В обширной военно-мемуарной литературе о Великой Отечественной войне особый интерес, на мой взгляд, представляют книги, рассказывающие о сложнейшей, поистине титанической работе, которую вели различные службы (инженерная, медицинская и т. д.) по обеспечению боевых операций войск. Вдвойне интересна книга, не заканчивающаяся войной, а показывающая работу такой службы и в послевоенный период, на новом, несравнимо более высоком этапе.

А. Н. Бабийчук, в годы войны флагманский врач 4-й воздушной армии, а в недавнем прошлом — начальник медицинской службы ВВС — заместитель начальника Центрального военно-медицинского управления Министерства обороны СССР по авиации, освещает деятельность авиационных медиков.

Медицинская служба ВВС имеет свои особенности. Ее структура сложилась не сразу. Во время войны работу авиационных медиков отличали не только мужество и самоотверженность, но и постоянный поиск новых форм и методов быстрой и эффективной помощи раненым и больным из летного состава.

Каждый летчик, сражавшийся с врагом в военном небе нашей Родины, — я могу это засвидетельствовать — сохранил благодарную память о своих друзьях и помощниках — авиационных врачах, фельдшерах, медсестрах. Они не только лечили раненых и больных, но и заботились о нашем отдыхе, быте, вносили свой вклад в совершенствование рабочего места летчика.

С большой теплотой автор пишет о медработниках 4 ВА, не щадивших сил и времени в своем благородном труде, о их поистине героических делах, о командующем воздушной армией генерале К. А. Вершинине, постоянно проявлявшем внимание к медицинской службе.

Окончилась война. Военная авиация стала реактивной. Многократно увеличились перегрузки, переносимые летчиками, усложнилась их работа. Новые задачи встали и перед авиационной медициной. Автор рассказывает о совершенствовании медслужбы ВВС, о подготовке авиационных врачей, об огромной заботе партии и правительства об организации отдыха летного состава. Мы снова встречаемся со многими офицерами медслужбы, знакомыми нам по первой части книги, с К. А. Вершининым — теперь Главным маршалом авиации, главкомом ВВС, узнаем новых людей.

В конце пятидесятых годов из числа военных летчиков был создан первый отряд космонавтов. Генерал-майор медицинской службы А. Н. Бабийчук, работавший в то время над докторской диссертацией, получил возможность вплотную заняться вопросами медико-биологического обеспечения полетов человека в космос.

Научным исследованиям, проводившимся под руководством Академии наук СССР, посвящены заключительные главы книги. Там же рассказывается о встречах с космонавтами, о Главном конструкторе космических систем Сергее Павловиче Королеве.

Я хотел бы обратить внимание читателей на два момента. А. Н. Бабийчук вкрапливает в текст своих воспоминаний сведения и факты из истории возникновения и развития советской авиационной медицины, и мы получаем цельную картину, обогащающую наши знания. Автор также достаточно полно раскрывает деловые дружеские связи, медслужбы советских ВВС с медслужбами ВВС стран социалистического содружества. В этом, безусловно, одно из достоинств его труда.

Уверен, что читатели по достоинству оценят своеобразную, новую и богатую по содержанию книгу А. Н. Бабийчука.

_{Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Н. П. Каманин.}

В темноте на поле аэродрома лишь в двух-трех местах ненадолго появлялись синие и красные огоньки — появлялись и гасли, как только взлетал или садился самолет. Ноябрьская ночь была пронизывающе-холодной. Казалось, это ветер срывал с земли сердито трещавшие моторами невидимые машины. Садились же они, когда, покружив и найдя в небе опору, перебарывали его силу.

654-й ночной легкобомбардировочный авиационный полк закончил формирование, и теперь летчики выполняли программу тренировки. На должность старшего врача полка я прибыл всего несколько часов назад и засветло успел лишь представиться командованию.

Различив в темноте группу людей, я направился к ним. С трудом отрывал ноги от липкого чернозема.

Командира полка капитана Бочарова я узнал по высокому росту и раскатистому голосу. Этот человек, казалось, не умел говорить тихо. С ним находились комиссар Савенков, начальник штаба капитан Гаврилов, штурман майор Доленко и старший инженер воентехник первого ранга Эпов.

Как только я подошел, командир полка повернулся ко мне и спросил:

— Это вы, доктор?

Мне еще днем подумалось, что его широко расставленные карие глаза с крупными зрачками, должно быть, и ночью видят, как днем. Было в них что-то от зоркой птицы.

— Хотите посмотреть, как ребята ведут себя в воздухе? Сейчас ушло звено из эскадрильи Морозова бомбить цели на полигоне.

Разговаривавшие между собой командиры выжидательно примолкли. Некоторое время спустя в отдалении послышались разрывы бомб.

— Пойду к телефону, — сказал командир полка и оставил нас.

— Вы, доктор, в авиации служили? — спросил майор Доленко.

Он, согреваясь, переступал с ноги на ногу.

— Пять из десяти лет военной службы, — ответил я.

— Тогда вам нечего объяснять, Александр Николаевич. Днем летаем под колпаком, по приборам, ночью отрабатываем взлет и посадку при минимальной освещенности, выполняем задачи на бомбометание.

— В полку двадцать одна машина, — продолжил разговор старший инженер, каждая прошла два — четыре восстановительных ремонта. У экипажа от полутора до двух тысяч часов налета. Своими силами подготовили аэродром к полетам в зимних условиях.

— Да, на солдатском языке наши машины БУ, то есть боевые-учебные.

Эту фразу Доленко произнес с горькой иронией.

Никто не думал до войны, что учебные аэропланы У-2, принадлежность авиаклубов Осоавиахима и школ первоначального обучения летчиков ВВС, простые и безотказные в управлении, но тихоходные, построенные из дерева и перкаля, в жестоких сражениях с врагом обретут судьбу боевых самолетов.

Сначала острая нехватка самолетов других типов заставила использовать их только для выполнения вспомогательных задач: для связи между штабами и войсковыми частями, эвакуации раненых, доставки боеприпасов, горючего и медикаментов. Затем «летающие этажерки» стали применять и для корректировки огня дальнобойной артиллерии и для ведения разведки в ближнем тылу противника. Со временем, учась и набираясь опыта в ходе войны, летчики выявили новые возможности боевого использования У-2. Так в конце 1941 года в Красной Армии начали создаваться ночные легкобомбардировочные полки. В частности, наша часть сформировалась здесь, на Ставропольщине, на базе 25-й Невинномысской военной авиационной школы. В нее влился и резерв ВВС Южного фронта.

Мне было понятно недовольство летчиков своими «этажерками», к тому же старыми. Ведь они готовились и страстно желали летать на ЛаГГ-3, Як-1, И-16, СБ…

И дело тут не в ущемлении самолюбия. Просто каждый из них мечтал нанести врагу как можно больший урон.

Возле нашей группы снова возникла высокая фигура командира полка.

— Хорошо отбомбились ребята! — прогремел он звучным баритоном. И, первым уловив среди всхлипов ветра звук самолетных моторов, добавил: Возвращаются.

Во мраке вспыхнули сигнальные огни. Выше их, в воздухе, зажглись и поплыли книзу посадочные фары самолетов.

Полеты продолжались до утра. Командир части, комиссар, начальник штаба, штурман полка и старший инженер не покидали аэродрома. Не уходил и я. За время летной тренировки, как мне сказали, не было несчастных случаев. Меня удерживало здесь другое: стремление войти в ритм жизни моих новых сослуживцев, определить степень физической и психической нагрузок, переносимых летчиками.