Стоп, остались даты. По ним я могу просмотреть указанные издания и таким способом восстановить досье. Кинувшись в соседний зал, я взял номера всех журналов и газет за нужные мне годы и числа.

Опять горы слежавшихся бумаг, и ни в одной из них ни слова о Докторе. Уму не постижимо!

Жутковатая реальность исчезновения материалов заставила меня просмотреть газеты по второму разу с тщательностью криминалиста — везде следы бритвы, аккуратно вырезавшей фрагменты страниц.

Большинство изъятий относилось как раз к разделам полицейской хроники и новостей кино.

Следующим утром меня поразил очередной сюрприз: читальный зал почему-то закрылся для посещения, так что воспользоваться его сокровищами больше не пришлось. В других редакциях и библиотеках все повторилось, начиная с бритвы и кончая приказами о запрещении работы в архивах, причем так однообразно, точно разыгрывался популярный в этом сезоне сценарий.

В публичной библиотеке меня просто-таки развеселили отказом выдать нужные номера под тем предлогом, что они находятся в переплете. Да-да, именно нужные мне номера и именно сейчас!

Сомнений не оставалось. Азарт влек меня вперед, как собаку, взявшую след. Неудачи только подстегивали и толкали к дальнейшим поискам. Я искал возможность решить задачу и, наконец, нашел.

В редакции женского журнала я затребовал номера, вышедшие неделей-двумя позже, чем мне было нужно (этот журнал обычно давал сводку событий за минувшую неделю). Библиотекарь вполне удовлетворился моим интересом к «самым нашумевшим» преступлениям в арабских странах за последние годы.

Подгоняемый страхом очередного запрета, я работал как проклятый. Наконец-то удача! Из номера, хронологически совпадающего с первой датой, на меня смотрел юный Доктор — актер комедийного жанра. Не большая статья была посвящена успеху фильма, в котором он дебютировал.

Через несколько дней после второй из записанных дат был опубликован материал о странном преступлении.

Некий «молодой человек» напал на «известного деятеля искусства», имевшего «большие заслуги перед родиной». Из туманного содержания все же неминуемо выходило, что «деятель» сожительствовал с сестрой «преступника», которая вдруг взяла и умерла при неясных обстоятельствах. Брат обвинил «деятеля» в причастности к смерти и кинулся к правосудию, но представленные им многочисленные доказательства решительно никого из стражей закона не взволновали. Вот тогда ему не оставалось ничего другого, как совершить возмездие самому. «К счастью», ранение оказалось легким.

Необычность этого обычного дела состояла в странном поведении персонажей. Пострадавший вдруг обвинил юношу в принадлежности к левым организациям и покушении по политическим мотивам, а потом они и вовсе помирились, словно забыв о несчастной девушке.

Совсем скоро бывшему преступнику было найдено неплохое место в компании, где директором процветала бывшая жертва. Вычислить имя «деятеля» оказалось совсем несложным, тем более, что в статье упоминались известные любому школьнику факты из его славной жизни. Дело в том, что до революции наш герой состоял в радикальной патриотической организации, немало сделавшей для победы над британскими колонизаторами. Героический эпизод биографии никогда не замалчивался, равно как и личное участие Доктора в боях 1947 года против «сионистских банд» на территории Палестины, да еще в качестве руководителя добровольческого отряда. Само собой разумеется, сражения шли не на жизнь, а на смерть.

Двух этих упоминаний достаточно для ясного представления, о ком идет речь.

После революции неустрашимый боец завершил образование и посвятил себя сугубо мирному поприщу кинопроизводства.

Впрочем, дальнейшие раскопки дали массу сведений об усилиях Доктора, никак не связанных с кинобизнесом.

К примеру, на совещании в Дамаске непосредственно перед сирийско-египетским объединением, он призвал всех арабов бороться за самую великую цель — арабское единство. Коммунисты, признавшие на территории Палестины два государства: еврейское и арабское, объявлялись предателями.

Спустя некоторое время, в женском клубе в Алжире им прочитана лекция «Об арабском понимании социализма». В маленькой заметке на эту тему в рубрике новостей культуры впервые перед примелькавшимся именем я увидел титул доктора.

А через несколько месяцев подрядная строительная компания напечатала поздравительную телеграмму величиной ровно в газетную полосу президенту республики по случаю одержанных побед. Подписано пышное послание все тем же Доктором, но уже президентом компании.

Потом, правда, о нем что-то долго не было никаких упоминаний, и только летом 1967 года наш «деятель» вдруг разродился целой серией статей о причинах поражения. Понятно, что во всем был виноват Советский Союз.

Приблизительно в это время уже немолодой человек женится в третий раз и с того дня на долгие месяцы исчезает со страниц женского журнала, вытесненный описанием туалетов, сумасбродств и непредсказуемых выходок его новой жены — дочери какого-то нефтяного короля. Если в последующие годы что-то и появлялось, то это были скучные сообщения о предприятиях и компаниях по всему арабскому миру. Особенно густо такие сообщения посыпались после Октябрьской войны, когда расторопный делец отвоевал себе право посредничества между иностранными банками и нашими промышленниками.

Женский журнал, увы, был исчерпан, и предстояли поиски другого источника.

Уходя в тот вечер из редакции, я поблагодарил библиотекаря за помощь и, слово за слово, разговорился с ним. Оказалось, что бумажную рухлядь выдавал не кто-нибудь, а известнейший в одно время журналист, работа над биографией «деятеля» научила не удивляться многому, но участь недавней знаменитости, приговоренной к прозябанию на пыльных газетных задворках, меня ужаснула:

— Как же это случилось?

Похоже, вопрос был неприятен, поэтому собеседник холодно отчеканил:

— Спросите того, кто Вас интересует.

Я дрогнул, но быстро и беззаботно переспросил:

— А кого, собственно, Вы имеете в виду?

Бывший журналист пристально посмотрел мне в лицо и вдруг улыбнулся:

— Не бойтесь, я не выдам Вас.

— Я и не боюсь; дело, видите ли, в том, что за мной стоят чрезвычайно влиятельные силы; их просто нельзя упоминать…

Его невеселый смех прервал многозначительные объяснения:

— Если Вы боитесь, мне понятен Ваш страх.

Он помедлил:

— Когда просидишь на моем месте несколько лет, то уже с одного взгляда угадываешь, что ищет посетитель в газетном мусоре. Раз за разом Вы все больше отличались от обычных читателей, и я пересмотрел интересовавшие Вас номера. Цель Ваших поисков мне ясна.

Настала моя очередь спрашивать:

— Вы так и не объяснили мне причину Вашего заточения здесь, в этой крохотной библиотеке. За что? — Я напечатал статью, правда, имя назвать не решился… Впрочем, вы можете прочитать ее сами.

— С удовольствием, но вряд ли мне это удастся.

И я поведал своему случайно отыскавшемуся единомышленнику о бесчисленных злоключениях с «докторской» темой. — На этот раз никаких трудностей не будет.

Он напомнил мне о заштатных вечерних газетенках с игрушечными тиражами — именно в такой газете напечатана его статья. Судя по всему, их вообще никто не читает, кроме, разумеется, редакторов.

Через несколько минут я уже направлялся по указанному адресу. Никому ничего не объясняя, нашел нужный номер и отыскал драматический заголовок «Кто срубил деревья?».

Автор статьи сокрушался из-за вырубки деревьев на пыльных каирских улицах и в последних чахлых городских садах. В это время внезапно в государственной торговле пропали лесоматериалы, зато на черном рынке они появились в огромных количествах и по бешеным ценам. По предположению журналиста, планомерную вырубку и игру в «дефицит» направляли одни могущественные руки, к которым в результате всех этих махинаций прилип неплохой куш.

Я законспектировал статью и собрался было уходить, но по укоренившейся привычке взялся методично просматривать небольшие листки в опять-таки привычной последовательности: реклама, некрологи, торговые объяснения.