Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Когда два эти мира сталкиваются, если только это не происходит в одном человеке, летят искры. Для покоряющего расстояния Авиатора Летчик — это символ безответственности, перемазанный маслом пережиток тех времен, когда еще не появилась Авиация, последний из тех, кого Авиатор отнесет к своим, если желает Авиации роста и развития.

Для Летчика, стремящегося к мастерству, лишенный мастерства мир Авиации и так чересчур разросся. Несчастные Авиаторы, говорит он, они не знают толком своих самолетов, для них любой маневр таит загадку. Они, не желая изучать свои машины и повадки неба, день ото дня пополняют списки тех, кто случайно войдя в пике, так из него и не выходит. Они торопятся вылететь, невзирая на плохую погоду, не подозревая, что без умения вести самолет по приборам, эти облака для них так же смертельны, как чистый метан.

Никто так не слеп, как тот, кто не желает видеть — цитирует с плохо скрываемой неприязнью Летчик по поводу всякого пилота, который не разделяет его страстного стремления знать и полностью управлять любым самолетом, который ему попадается.

Авиатор считает, что безопасность — это результат существования системы законов, строгого выполнения правил. Летчик считает, что совершенная безопасность в воздухе достигается умением мастерски управлять своим самолетом, что никакой самолет, если летать на нем мастерски, не может попасть в аварию, если только пилот сам этого не захочет и не заставит самолет в нее попасть.

Авиатор изо всех сил пытается следовать всем известным ему правилам. Летчик нередко поднимается в воздух, когда предписаниями это запрещено, но вполне может остаться на земле, когда согласно правилам летать разрешается.

Авиатор верит, что современные двигатели разрабатывались тщательно и поэтому в воздухе не остановятся. Летчик убежден, что любой двигатель может отказать, поэтому он всегда летает так, чтобы при необходимости можно было спланировать и приземлиться.

Над ними обоими одно и то же небо, их самолеты летают, подчиняясь одним и тем же законам, но высоты, на которых они парят, такие разные, что расстояние между ними даже милями не измеришь.

Поэтому перед новичком с самой первой минуты, проведенной в воздухе, встает выбор, который ему придется сделать, хотя он может даже не догадываться, что вообще делает какой-либо выбор. Каждый из миров полон своих радостей и своих опасностей, в каждом из них сформировалась своя особая разновидность дружбы, которая составляет важную часть любой жизни выше поверхности земли.

«Но вот, мы еще раз бросили вызов силе тяжести». В этой распространенной послеполетной поговорке можно уловить намек на те узы, которые объединяют воздухоплавателей, каждого в своем мире. Оторвавшись от земли, они проверяют себя тем, что предлагает им небо. Самолет и небо бросают человеку вызов, и он — Авиатор он или Летчик — решил, что принимает его. Дальнобойный Авиатор имеет себе подобных друзей по всей стране, его дружеский круг имеет в радиусе тысячу миль. Его соперник, Летчик, выбирает себе надежных друзей среди меньшинства ему подобных, среди тех, кто убежден в правильности своих принципов.

Зачем летать? Спросите Авиатора, и он расскажет вам о далеких землях, куда можно добраться и ощутить их запах и вкус. Он расскажет о кристальноголубых морях в Ниссау, о ярких шумных казино и тихой спокойной реке в Pино, о ковре из сплошного света шириной на весь горизонт, которым предстает перед пилотом ночной Лос-Анжелес, о том, как в Акапулько из океана выпрыгивает марлинь, о насквозь пропитанных историей поселках в Новой Англии, об огненных закатах в пустыне по дороге в Эль Пасо, о Большом Каньоне, о Метеоритном Кратере, Ниагаре и вулканических выбросах, которые можно наблюдать с воздуха. Он затащит вас в свой самолет и через мгновение вы уже будете на скорости двести миль в час нестись в одно из его любимых мест, где вас ждет роскошный вид, и управляющий которого — его закадычный друг. После ночного полета домой, запирая в ангаре самолет, он скажет: Авиация — это стоящая штука. Это более чем стоящая штука. Ничто с ней не может сравниться.

Зачем летать? Спросите Летчика, и он станет ломиться к вам в дверь в шесть утра! Затем потащит вас на посадочную площадку и пристегнет к сиденью в кабине своего самолета. Он окутает вас плотным сизым дымом от работающего двигателя, или мягкой живой тишиной парения в вышине; он возьмет мир в свои руки и станет вертеть его у вас перед глазами. Он прикоснется к машине из дерева и ткани, и она оживет на ваших глазах. Вместо того, чтобы наблюдать скорость из окна закрытой кабины, вы почувствуете ее у себя на зубах, ощутите, как она настойчиво стучится в ваши летные очки, как треплет на ветру ваш шарф. Вместо того, чтобы определять высоту по шкале прибора, вы увидите ее, как огромное, заполненное воздухом пространство, которое начинается в небе и простирается вниз до самой травы. Вы будете приземляться на скрытых от глаза лужайках, которые не знали в своей жизни ни одной машины, ни одного человека; вы будете парить вдоль горных склонов, с которых сходят вниз снежные лавины, оставляя за собой искристую пелену.

После ужина, отдыхая в мягком кресле, в комнате, стены которой увешаны изображениями самолетов, вы будете ощущать, как вас громом и молнией пронизывает бурное море идей и совершенства, вздымающееся над окружающими вас символами мастерства. К рассвету море поутихнет, и наутро, когда Летчик доставит вас домой, вы будете в состоянии лишь упасть на кровать и уснуть. Вам будут сниться элементы слаженного полета, профиль крыла, восходящие воздушные потоки и стремительное парение у самой земли. В ваших снах будут катиться по небу огромные Солнца, а внизу пестрой шахматной доской будет плыть Земля.

Проснувшись, вы, возможно, будете готовы сделать выбор, выбрать одно из двух — Авиацию или Полет.

Редко встретишь человека, который попал под мощное излучение, исходящее от пилота-энтузиаста, и это на него никак не повлияло. Причиной этому может быть лишь что-то столь же необъяснимое, как и неподвластная расстоянию таинственная сила машин, несущих человека по воздуху.

Авиация или Полет — выбирайте. В целом мире нет больше ничего, что было бы похоже на них.

Голос во тьме

В течение всего времени, которое прошло с тех пор, как я впервые прикоснулся к кнопке включения стартера летательного аппарата, я всегда хотел понять, что же такое в действительности аэроплан. Тысячи часов полета на них в хорошую и не-такую-уж-и-хорошую погоду кое-чему меня все же научили: я узнал, что они могут и чего некоторые из них не могут. Я узнал, что нужно, чтобы сделать аэроплан, и довольно хорошо понял, почему он не рассыпается на лету. Я узнал, что обшивка приклепывается к стрингерам, которые в свою очередь приклепываются к нервюрам и шпангоутам. Механики объяснили мне, что винты подбираются в соответствии с двигателями и что лопасти винта должны быть точно согласованы попарно. Я услышал от них, что одни аэропланы скрепляют с помощью специальной проволоки, тогда как для сборки других нужны болты, изогнутые в точности как буква «S».

И все же, несмотря на все мои знания, я никогда не понимал, что в действительности представляет собой аэроплан и почему он отличается от всех других машин.

Несколько дней назад, когда исполнилось ровно шесть лет с тех пор, как я начал летать, я нашел ответ на свой вопрос. Я вышел на аэродром военновоздушной базы вечером и прислонился к крылу своего старого друга. Вечер был очень тихим, безлунным. Тусклый свет звезд и пара мигающих предупредительных огней очерчивали темный холм в стороне от взлетной полосы, и я дышал спокойным ночным воздухом, звездным светом, алюминием и «JP-4». В ночной тиши я разговаривал со своим другом, которым оказался мой Т-33. Без всяких оговорок, я задавал ему вопросы, на которые никогда не мог ответить сам.

— Что ты такое, аэроплан? Что есть такого в тебе и во всей твоей большой семье, из-за чего столько людей соглашается отказаться от всего, чтобы прийти к тебе? Почему они растрачивают добрую человеческую любовь и заботу на тебя, который состоит всего лишь из стольких-то фунтов стали, алюминия, бензина и гидравлической жидкости?

49
{"b":"53010","o":1}