В этот раз лужайка была пуста, наверно, потому, что слегка накрапывал августовский дождь, и Клим, пренебрегая вымощенными булыжником дорожками, прошел напрямки по аккуратно стриженой траве к парадной двери двухэтажного особняка, на крыше которого располагалась обширная терраса.

– Не может быть! Клим, неужели это – ты?

Настя раскрыла ему объятья.

– Какими судьбами?

Устюжанин протянул ей бархатную коробочку. Она, не мешкая, тотчас открыла ее и вынула… Перстень! Золотой, с довольно объемным изумрудом и мелкими фантазийными бриллиантами вокруг него.

– Клим! Ну, Клим! Разве, так можно? Ты меня балуешь!

Настасья потому была всегда рада видеть Устюжанина, что он никогда не приходил к ней в гости без подарка. И еще потому, что нравился ей. Настя была белокурая, небольшого роста. У нее были правильные черты лица и очень умный проницательный взгляд черных глаз. Ее отец был какой-то солидный чиновник. А мать – домохозяйка. В свое время они послали дочь учиться в Лондон, а потом купили ей там же особняк.

– Почему бы – нет? Ты ведь знаешь, я до сих пор не женат. Имею право!

Княжна Климу нравилась, но не более того. Как-то раз, когда после вечеринки они остались в особняке княжны совсем одни, она вдруг обняла его и поцеловала в губы. Правда, для этого ему пришлось наклониться. Но дальше этого дело не зашло. Клим знал, что, если переспит с Настей, то непременно женится на ней. И тогда с бизнесом в России ему придется завязать. Причем навсегда. Это было написано на лице у княжны. Она не потерпела бы измен, разлук… Она была честная, чистая и во всем обстоятельная. Конечно же, его денег хватило бы им с избытком, чтобы ни в чем не нуждаться до конца жизни… Еще детям и внукам бы осталось. Плюс деньги ее папаши. Но Клим считал, что такая жизнь – не для него, и жениться ему еще рано. Вероятно, он тогда еще не встретил ту самую… Единственную и неповторимую! А теперь… Теперь, даже здесь, в Лондоне, он все время думал об Ирэн. Может быть, ей позвонить?.. Немного позднее… Не сейчас! Или не стоит? Пусть не думает, что он запал на нее, и – все такое прочее…

– Пойдем!

Настя взяла его за руку.

– Я тебя познакомлю…

Они вошли в гостиную.

За столом сидели двое джентльменов. Одного из них Устюжанин узнал сразу.

– А а а… Климушка! Дорогой! С приездом – тебя!

Хакимов поднялся из-за стола и протянул Устюжанину руку. Это был крепкий мужчина средних лет с залысиной и восточным типом лица. Он имел свой бизнес в Лондоне, о котором предпочитал не говорить вслух. С ним Клим уже виделся прежде, поскольку тот часто бывал в доме у княжны. Звали его Карим Закирыч.

Другой…

– Это – Джеймс! – представила довольно молодого и высокомерного на вид молодого человека Настасья. – Коренной бритиш… Но немного говорит по-русски… А это – Клим Устюжанин! Олигарх!

– Благодаря тебе, Настя! – сказал Джеймс, холодно кивнув Климу.

– М… да! Я тут от нечего делать стала обучать русскому…

– И, к тому же, небезуспешно! – с усмешкой добавил Хакимов.

– В каком смысле?

По тому, какие красноречивые взгляды бросал Джеймс на княжну, Клим сразу же заподозрил неладное.

Настя, потупив взор, невольно замялась.

– Джеймс недавно сделал мне предложение!

Хотя Клим и не имел серьезных видов на Настю, но ревность невольно кольнула его в сердце. Он был уверен, что княжна тайно влюблена в него и, конечно, ждала, когда ей сделает предложение он, Клим Устюжанин, но никак не какой-то там Джеймс. Он – хоть и чистокровный англичанин, но человек вполне заурядный… Куда ему было тягаться с ним, Климом Устюжаниным!.. Одним из немногих!.. Избранным!

– Поздравляю! – без особенно энтузиазма обронил Клим.

– Но я пока не дала согласие! – словно бы оправдываясь, вяло возразила Настя и немного виновато посмотрела на Клима.

Этот взгляд девушки не ускользнул от внимания Джеймса.

– Я думаю, это – дело времени! Ведь так?

Молодой рыжеволосый Бритиш был уверен в себе. Он был одет в серую рубашку с рукавами до локтя, которая гармонировала с цветом его глаз, и черным узким галстуком поверх нее. На нем были брюки такого же цвета, как и tie herring1, и на ногах – лодочки. Верхняя пуговица рубашки была застегнута, а стоячий воротник упирался ему прямо в подбородок. Его нос бульбочкой на конце постоянно морщился у переносицы, а редкие зубы при разговоре слегка обнажались. В мочку левого уха была вдета золотая серьга в форме гитары с бриллиантом посредине.

Настя ничего не ответила Джеймсу.

– Олигарх – это значит очень богатый человек, который украл деньги у своего народа? – спросил он по-английски, в упор глядя на Клима. – Настя, переведи, пожалуйста…

Княжна усмехнулась.

– Клим довольно хорошо говорит по-английски!

– Похоже, я не очень-то понравился твоему будущему жениху!

Клим сказал это в шутливом тоне.

– Но ведь вам выгодно, чтобы мы держали наши деньги в ваших банках и вкладывали их в вашу экономику! И – потом… Благодаря нам, такие женщины, как Настя – тоже здесь, и вы можете предложить им свою руку и сердце!

Джеймс отрицательно мотнул головой.

– Причем здесь – это? Обманывать свой народ, в любом случае – плохо!

– А, кто вам сказал, что мы его обманываем? У вас не совсем достоверные сведения на наш счет!

Но бритиш упорно стоял на своем.

– Вы – нечестный человек! У вас – очень много денег! А ваши люди – нищие!

Клим едва сдержался, чтобы не заехать этому Джеймсу по физиономии, но вовремя встретил полный мольбы взгляд Насти.

– А – что, у вас в Британии совсем нет бедных людей?

– У нас – все люди равны! А богатство не дает превосходства одних над другими… Бедность происходит из политического и социального неравноправия. Поэтому у нас нет бедных. У нас есть те, кто меньше получает… Но от этого они не чувствуют себя обделенными. Им просто не надо много денег. Они живут так, как хотят…

– Зачем же, вам – русская женщина?

– То есть?

– Вы не сможете ее полюбить, а она – вас! Ведь она выросла там, где быть состоятельным, значит, по-вашему, быть вором! У нее, как и у меня, желание выделиться из толпы и материально обеспечить себя, это – тоже в крови. Мы с княжной – одного поля ягода…

– Будет вам! – наконец вмешался в разговор Хакимов. – Давайте лучше выпьем! Настенька, поддержите компанию… Что – за разговоры, я не пойму?! Так и до худого дело дойти может!

– Господа! Я вас прошу не ссориться! Вы – у меня в гостях! Не забывайте об этом. Говорить можно о чем угодно, но без оскорблений! Это тебя касается Джеймс…

Слегка покраснев, Джеймс засверкал глазами.

– Сорри! Я, пожалуй, пойду!

– Джеймс, прости! Но я вынуждена была это сказать! Клим… Он – также мой гость!

– Разве, в порядочном доме может быть гостем тот, кто – не чист на руку!

– Джеймс! – воскликнула хозяйка, терпению которой, кажется, пришел конец.

– Да, ревнует он тебя, голубушка! – снова вмешался Хакимов.

– Неужели, ты это не поймешь? Он ведь – не дурак, поди. Видит, что Клим тебе – не безразличен… И – все дела!

– Я ревную?! – искренне возмутился Джеймс. – Как можно ревновать к такому?..

– Но это уже слишком! Настя, прости!

Привстав со стула, и, протянув руку через стол, Клим схватил молодого человека за отворот рубашки.

– Еще раз ты скажешь мне хоть слово!..

Побледнев, Джеймс рванулся изо всех сил. Послышалось что-то похожее на треск лопающихся швов… Оторвавшись, одна из пуговиц на его рубашке со звоном угодила прямо в пустой бокал…

– Оставь его в покое! Прошу тебя, Клим! – в отчаянии закричала Настя.

– Будет, говорю! Будет!..

Хакимов, вскочив на ноги, чуть, было, не опрокинул тарелку с бараньим филе под соусом…

Но Клим, уже несколько успокоившись, отпустил ворот обидчика и снова сел на стул, как ни в чем не бывало.

Не скрывая досады, которая, как в зеркале, отражалась на его лице, не в меру ревнивый Джеймс поднялся из-за стола и решительно направился к выходу.