Каждый миг-поза был наполнен своим особым смыслом. Плавно переходя друг в друга, они составляли небольшой рассказ философского содержания,

Сложный грим танцовщицы превращал ее лицо в маску, пластика тела также была лишена чувственности. Продуманные, выверенные, утонченные движения свидетельствовали о колоссальном потенциале физического тела. Являясь еще слишком материальным, тело устремлялось к вершинам своих возможностей. Маленькие спектакли, танцы-притчи, вызывали неизменный интерес зрителей.

Все эти подробности припоминались Лоренсу в течение целого дня. А ночью он проснулся от звучащей в голове музыки, под которую сегодня танцевала Милиока. Лоренс вдруг ясно увидел ее всю, от кончиков серебристых туфелек до рассыпавшихся пепельных волос. В ее кружении, напоминающем некое магическое действо, было что-то ужасное, таящее в себе угрозу; это волновало, беспокоило, вызывало почти физическую боль.

«Волнение крови», – само собой всплыли давно забытые слова, – вот та грозная опасность, которая исходила от нее и которую он так явно ощущал сейчас.

Лоренс попробовал обрести душевное равновесие среди своих любимых работ. Получилось еще хуже. С недоумением и нарастающим раздражением он рассматривал линии своих любимых музыкальных конструкций. Еще вчера казавшиеся безупречными, сегодня они выглядели вычурными, претенциозными, чужими. Мелодия, над которой он работал последние дни, утратила свойственную его стилю высокую торжественность и хрустальную ясность. С ним творилось что-то неладное.

Он решил обратиться за помощью в медицинский центр, к доктору Арсулу, к которому всегда испытывал особенное расположение. Исследовательский талант ученого, огромный врачебный опыт плюс врожденная интуиция делали его непревзойденным диагностом. Кроме того, Арсул был одним из самых известных и почитаемых поэтов. Его поэмы поражали изысканностью рифмы, лаконизмом, строгостью формы и являли собой образец абстрактного мышления.

После внимательного осмотра доктор подтвердил свое предположение:

– В энергоинформационной оболочке прошли незначительные изменения. Их можно легко подкорректировать. – Немного подумав, добавил: – Если захотите. У меня было нечто подобное. Коллеги вовремя обратили внимание на мое состояние и помогли вновь обрести покой. Правда, я до сих пор не знаю, хорошо это или плохо.

Лоренс помнил эту громкую историю. Блистательный доктор, став заложником своих чувств к женщине, едва не погубил свою карьеру. Эурика, так, кажется, звали ту особу, отказалась от психокоррекции, предпочтя позорное изгнание. Интересно, где она сейчас обитает?

– Вам не кажется странным, что, при всей декларируемой свободе доступа к информации, мы ничего не знаем о тех, кто добровольно или по принуждению покинул Альдеон? – будто отвечая на его мысли, обратился к нему доктор.

«Видно, не зря говорят, что он обладает незаурядными телепатическими способностями, он экзосенс, отсюда и его уникальный целительский талант», – подумал Лоренс. Ему не хотелось продолжать разговор на острую тему, и он ответил вопросом на вопрос:

– Я давно не видел ваших новых сочинений, почему?

– Потому что я перестал писать. Даже для себя. И позвольте вас уверить, – в янтарных глазах доктора зажглись яркие золотистые искорки, – я не обладаю в полной мере телепатическими способностями. Не говоря о том, что использовать их без ведома собеседника было бы, по меньшей мере, неприлично. На самом деле, предугадать ход мыслей давно знакомого человека не составляет трудностей. Впрочем, не стоит сейчас об этом, – Арсул вежливо улыбнулся. – Вы заметно устали за последнее время. Небольшие функциональные нарушения можно быстро устранить с помощью резонансной терапии. Но я бы посоветовал вам просто отдохнуть в одной из реликтовых зон. А потом, если не возражаете, мы встретимся еще раз.

Лоренс выбрал пустыню, так как считал ее одним из самых совершенных творений природы. И вот результат – он сидит на горячем песке и думает о женщине. Все его усилия оказались тщетными. Остается только одно: найти новый источник вдохновения и сосредоточиться на творчестве. Еще лучше – переключиться на другое дело. Впереди – ответственные соревнования по боевому искусству. Участие в них потребует полной отдачи физических, психических, интеллектуальных сил. Переключение с одного вида деятельности на другой всегда благотворно сказывалось на деле. «Действовать, действовать, действовать – вот лучшее лекарство от хандры!»

Четверг выдался на редкость незадачливым днем. С утра зарядил дождь, машина заводилась с трудом, что-то в ней стучало и пыхтело. Ник посоветовал не рисковать и не садиться за руль, клятвенно пообещав сегодня же отвезти ее в мастерскую. Пришлось ждать автобус, и Мэг чуть не опоздала на работу. Мало того, в конце рабочего дня шеф собрал всех врачей у себя в кабинете и зачитал новые инструкции, поступившие из департамента здравоохранения.

Было уже семь часов, когда Мэгги вспомнила, что хотела посмотреть выступление фигуристов по телевизору. Позвонила домой. Как ни странно, сын оказался на месте. «Ну, конечно, завтра у него экзамен по биохимии – дело серьезное».

– Ник, что там с машиной?

– Пустяки, завтра можно будет забрать. А ты скоро будешь дома? Я не ужинал, жду тебя.

– Нет, милый, я немного задержусь, ты, пожалуйста, поешь один. Да, чуть не забыла, сегодня по телевизору будут показывать фигурное катание, если не трудно, запиши на видео.

– О`кей, – без всякого удивления согласился Ник. С ним всегда было легко договориться, у него был на редкость легкий характер.

Приехав домой, Мэг первым делом заглянула в комнату сына. Там горел яркий свет, но Никки уже спал, положив голову на учебник. Попыталась разбудить его – бесполезно: на секунду открыл глаза, пробурчал что-то нечленораздельное, повернулся на бок и тут же заснул. «Пусть поспит, – решила Мэг, – все равно лишние два часа ничего не решат, лучше завтра пойдет на экзамен со свежей головой».

Спустившись вниз, Мэг сварила крепкий кофе и уселась перед телевизором. Ник добросовестно записал всю программу соревнований. Пропустив первую часть, Мэген оставила последние три выступления. Глядя на безукоризненное катание фигуристов, думала: какого совершенства может достичь талантливый человек, но сколько труда нужно приложить, чтобы так владеть своим телом.

Русский спортсмен вышел на лед последним. Комментатор в нескольких словах изложил суть его выступления. Маргарет на одном дыхании просмотрела этот номер, провернув пленку назад, посмотрела еще и еще раз. Казалось, она видела и чувствовала скрытый, магический смысл этого танца, совершенно не совпадающий с пояснениями комментатора.

Бессмертная душа, свободно парящая в бесконечном космосе, спустилась на Землю, воплотившись в человеке. Забыв свою Божественную сущность, человек жил по всем законам земного существования – бездумно и праздно. Но вот встретилась любовь. Познав великую радость и печаль, человек преображается, предчувствует свое бессмертие и Божие величие, даровавшее его.

Последние торжественные аккорды музыки. Маргарет не могла оторвать взгляд от самозабвенно страстного и вдохновенного лица исполнителя – окрепшая душа, обогатившись опытом любви, освобождается от плена здешнего мира и возвращается домой, в Вечность.

Выступление окончилось, миг ликования, шквал аплодисментов, пауза перед судейским решением. На экране снова крупным планом показали русского спортсмена. Мэг почти со страхом всматривалась в эти странные, неожиданные черты лица.

Выключив телевизор, она некоторое время ничего не могла делать. Впечатление от этого маленького спектакля оказалось необычайно сильным. Увиденный образ не оставлял в покое. Порывшись в шкафах, Мэг достала узкий кусок грунтованного холста на подрамнике, коробочку с углем и, немного подумав, принялась за работу.

Раньше с ней нередко случалось такое: западет в душу чье-то лицо, будь то ребенок, мужчина или женщина, и она начинает маяться, пока не сделает хотя бы карандашный набросок. Это было время, когда Маргарет всерьез занималась живописью и собиралась стать художником. Раннее замужество и рождение ребенка заставили забыть об увлечении. И сейчас Мэг с удивлением и удовольствием замечала, что полученные когда-то навыки не утрачены.