Далее стоит заметить, что среди дискурсов, относимых к институциональному типу, только на первый взгляд выделяются дискурсы, границы которых четко очерчены. Кажется, что периферийная зона поля таких дискурсов незначительна или вовсе отсутствует (это, например, дипломатический, военный, медицинский, религиозный дискурсы). При более глубоком рассмотрении оказывается, что и у этих дискурсов есть ядерные и периферийные зоны, такие, например, как научно – и учебно-религиозный дискурс, научно-медицинский дискурс, дискурсы врача и пациента в рамках медицинского дискурса и подобные.

Впрочем, справедливости ради надо сказать, что в названных типах дискурсов периферия, в силу их специфики, не так «разветвлена» и обширна, как в институциональных дискурсах, где периферия поля в определенных экстралингвистических условиях становится едва ли не более конституирующей для данного типа дискурса, чем собственно ядерная часть.

Исходя из вышесказанного и учитывая эксплицированное нами ранее представление о содержании понятия «дискурс» предлагаем следующее определение спортивного дискурса (спортивного дискурсивного пространства)'. это особый тип институционального дискурса, который организован по принципу поля и состоит из системы дискурсивных разновидностей, объединенных прежде всего общностью спортивной тематики и концептуальных (содержательных) доминант. В текстах спортивного дискурса, одной из сущностных характеристик которых является их лексико-семантическая специфика, находят отражение многоаспектные проявления деятельности человека в спортивной сфере, в том числе универсальные и национально специфические представления о спорте и его составляющих как о базовых культурологических и идеологических ценностях.

В качестве аргумента принятого подхода к определению содержания и границ спортивного дискурса приведем три текстовых примера, которые, на наш взгляд, наглядно демонстрируют, как прозрачна и неопределенна на самом деле граница между ядром и периферией спортивного дискурса, с одной стороны, и между спортивным и другими типами дискурса – с другой:

«В этой борьбе (спортивной. – Е.М.) мы всегда оставались для всего мира загадкой. Побеждали даже тогда, когда было тяжело и голодно. Даже когда страна разваливалась на части, побеждать продолжали. И оттого становились еще более необъяснимыми (газета «Спорт-экспресс» (далее – «СЭ»), 23.02.2001).

«Спорт всех объединяет… Что нас может объединить? Война, стихийное бедствие масштабное и спорт. Вот наши девчонки в волейбол выиграли, так все, даже в Думе еду в лифте, женщины какие-то посторонние, «наши девчонки выиграли»; вот Кубок Дэвиса тоже…» (телевизионная развлекательная программа «Пока все дома» с Владиславом Третьяком. Первый канал, 17.12.2006).

«Не секрет, что спорт был важным полем боя в период холодной войны, в эру противостояния двух сверхдержав – СССР и США. В 1948 году даже было принято специальное постановление ЦК КПСС, где говорилось, что советские спортсмены в международных соревнованиях должны стремиться только к победе. Соперник ставил такую же задачу: в 1963 году министр юстиции США Роберт Кеннеди говорил, что престиж страны определяют космические ракеты и золотые олимпийские медали» (журнал «Русский репортер», № 6, февраль, 2009, с. 74).

Какой из этих текстов при узком подходе должен быть отнесен к спортивному дискурсу? Очевидно, что по весьма формальному признаку – текст из специализированной спортивной газеты «Спорт-экспресс». Впрочем, и в этом тексте, так же как и в двух других, не представлены все дискурсивные признаки, соответствующие «идеальной» модели институционального дискурса, такие как типичные средства выражения (спортивный подъязык), типичные стратегии и тактики, типичные речевые и журналистские жанры и пр.

Однако представлено, как нам кажется, главное для того, чтобы сделать вывод о том, что эти тексты входят в сферу спортивного дискурсивного пространства: они объединены спортивной тематикой и в них объективируются базовые, доминантные для спортивного дискурса концепты и концептуальные признаки "Спорт", "Патриотизм", "Национальная идея", "Национальный характер".

2.4. Особого внимания, на наш взгляд, требует вопрос об институциональности спортивного дискурса – эта характеристика эксплицирована нами в дефиниции понятия.

Нам кажется ясной, хотя и не вполне оправданной позиция И.Е. Дубчак, которая констатирует: «Специфика институциональности спортивного дискурса определяется особенностями спорта как социального института, в центре которого находится физическая деятельность. Осмысление и вербализация спорта оказывается вторичной по отношению к действию. Тем не менее вся коммуникация, тематически связанная со спортом, должна быть отнесена к институциональному дискурсу (выделено мной. – Е.М.), поскольку она служит сохранению и развитию социального института спорта» [Дубчак 2009: 7].

Думается, при широком подходе к анализу спортивной коммуникации вообще и феномену спортивного дискурса в частности, который принят в данной работе, говорить о строгой институциональности форм общения в спортивном дискурсе было бы неверным.

Более того, мы согласны с утверждением Рут Водак, которая полагает, что институциональный дискурс в чистом виде – это скорее исключение, чем правило [Wodak 1996].

На самом деле, даже в ядре спортивного дискурсивного пространства – в спортивном журналистском дискурсе – в дискурсообразующем жанре телевизионного спортивного репортажа, который в целом определяется как институциональный тип общения, обнаруживаются черты неинституционального общения, детерминированные устным характером коммуникации[14].

Кстати говоря, рассуждая об институциональности политического дискурса, Е.И. Шейгал приходит к выводу о нерелевантности узкого подхода к данному феномену, когда сфера политического дискурса ограничивается только институциональными формами общения, и заключает: «…разговоры о политике (в самых разных ракурсах – бытовом, художественном, публицистическом и пр.) подобны своеобразным ручейкам, питающим реку политической борьбы…Поэтому нам представляется логичным исходит из широкого понимания политической коммуникации и включать в нее любые речевые образования, субъект, адресат или содержание которых относятся к сфере политики» [Шейгал 2004: 23].

То же самое можно констатировать, говоря о сфере спорта, и в этом случае институциональность спортивного дискурсивного пространства нельзя считать безусловной характеристикой, хотя многие его составляющие представляют собой примеры статусно-ориентированного общения, сложившегося в рамках социального института спорта.

В целом верным, хотя и излишне категоричным нам кажется мнение Б.А. Зильберта: «Институциональный спортивный дискурс существует только (выделено мной. – Е.М.) в коммуникативной сфере масс-медиа. В рамках этой сферы его и следует изучать» [Зильберт 2001¹: 54].

В заключение отметим, что не новой в лингвистической литературе является мысль о градуальном характере институциональное™ спортивного дискурса, которая действительно связана с «градацией доминирования институциональных либо разговорных элементов дискурса» и с «градуальным характером отношений спортивного и масс-медийного виртуальных дискурсов» [Там же]. Примерно об этом, но в других терминах пишет и И.Е. Дубчак, отмечая, что в наибольшей степени институциональность общения присуща сфере, в которой происходит осмысление целей и ценностей спорта, – например научному спортивному дискурсу [Дубчак 2009: 7].

3.1. Вопрос о концептуальной доминанте дискурса является, на наш взгляд, одним из основополагающих как в когнитивной лингвистике, так и в дискурсологии.