Несомненно, что «трактовка дискурса, построение модели дискурса, выделение его параметров и индикаторов, стратегия дискурс-исследования в значительной степени зависят от подхода, от методологической «рамки», или же – от парадигмы, в контексте которой проектируется исследование» [Кожемякин 2009 URL: http://www.discourseanalysis.org].

В современной отечественной и зарубежной традиции, как уже подчёркивалось ранее, выработано достаточное количество методов и методик дискурс-анализа[21] разного типа, предложены модели описания отдельных типов дискурсов.

Впрочем, мы склонны согласиться с Е. А. Кожемякиным, который, проанализировав четыре подхода к дискурс-анализу (формальный, прагматический, критический и структурно-функциональный), констатирует, что «дискурс-анализ мыслился и продолжает мыслиться в академических кругах как новая аналитическая перспектива исследования условий производства культуры, социальных отношений, идентичности, знания. В связи с этим перед исследователями стоит задача как унификации понятия дискурса, так и уточнения модели дискурсного анализа» [Кожемякин 2009 URL: http://www.discourseanalysis.org].

При этом методологические трудности объективного характера, связанные с дискурс-анализом, обусловлены тем, что он не является «просто методом», а «представляет собой подход к изучению природы языка в связи с центральными концептами социальных наук» [Wood, Kroger, 2000. Цит по: Кожемякин 2009 URL: http://www.discourseanalysis.org].

Всё вышесказанное в данной главе свидетельствует о том, что, во-первых, традиция монографического описания определённого типа дискурса в лингвокогнитивной парадигме находится в стадии активного становления[22], а во-вторых, что коммуникативно-прагматический подход к анализу дискурса в отечественной лингвистике пока является преобладающим.

Тем не менее вопрос о релевантности именно когнитивно-дискурсивной парадигмы исследования дискурса, об описании дискурса в соответствии со схемой «от смысла – к форме», «от когнитивной специфики дискурса – к дискурсивному (в том числе языковому) своеобразию ее воплощения» сегодня является одним из самых актуальных в лингвоконцептологии и дискурсологии, поскольку, с одной стороны, «динамичность как свойство концепта заключается в дискурсивно-коммуникативной обусловленности его реализации в дискурсе» [Олешков 2009: 70], ас другой – именно своеобразие системы концептуальных доминант, объективированных в дискурсивном пространстве, позволяет сделать адекватные выводы о специфике изучаемого типа институционального дискурса.

Исследователь Ли Же справедливо замечает: «…важно найти основной метод исследования [дискурса. – Е. М.]… этим главным методом является концептуальный анализ… Концепт зависит от цели, стратегии, социального пространства дискурса. И поэтому анализ определенного дискурса должен открываться анализом его ключевых концептов» [Ли Же URL: http: // work-inggroup.org.ua / publdzo.shtml.].

Разумеется, описание картины мира, репрезентированной в дискурсе невозможно без учёта специфики языковой личности, и поэтому логическим продолжением лингвокогнитивного исследования дискурса мы считаем анализ когнитивно-дискурсивной деятельности базовых субъектов дискурсов институционального типа. Целью такого исследования становится моделирование дискурсивной языковой личности, специфика которой, с одной стороны, определяется дискурсивными факторами, но с другой – детерминируется личностными особенностями адресанта (субъекта) дискурса.

Сказанное чрезвычайно актуально для большинства институциональных дискурсов, и в том числе для спортивного, поскольку языковая личность спортивного журналиста / спортивного телевизионного комментатора – это многоплановый феномен, конституирующие черты которого репрезентативны в том числе и при описании жанровой и речежанровой специфики дискурса.

Для нас очевидно, что прежде всего объектом исследования при описании любого дискурсивного пространства должна становиться дискурсивная разновидность, которая характеризует ядро дискурсивного пространства и отличается институциональностью.

В спортивном дискурсе в качестве ядра нами выделен спортивный журналистский дискурс. При этом нерелевантным в нашем исследовании оказывается параметр соотнесенности этого дискурса с тем или иным каналом передачи информации – печать, телевидение, интернет, в том числе по той причине, что массмедийность в принципе является одним из определяющих критериев данной дискурсивной разновидности.

Логика нашего исследования и определённые нами подходы к специфике структурирования спортивного дискурса приводят нас к необходимости детального анализа тех дискурсивных разновидностей, в которых репрезентировано представление об идеологической составляющей спортивной коммуникации, поскольку именно в этой сфере наиболее полно репрезентируется современная специфика представлений о спорте как о социальном институте, о спорте как о важнейшей части культуры и идеологии.

Действительно, многие формальные и содержательные параметры спортивного дискурса несут в себе определенные идеологические и культурологические характеристики: «Про весьма значительную часть спортивной тематики в СМИ можно сказать: это не про спорт, это про англичан и шотландцев, про локальные и региональные идентичности, про столицы и сельскую местность, про классы, пол, расу и этничность» [Блейн, Бойл 2005: 464].

Добавим к процитированному, что культурологические (включая и идеологические, политические) характеристики феномена Спорт репрезентируются с высокой степенью частотности как в текстах спортивных журналистов, комментаторов, аналитиков, так и в речи спортсменов, тренеров и спортивных чиновников, политических и государственных деятелей.

В текстах такого рода реализуется определенная коммуникативная цель

– репрезентация идеологических признаков концептуальных доминант ("Спорт", "Победа", "Патриотизм", "Спортсмен", "Олимпиада" и под.) дискурса и формирование определённых представлений о них в сознании массового адресата.

Коммуникативная интенция, ценностные характеристики, тип адресанта, специфический набор избираемых стратегий и тактик речевого воздействия, а также прагмастилистических средств реализации концептуальных доминант позволяют в этом случае говорить о корреляции спортивного дискурсивного пространства с идеологическим, политическим, публицистическим дискурсами.

В. В. Красных, рассуждая о понятии «русское культурное пространство», подчёркивает, что в него входит «всё многообразие знаний и представлений носителей русского ментально-лингвального комплекса», а также «стереотипы (стереотипы-образы и стереотипы-ситуации) и культурно значимые фреймы» [Красных 2003: 69].

Говоря об опорных, системообразующих концептах дискурсов институционального типа, в том числе спортивного, мы не раз подчёркивали, что в широком смысле практически каждый концепт такого рода обладает культурологической спецификой, которая включает и специфику национальную, определённую факторами и внелингвистического, и собственно языкового порядка.

Таким образом, особое значение приобретает культурологический анализ дискурса, о котором Е. В. Переверзев пишет следующее: «В процессах ежедневных жизненных практик люди «осуществляют» культуру, производят, воспроизводят, трансформируют и приспосабливают её элементы. Возникающая в результате этого производства реальность (Я, индивидуальная, национальная, гендерная индентичность и т. д.) представляет собою, прежде всего, культурный конструкт» [Переверзев 2009 URL: http://www.discourseanalysis.org].