Заметим, что более широкое понятие спортивный медиадискурс включает в себя спортивный журналистский дискурс; для последнего медий-ностъ является конституирующей категорий, наряду со следующими определяющими эту разновидность спортивного дискурса критериями: 1) критерий субъекта, адресанта спортивного дискурса, выполняющего определенную социальную роль и находящегося в соответствующих статусно-ролевых отношениях с адресатами дискурса – читателями, зрителями, слушателями, пользователями Интернета; 2) критерий жанрово-стилистических характеристик продуцируемых в процессе речемыслительной деятельности текстов.
Впрочем, очевидно, что понятие спортивный медиадискурс может включать в себя дискурс фанатов, дискурс спортсменов и тренеров, дискурс спортивных чиновников, политиков и под. в том случае, если их речемыслительная деятельность, связанная со спортивной тематикой, реализуется в сфере массовой коммуникации. Однако любая из этих разновидностей спортивного дискурса будет характеризоваться пересечением и перекрещиванием с другими дискурсами – идеологическим, политическим и даже художественным и обиходно-бытовым.
В этом смысле показателен, например, опыт описания поэтического творчества спортивных фанатов, эксплицированного в текстах тематических форумов Интернет [Дубчак 2007], или анализ лингвистических параметров «нетипичного» жанра спортивного дискурса – ледового шоу [Дубчак 2006].
Однако процесс речемыслительной деятельности на спортивную тематику, как и совокупность произведенных в результате этой деятельности текстов, могут быть не опосредованы средствами массовой коммуникации, то есть могут не входить в сферу спортивного медиадискурса, что не мешает нам относить их – согласно нашим представлениям о дискурсе – к текстам спортивного дискурса.
Таким образом, необходимо констатировать: понятие спортивный дискурс представляет собой сложное дискурсивное образование, дискурсивное пространство, в которое входят дискурсивные разновидности, выделяемые по разным основаниям и критериям (тип субъектно-объектных отношений, жанрово-стилевые и прагмастилистические особенности текстов, опосредованность/неопосредованность средствами массовой коммуникации, тип канала передачи информации и т. п.), но характеризующиеся прежде всего тематической и концептуальной общностью.
Выделение в качестве ядра спортивного дискурса (спортивного дискурсивного пространства) спортивного журналистского дискурса хотя и в достаточной мере условно, но, на наш взгляд, достаточно аргументировано соответствием этой разновидности дискурса большинству дискурсообразующих категорий. Именно в спортивном журналистском дискурсе дискурсивно маркированными оказываются все основные составляющие дискурса: условия коммуникации, цель коммуникации, субъектно-объектные характеристики общения, совокупность функционирующих в дискурсе текстов, их жанрово-стилистические и прагмалингвистические характеристики, система репрезентированных в дискурсе концептов.
По-видимому, спортивный дискурс имеет по'левую организацию, однако определение периферии, периферийной зоны этого дискурсивного пространства тоже если не проблематично, то весьма условно и в некоторых случаях дискуссионно.
Полагаем тем не менее, что к периферии спортивного дискурса относятся те разновидности, которые не удовлетворяют большинству дискурсообразующих категорий и критериев и – более того – по большинству параметров должны быть отнесены к дискурсам другого типа (учебному, научному, политическому, рекламному, развлекательному, художественному, мемуарному, разговорному и пр.), но которые включаются в спортивное дискурсивное пространство согласно критериям содержательной (тематической) и концептуальной общности.
Итак, периферийные разновидности спортивного дискурсивного пространства – это «гибридные» дискурсивные образования, которые обладают как общими, так и специфическими чертами, детерминированными прежде всего тем типом дискурса, с которым взаимодействует спортивный дискурс.
Так, например, в сферу фанатского спортивного дискурса входит устное бытовое общение фанатов на спортивные темы, общение на трибунах (в том числе объективированное текстами фанатских лозунгов, речевок), интернет-общение фанатов на многочисленных специализированных спортивных форумах, сайтах, в он-лайн-конференциях[11].
Разумеется, характеристики данной дискурсивной разновидности являются весьма неоднородными, поскольку в ее пространстве происходит значимое пересечение разнородных дискурсивных «параметров», присущих спортивному дискурсу – с одной стороны и бытовому, художественному, интернет-дискурсу – с другой.
Однако повторим: категориями, которые «цементируют» данную дискурсивную разновидность и позволяют говорить о ней как о составляющей спортивного дискурсивного пространства, являются спортивная тематика и специфика концептуальных доминант, репрезентированных в текстах.
Нашу точку зрения косвенно подтверждают слова А.Б. Зильберта, который констатирует следующее: «Для отнесения дискурса к спортивному в любом виде общения из трех элементов коммуникации – субъекта, адресата, содержания общения – достаточно спортивного содержания (выделено автором. – Е.М.) (это относится прежде всего к сфере масс-медиа)» [Зильберт 20012: 111][12].
Итак, на наш взгляд, спортивный дискурс может быть квалифицирован как дискурсивное пространство – организованная по принципу поля система дискурсивных разновидностей, объединенных прежде всего общностью тематики и концептуальной (содержательной) доминанты, репрезентированной в рамках дискурса.
В связи с обсуждаемой проблемой считаем необходимым эксплицировать свою точку зрения относительно следующего вопроса: является ли специфический «подъязык» (подъязык политики, подъязык спорта) дискурсообразующим фактором.
Ряд лингвистов (В.И. Карасик, А.Б. Зильберт и др.), во многом в силу особенностей коммуникативного подхода к определению феномена «дискурс» и «жесткости» в определении статуса институционального дискурса, не включает собственно лексическую специфику текстов в перечень дискурсивных признаков, говоря о дискурсообразующем характере используемых в процессе коммуникации стратегий и тактик, коммуникативных интенций, условий общения, жанрово-стилистических разновидностей текстов, типов участников коммуникации, наконец.
Действительно, в личностно-ориентированных дискурсах, таких как бытовой или художественный, сложно говорить о наличии специального подъязыка, «обслуживающего» дискурс названного типа.
Однако институциональные дискурсы, как правило, «используют определенную систему профессионально-ориентированных знаков, или, другими словами, обладают собственным подъязыком (специальной лексикой, фразеологией и паремиологией)» [Шейгал 2004: 14].
Специфика спортивного дискурсивного пространства состоит еще и в том, что, даже несмотря на неинституциональность некоторых его разновидностей (таких, например, как фанатский спортивный дискурс), использование специальной спортивной лексики[13], в том числе терминов, профессиональных жаргонов и под., в большей или меньшей степени характеризует практически все виды спортивного дискурса.
Таким образом, думается, можно оспорить мнение А.Б. Зильберта, утверждающего, что «подъязык спорта явно «не тянет» на дискурсивность, тем более на институциональность, то есть на специфически спортивную статусную ориентированность общения» [Зильберт 2001: 104], и следует согласиться с мнением Е.И. Шейгал, которая предлагает ввести в модель описания институционального дискурса также и подъязык. Уточним: нам кажется, что использование специального подъязыка при репрезентации специфической тематики и базовых концептуальных доминант может быть еще одним показателем дискурсивной принадлежности того или иного текста.
