Итак, пути Владимирова и Барченко пересеклись в 18-м. К. К. начал захаживать на квартиру к своему новому знакомому, один или с кем-нибудь из друзей, проявлял интерес к исследованиями А. В. в области Древней науки — вероятно, вполне искренне, если вспомнить о его собственных оккультных исканиях в недалеком прошлом. Довольно неожиданно — где-то в 1919 — Барченко вызвали в ЧК: кто-то донес о его «контрреволюционных высказываниях». На Гороховой А. В. допрашивали два следователя, которые вели себя как-то странно, совсем не по-чекистски: говорили, что не верят доносу, чрезвычайно интересовались его работой и даже просили разрешения бывать у него. Это были эстонцы Эдуард Морицевич Отто и Александр Юрьевич Рикс, товарищи Владимирова по службе. (Для справки: Э. М. Отто (р. 1884), член РКПб с 1906; работал в ПЧК с февраля 1918 по декабрь 1922. А. Ю. Рикс (р. 1889), член РКПб с 1905; в ПЧК — с июня 1918 по февраль 1923. Известно, что оба следователя вели поначалу дело поэта-террориста Леонида Каннегисера, убийцы М. С. Урицкого, но были затем отстранены от расследования Н. К. Антиповым за «антисемитские настроения» и уволены из ЧК: оба считали, что убийство Урицкого — дело рук сионистов и бундовцев. В 1919, однако, Отто и Рикса снова приняли на службу в ЧК[105]. Кроме того, Отто, наряду с Викманом и Владимировым, упоминались Вырубовой в числе следователей, допрашивавших ее на Гороховой осенью 18-го[106]).

В 1918 г. судьба свела Барченко еще с одним интересным человеком, который вскоре стал его верным помощником и другом. Это ученый-астроном Александр Александрович Кондиайн (Кондиайни). Родился он в Петербурге в 1889 г. Окончил филологическую гимназию и затем физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета по специальности астрофизика (приблизительно в 1911 г.). В дальнейшем в течение более 10 лет активно сотрудничал с Русским Обществом Любителей Мироведения (РОЛМ), членом которого стал еще в студенческую пору. Общество с таким названием возникло в 1909 г. с целью объединения любителей естественных и физико-математических наук, оказания им содействия, а также распространения естественно-научных знаний в широких слоях населения. Возглавил Общество его знаменитый народоволец и социокосмист Н. А. Морозов (1854–1946), автор популярных книг «История возникновения Апокалипсиса» (1907) и «В поисках философского камня» (1909). С самого начала своей деятельности Общество уделяло преимущественное внимание астрономическим исследованиям, и потому его костяк составляли в основном астрономы — профессионалы и любители. Уже в 1910 г. после передачи обществу «Мироведения» университетом большого 175 мм. телескопа-рефрактора Мерца А. А. Кондиайн активно помогал М. Я. Мошонкину в установке его в обсерватории Тенишевского училища (Моховая, 35), а затем в качестве астронома-наблюдателя вместе с М. Я. Мошонкиным и С. Г. Натансоном начал проводить регулярные наблюдения и фотографировать различные небесные объекты. Здесь надо сказать, что фотография увлекала молодого ученого в не меньшей степени, чем астрономия, — особенно цветная фотография (хроматография), которая в то время делала свои первые шаги. Для фотографирования светил Кондиайн и заведующий обсерваторией М. Я. Мошонкин изготовили серию цветных светофильтров, охватывающих полный спектр.

Первые серьезные работы в обсерватории начались осенью 1911 г. с наблюдения и фотографирования через светофильтры яркой кометы, только что открытой американцем В. Бруксом. Полученные снимки в количестве 22 штук были обработаны А. А. Кондиайном и результаты работ доложены на общем собрании мироведов 15 ноября. Сообщение ученого вызвало большой интерес, о чем свидетельствует публикация его доклада в журнале Общества[107]. В начале 1912 г. А. А. Кондиайна утвердили в должности астронома-наблюдателя сроком еще на два года. Отметим, кстати, что работа астрономической секции мироведов проходила под непосредственным руководством известного ученого, сотрудника Пулковской Обсерватории Г. А. Тихова. Тогда же Александр Александрович Кондиайн был избран членом Совета POЛМ и введен в состав редакционной коллегии журнала Общества («Известия POЛM»). Атакже назначен секретарем только что созданной фотографической секции.

В годы мировой войны А. А. Кондиайну пришлось прервать свои исследования. Большой телескоп и другие инструменты были перенесены в здание Петроградской Биологической лаборатории (Английский пр., 32), где началось строительство новой обсерватории Общества. Насколько можно судить по публикациям в «Известиях POЛM», в 1915–1918 гг. А. А. Кондиайн занимался в основном наблюдениями атмосферных явлений (солнечные «гало», зодиакальный свет и т. д.) и изучением погоды в Петербурге и его северных окрестностях, а также в Финляндии. В тот же период ученый работал некоторое время на метеорологической станции в Севастополе и, вероятно, где-то еще. В 1915 г. он опубликовал несколько популярных статей в журнале «Природа и люди» (в этом же журнале в 1910-е гг., как мы помним, печатался и А. В. Барченко). В целом, однако, остается неясным вопрос, чем А. А. Кондиайн зарабатывал себе на жизнь после окончания университета, поскольку общество «Мироведение» являлось сугубо общественной организацией. После революции основанная П. Ф. Лесгафтом Биологическая лаборатория была преобразована в Естественно-научный институт его имени, который возглавил все тот же Н. А. Морозов, и тогда же (в 1918 г.) РОЛМ объединилось с астрономическим отделением института. Новая обсерватория Общества открылась лишь в 1921 г., но о возобновлении А. А. Кондиайном работы в ней нам ничего не известно. В то же время мы знаем, что в начале 1920-х А. А. Кондиайн некоторое время работал в институте им. Лесгафта и одновременно в недавно созданном Оптическом институте[108].

Дополнительным штрихом к портрету А. А. Кондиайна могут служить сведения о его незаурядных лингвистических способностях и феноменальной памяти. По рассказу сына ученого О. А. Кондиайна, А. А. Кондиайн владел многими языками, в том числе и таким экзотическим, как санскрит. Значит ли это, что ученый-астроном занимался изучением индийской философии — штудировал книги Макса Мюллера, Вивекананды и Рамачараки, модных в то время в России и на Западе авторов, и, быть может, даже мечтал, подобно К. К. Владимирову, совершить путешествие в Индию? Интересно, что в 1914 г. на одном из общих заседаний мироведов выступил некто Б. Ф. Эйсурович — участник и руководитель научной экспедиции студентов бехтеревского Психоневрологического института в Индию и Цейлон. Докладчик рассказал, как с 400 рублями в кармане, но с огромным запасом молодой энергии и страстной жаждой знаний экспедиции удалось в течение 6 месяцев осмотреть почти весь Восток![109] Не менее любопытен и тот факт, что общество «Мироведения», очевидно под влиянием Н. А. Морозова, принадлежавшего, между прочим, к масонскому ордену «Великий Восток Франции» (ложа «Полярная звезда» в Петербурге), проявляло большой интерес к мифам и литературным памятникам древности, в которых сохранились ценные астрономические «указания» — в частности и к священным книгам, таким как Библия и Талмуд. Вот названия некоторых докладов, прочитанных в обществе на тему палеоастрономии: «Когда возникла Каббала» (Л. Филлипов, 1913), «Астральная основа христианского эзотеризма первых веков» (Д. О. Святский, 1914), «Зеленый луч в Древнем Египте» (А. А. Чикин, 1918), «Созвездия в Ветхом Завете» (Г. А. Тихов, 1918), «Зодиак в Ветхом и Новом Завете» (Д. О. Святский, 1918), «Астрономия и мифология» (Н. А. Морозов, 1920). Еще одна тема, живо интересовавшая мироведов, — телепатическая передача мыслей. Таким образом, можно с уверенностью говорить, что годы, проведенные в тесном общении с мироведами, не только способствовали становлению А. А. Кондиайна как ученого, но и сыграли важную роль в его духовном формировании, и, возможно, именно в эту пору зародился его интерес к эзотерическим знаниям древних цивилизаций.