На другой день, вернее, ночью — очевидно, чтобы не привлекать к себе внимания — отряд двинулся к соседнему Сейдозеру. Обследовали загадочную «статую» «Старика» — выяснилось, что это «не что иное как выветренные темные прослойки в отвесной скале, издали напоминающие своей формой подобие человеческой фигуры». Такой же иллюзией оказалась на поверку и фигура «повара» на одной из вершин Сейдозерских скал. Но оставалась еще каменная «пирамида», служившая одним из главных аргументов в пользу существования древней цивилизации. К этому «чудесному памятнику старины», видному издали, с южного берега Мотки — Губы, А. Колбановский, следуя за М. Распутиным, и отправился. И вновь неудача: «Подошли вплотную. Глазам представилось обыкновенное каменное вздутие на горной вершине».

Выводы А. Колбановского, развенчавшие все открытия А. В. Барченко, были опубликованы сразу же после окончания экспедиции мурманской «Полярной правдой» («Акт о следах так наз. „древней цивилизации в Лапландии“»). При этом редакция газеты в своем комментарии довольно язвительно охарактеризовала сообщения А. В. Барченко и его «группы» как «галлюцинации, занесенные под видом новой Атлантиды в умы легковерных граждан гор. Петрограда»[134] — очевидный намек на обсуждение мироведами результатов Лапландской экспедиции. Поэтому, публикуя отчет о повторном выступлении А. А. Кондиайна, редакционная коллегия «Журнала РОЛМ» сочла необходимым снабдить его подробным примечанием, в котором содержалась ссылка на итоги обследования А. Колбановского и, что еще более важно, отмечалось, что побывавшая в этих местах экспедиция А. Е. Ферсмана также «не нашла в них ничего археологического»[135]. Все это лишь укрепило позиции оппонентов А. В. Барченко среди питерских ученых.

Следы какой древней «Северной цивилизации» были обнаружены А. В. Барченко в глуши Ловозерских тундр? Ответ на этот вопрос в 1920-е годы не мог дать никто, и лишь в наше время ученый-энтузиаст В. Н. Демин, повторивший в 1997 г. маршрут Лапландской экспедиции, с уверенностью утверждает: Кольский полуостров — это легендарная Гиперборея, «колыбель и прародина человеческой цивилизации»[136]. Демину и его спутникам удалось вновь увидеть те загадочные — рукотворные, по внешнему виду, — памятники, которые более 70 лет тому назад так поразили А. В. Барченко и А. А. Кондиайна: мощеную дорогу-просеку среди чахлой арктической тайболы, ведущую к священному Сейд-озеру, площадку с каменным алтарем в конце нее для совершения какого-то ритуала, гигантское изображение-петроглиф на отвесной скале на противоположной стороне озера. В то же время участники этой новой экспедиции сделали и несколько собственных открытий. Например, они обнаружили некое сооружение, весьма напоминающее остатки древней обсерватории. Но насколько справедливы выводы современных ученых? Не принимают ли они, подобно исследователю Юкатана О. Плонжону, желаемое за действительное? Чтобы подтвердить или опровергнуть гипотезу В. Н. Демина, потребуются новые интенсивные исследования комплексного характера с привлечением самых разных специалистов — геологов, археологов, гидрографов, спелеологов и др. И такие исследования действительно ведутся и уже приносят некоторые плоды[137]. Для самого же А. В. Барченко Лапландская культура являлась одним из очагов высокоразвитой древней цивилизации, наравне с Шамбалой-Агартой. Согласно запискам Э. М. Кондиайн, местонахождение этого очага было также определено — «вычислено» — на глобусе А. А. Кондиайном при помощи «Универсальной схемы».

Интересно, что в опубликованной в 1999 г. книге «Загадки Русского Севера» В. Н. Демин попытался связать открытую им Гиперборею-Арктиду с мифической Северной Шамбалой. Впрочем, приводимые им аргументы в пользу такой гипотезы (лингвистические, литературо- и религиоведческие аналогии) не всегда убедительны. В то же время ученый предложил новую концепцию Шамбалы как некой «духовной реальности», существующей в нашем материальном мире. Шамбала, считает он, «может представлять некоторую информационно-энергетическую структуру, сопряженную с историей и предысторией человеческого общества и вместе с тем существующую независимо от него. Каждый человек в принципе способен пробудить в себе и развить способности, позволяющие уловить позывы Мировой Шамбалы — разлитого повсюду информационно-энергетического „моря“»[138]. Развивая далее эту идею, В. Н. Демин говорит об определенных точках на планете, «геологически приспособленных к приему информации, — поступающей из биосферы Земли, а также ближнего и дальнего Космоса». Эти точки — «сакральные центры концентрации Универсального знания», и в этом смысле можно говорить о существовании множества земных «шамбал». Находятся они, однако, не на поверхности земли, а в ее недрах — в горах, ущельях, пещерах, подземных пустотах, провалах (в том числе и заполненных водой) и т. д. Из этих-то энергоинформационных источников, по мнению В. Н. Демина, и черпали свои знания пророки и духовидцы всех времен и народов, включая создателей мировых религий, а также Н. К. и Е. И. Рерихов[139].

В начале 1923 г., по возвращении из Мурмана, А. В. Барченко выступил в Институте мозга с докладом, в котором представил результаты своих наблюдений над явлением «мерячения». Его сообщение вызвало большой интерес, как о том свидетельствует «Удостоверение», выданное А. В. Барченко институтом[140]. Вскоре после этого В. М. Бехтерев пригласил А. В. Барченко принять участие в работе созданной им годом ранее при институте Комиссии мысленного внушения во главе с А. К. Борсуком и Л. Л. Васильевым. В своих воспоминаниях Л. Л. Васильев сообщает поразительный факт — о сотрудничестве с комиссией ряда петроградских оккультистов:

Однако, как мы знаем, А. В. Барченко был не только, а вернее, не столько оккультистом, сколько ученым-исследователем, пытливым и самобытным. Подтверждением этому может служить тот факт, что в октябре 1923 г. специальная комиссия Главнауки (Главного управления научными, музейными и научно-художественными учреждениями Академического центра Наркомпроса РСФСР), при участии ее заведующего, старого большевика-каторжанина Ф. Н. Петрова, и физика А. К. Тимирязева, заслушав несколько докладов А. В. Барченко на тему о «древнейшей восточной натурфилософии» (т. е. о «Древней науке»), признала его исследования «вполне серьезными и ценными не только в научном, но и в политическом отношении». В результате было принято решение: «углубить и поддержать исследования тов. Барченко путем немедленного предоставления ему из кредитов Главнауки средств на организацию биофизической лаборатории и подготовки доложенного Барченко материала к изданию»[142]. Таким образом, вполне можно утверждать, что исследования петроградского ученого-оккультиста получили к этому времени не только известность, но и определенное признание официальной советской науки.

В это же время (конец 1923 г.) в жизни А. В. Барченко произошло еще одно счастливое событие — он вторично женился на одной из своих юных учениц и поклонниц Ольге. При этом А. В. Барченко не порвал отношений со своей первой женой Натальей, которая продолжала оставаться его помощницей и добрым другом.