику милиции, что руководитель лесной охраны Тарногского района имеет полное право останавливать любые действия браконьеров на своей территории, особенно если некоторые сотрудники органов внутренних дел Тотемского района сами участвуют в браконьерской охоте.

Дня через два Горчаков лично передал протокол на Игнатьевского и затвор от его карабина районному охотоведу Архутику. Уже отъезжая от его конторы, Александр Анатольевич вдруг увидел затормозившую милицейскую «Волгу» с мигалкой, из которой не торопясь вышел начальник Тотемского РОВД. «Опоздал, — усмехнувшись про себя, удовлетворённо подумал директор лесхоза, — не на тех напали». Хотя позже никак не мог отделаться от непонятного тревожного чувства. До этого Попов не раз с ожесточением говорил ему о непорядочности районного охотоведа, правда, ничего конкретного. К тому же здесь-то факт браконьерства Игнатьевского можно считать доказанным…

Пару недель спустя, когда закрутили собственные проблемы в лесхозе, Горчаков поехал по делам в Тотьму и на улице райцентра неожиданно столкнулся, что называется нос к носу, с Игнатьевским. Тот был явно навеселе, потому, очевидно, и не в меру разговорчив.

— Ну что, написали протокол? — совершенно незлобиво рассмеялся он. — А где та бумага теперь? Правильно, ей только туда и дорога… Затвор от карабина отнял, законник? Да он уже давным-давно у меня. Работает… Понял? А ты мяса лосиного пожалел… Ну и кто ты теперь есть?

Последние слова браконьера резанули Горчакова по сердцу обиднее любых оскорблений. Действительно, кто же он тогда? Выходит, Архутик вернул затвор Игнатьевскому? На каком основании?

Всё разъяснил Горчакову начальник Вологодского управления охотничьего хозяйства Солдатенков, к которому приехал возмущённый действиями районного охотоведа директор Тарногского гослесхоза. Выслушав его, Валерий Дмитриевич с неподдельным изумлением заметил:

— Александр Анатольевич, о каком протоколе вы говорите? Вот спортивная лицензия на отстрел лося в вашем районе, выданная самим Архутиком…

Тогда-то до Горчакова вдруг дошло, зачем приезжал к районному охотоведу начальник Тотемского РОВД. Он попытался было объяснить всё Солдатенкову, но тот, снисходительно усмехнувшись, посоветовал ему не заниматься склоками.

Александр Анатольевич с минуту недоумённо смотрел на него, затем, побледнев, сдержанно произнёс: