Это было очень дорогое вечернее платье из шифона бирюзового цвета. Приталенное, с маленькими изумрудами вдоль выреза на груди и декольте на спине. Когда Ирэн облачилась в него, Клим смерил ее с головы до ног придирчивым взглядом.

– Кое-чего не хватает! – сказал он, ловя себя на мысли, что едва удерживается от желания подойти к Ирэн и овладеть ею сию же секунду.

Но она и впрямь была так обворожительна, что это невольно сбивало его с толку. Клим еще какое-то время втайне любовался ею.

– Чего не хватает?

Клим сунул руку в карман и вынул из него бархатную коробочку.

– Взгляни на это!

– Вот – это да!

Восторженное восклицание вырвалось из груди Ирэн. Глаза ее зажглись, как то, чего прекрасней нет на земле.

Вскоре в ушах девушки красовались похожие на нити дождя алмазные серьги.

– Тебе нравится, Клим? – спросила она, пристально разглядывая собственное отражение в зеркале.

– Ты еще сомневаешься в этом?

– И… Это – все мне? – наконец, неуверенно спросила она.

– Кому же – еще?

– Но…

Ирэн, как бы, в некотором сомнении, кокетливо пожала плечиками.

– Что значит «но»?

– То есть, я хочу сказать, что все это не имеет смысла, если…

Ирэн умолкла.

– Если мы все равно не будем мужем и женой? Ты это хотела сказать?

Глаза Ирэн невольно увлажнились.

– Я купил тебе это платье, чтобы ты смогла участвовать вместе со мной в светском рауте… Там будет очень много нужных людей. И… Для меня… Для меня это – очень важно! Надеюсь, ты – не против?

– Выходит, это хорошо продуманная тобой акция и – только?

– И – только! А ты думала?

– Ты вложил деньги в эти наряды для меня, чтобы завести нужные связи и потом поиметь очень хорошую прибыль со всего этого? Я правильно тебя поняла?

– Ты – просто редкая умница!

Ирэн с видимым облегчением вздохнула.

– Так бы сразу и сказал! Нечего было мне чуб кучерявить!

– А я и не кучерявлю! Разве, ты меня не ждала с подарками?

– Хм… Что – это, за подарки? Подарки – это, когда от души дарят! А у тебя все – с расчетом! Признайся, ты же шагу не можешь ступить, чтобы лишний миллиончик на холявку где-нибудь не выцепить! Вот и я нужна тебе, прежде всего, для осуществления твоих грандиозных планов, а потом уже – для всего прочего…

Клим был настолько шокирован ее словами, что не нашелся, что ей ответить. Глядя на его несколько растерянный вид, она все поняла по-своему.

– Что, правда глаза колет?

– Ага! Аж, в носу чешется!

– А ты, оказывается, шутник!

– Еще бы! То, что я – олигарх, это – тоже шутка. Я – обычный человек, который знает цену деньгам и умеет их зарабатывать. Именно этого мне простить и не могут!

– Я прощаю тебя, Клим Устюжанин!

– Если бы все были такие, как ты!

– Тебе – что, одной меня мало?

В досаде она повернулась к нему спиной.

Он подошел к ней сзади и обнял.

– Я люблю тебя, Ирэн!

– Чепуха! Ты любишь только свои деньги!

Она попыталась высвободиться из его объятий.

– Ты не веришь мне?

– Нет!

– Но – почему?

– Когда ты потратишь на меня, этак сто лимонов баксов, возможно, тогда я поверю, что не совсем тебе безразлична!

– Но зачем тебе – столько денег?

– А – тебе?

Клим на секунду задумался.

– У меня они есть и все! И этим я отличаюсь от других…

– И, как они считают, не в лучшую сторону!

– Те, у кого – карман дырявый, вряд ли считать умеют!

Ирэн хитро сощурилась.

– Да, не дырявый, а пустой. И, чтобы наполнить его, в конце концов, они заберут у тебя все деньги… Или сделают так, что эти деньги обесценятся!

– Ты думаешь, это когда-нибудь произойдет?

– Думаю, что – да!

Он презрительно фыркнул.

– Для этого им придется очень сильно постараться!

– Да, ерунда, Клим! Все произойдет, как в сказке, по щучьему велению!

– Ты любишь сказки?

– Нет, я люблю реальную жизнь! Но то, что происходит кругом, на нее так мало походит…

– Ирэн, перестань говорить, как оппозиционер на митинге!

– У меня были тяжелое детство и юность…

Взгляды их встретились.

На миг жалость кольнула его в сердце.

– Ирэн! Каждый день я узнаю тебя с новой стороны. Ты – удивительная женщина!

«Тогда, почему же ты не предложишь мне выйти за тебя замуж?» – подумала она, ощутив прикосновение его пальцев к своим бедрам…

Светский раут проходил в каком-то огромном загородном особняке. Поначалу Ирэн, даже не спросила, кому принадлежит особняк. А, когда они вышли из лимузина, заикнулась, было, об этом…

– Пойдем! – коротко бросил он на ходу. – Скоро сама все узнаешь…

Она взяла его под руку.

Первый, кто с ними поздоровался, едва они очутились внутри строения, как выяснилось, принадлежавшего одному из влиятельных чиновников городской мэрии, отмечавшему назначение на новую более высокую должность, был дородный и суровый с виду мужчина. Но, как только он улыбнулся и протянул для пожатия Климу руку, вся его холодность куда-то тотчас исчезла.

– Сидорищев Прохор Самсонович! – минуту спустя, представился он Ирэн.

Услышав его фамилию, она, даже не желая того, улыбнулась в ответ.

– Между прочим, депутат Государственной думы! – добавил он с важным видом.

– Очень приятно! – сказала Ирэн.

– А вас, как величать, если – не секрет?.. Клим, да, представишь ли ты, наконец, мне твою очаровательную спутницу?

– Я – Ирэн! Ирэн Уварова!

– И имя, и фамилия у вас – замечательные! – признался Прохор Самсонович. – Но моя фамилия… Почему-то у многих вызывает улыбку! Вы не скажете, почему? Я уже жалею, что стал депутатом, а не пошел в цирк клоуном… Хотя, признаюсь по секрету…

И он склонился к уху Ирэн.

– И в той, и в другой профессии есть очень много сходства! Ха-ха!..

– Вот потому ты и стал депутатом! – шутливо произнес Клим, который все слышал. – А по поводу собственной фамилии ты зря комплексуешь! Так, ведь, Ирэн?

Она согласно кивнула.

– У нас в школе одна девочка училась… Так у нее фамилия была Ягодицина. Ей погонялово дали… В общем ее дразнили тем, на чем все обычно сидят. Однажды ей это надоело, и втайне ото всех она записалась на секцию каратэ. Через пару лет получила черный пояс. А потом, когда она врезала одному мальчишке, который больше всех допекал ее этим неприятным прозвищем, все сразу стали называть ее только по имени. Викторией!

– Поучительный пример, но это – не для меня! – нехотя признался Сидорищев. – К тому же, я – не обидчивый. Хотя, признаюсь честно, фамилию свою не раз хотел поменять на другую…

– Почему же, не поменяли?

– Так, тогда и судьба может поменяться, и я перестану быть депутатом!.. А это – не только мое призвание, но и кусок хлеба с маслом…

– И красной икоркой – сверху! – съязвил Клим. – Многие не то, что фамилию, а Родину уже давно на бабло поменяли… То есть, променяли!

– Вот и я говорю, шкуры продажные!

И лицо Сидорищева снова приобрело угрюмый вид.

– Ну, зачем вы – так? – возразила Ирэн. – Можно ведь и за рубежом оставаться русским и любить свою землю!

– Эх, милая! – воскликнул Прохор Самсонович. – Что – толку от их любви или ненависти? Ведь они – там, а мы – здесь! Хотя и наша любовь больше походит на извращение. Нету в ней чего-то самого главного! А вот – чего именно, никак понять не могу…

– Так и не надо! – посоветовал Клим. – А то голову зря себе сломишь, шапку потом не на что надевать будет…

– Чепуха! На то место, где голова была и одену! Главное ведь создать видимость, что все – в порядке. И все в это поверят!

Они были уже в банкетном зале, полном народу, среди которого шныряли официанты с подносами, уставленными бокалами с шампанским и напитками покрепче. Фрукты, мороженое в вазочках, шоколадные конфеты… Все это обслуга ненавязчиво предлагала гостям, развозя на сервировочных этажерках на колесиках.