Василий Шаренко, уроженец Полтавщины, часто употреблял в разговоре украинское слово «нехай». Несколько изменив это слово, летчики так и называли его любовно «Нихай». Поэтому общепринятым было: «Василий Денисович Нихай сказал…» или «Василий Денисович Нихай дал команду атаковать мне…»

Истребителем истребителей называли смелого, напористого и горячего в бою Дмитрия Шурубова. Умел он мастерски вести бои с «мессершмиттами», возглавлял обычно группу прикрытия в общем боевом порядке, всегда умело строил маневр, дававший ему тактический перевес.

Командир нашей эскадрильи Михаил Петров был отличным организатором, дирижером боя, умело направлял действия каждого для достижения общего успеха. Сам он атаками не увлекался, даже не преследовал иногда подбитые им же самолеты, предоставляя это другим летчикам.

Среди недавнего пополнения выделялся неисчерпаемой энергией, смелостью и ловкостью в бою летчик Николай Кудря. Великолепно владея мастерством пилотажа, он в любой ситуации умел уйти из-под удара и, наоборот, сам перейти в неотразимую атаку. Бил без промаха, но при этом нам казалось, что он зачастую пренебрегал собственной безопасностью…

Большинство летчиков были обыкновенными «трудягами»: владели в достаточной степени техникой пилотирования, умели использовать отдельные тактические приемы, сообразуясь с обстановкой, хорошо взаимодействовали между собой, выручая друг друга в бою. При удачно сложившихся обстоятельствах они умело атаковали противника, но при этом никогда не увлекались просто увеличением личного счета сбитых самолетов, а исходили из общих интересов всей группы, решая главную задачу — закончить схватку с противником в интересах наших истребителей.

Наряду с удачно проведенными боями случались и такие, когда противник брал верх, наносил удары по нашим наземным войскам, а мы при этом не могли дать ему должного отпора. Особенно это проявлялось во время массированных налетов больших групп бомбардировщиков. Происходило это потому, что наша истребительная авиация заранее, по составленному графику, распределялась на группы, действующие над линией фронта в течение всего светлого времени. Для каждой группы ставилось одно и то же задание — прикрытие линии фронта.

Противник же не рассредотачивал свою авиацию, как это делал раньше, а собирал большие силы для нанесения удара по определенному объекту. Сначала, как правило, появлялись истребители, численно намного превосходящие наши группы прикрытия, связывали их боем, а в это время, зачастую безнаказанно, прорывались и наносили удары по нашим наземным войскам вражеские бомбардировщики.

Заметно чувствовалось несовершенство нашей тактики в ведении боя с большими группами бомбардировщиков. Даже когда истребителям и удавалось прорваться к врагу, они не могли эффективно бороться со всей группой. В лучшем случае они сбивали несколько бомбардировщиков, но не могли помешать противнику выполнить задачу — нанести бомбовый удар по важному объекту.

Необходимо было совершенствовать нашу выучку, отказываться от отдельных устаревших приемов боя, применять новые тактические приемы.

Все чаще командование проводило совещания по обмену опытом, летно-тактические конференции. Этим вопросам посвящались партийные и комсомольские собрания.

Большую помощь оказывала нам фронтовая и армейская пресса, которая перешла от непосредственного описания боев и отдельных побед, прославляющих тех или иных летчиков, к вопросам тактики, предоставив свои страницы для размышлений о боях лучшим мастерам воздушных сражений.

Чуть ли не в каждом номере газеты 4-й воздушной армии «Крылья Советов» помещались статьи о тактике ведения боя с разными родами авиации противника, о боевых порядках групп, действующих при выполнении различных заданий, о способах выполнения отдельных специфических задач, о маневре, применяемом при зенитном обстреле, и на многие другие темы. Среди авторов были и наши летчики. Интересную статью «Место аса в групповом бою» опубликовал, например, Д. Б. Глинка. Часто автором содержательных статей был А. И. Покрышкин. В них всегда проявлялся глубоко творческий подход автора к вопросу, который он рассматривал, — шла ли речь о патрулировании истребителей над линией фронта, об атаках больших групп бомбардировщиков или о применении вертикального маневра в наступательном бою.

К этому времени уже целиком созрело боевое мастерство Александра Покрышкина — непревзойденного мастера воздушного боя. На Кубани он был командиром эскадрильи. Сам ежедневно летал на задания, водил в бой других летчиков. В перерывах между вылетами много времени уделял разбору боевых вылетов. Покрышкин всегда стремился к глубокому анализу действий нашей и немецкой авиации.

А. И. Покрышкин отличался и другими личными качествами: был очень наблюдательным, имел какие-то одному ему присущие черты исследователя нового, творческого. Он своевременно замечал промахи наших летчиков и постоянно искал пути к устранению их. Покрышкин знал: без этого нельзя рассчитывать на успех.

Именно здесь, на Кубани, родилась его знаменитая формула воздушного боя, сущность которой выражалась так: высота — скорость — маневр — огонь.

— В небе господствует тот, кто выше, — внушал Александр Иванович. — Высоту всегда можно превратить в большую скорость и, наоборот, большую скорость — в высоту. Значение маневра и умение нанести сокрушительный удар огнем (выбрать правильно направление, определить дистанцию, рассчитать упреждение для стрельбы) — общепонятны. Ими решается исход боя.

А. И. Покрышкин, по существу, первым собрал, умело переработал, развил применительно к новым условиям и систематизировал все наиболее ценные тактические приемы ведения современного боя, создав таким образом стройную теорию, получившую позже крылатое название «Формула грозы».

Формула становилась основным путеводителем летчиков, внедрялась в жизнь; применяя ее, летчики эшелонировали свои самолеты по высоте. Занимали «ярусы» в небе. Теперь смысл слова «группа» приобретал совсем другое понятие. Ее составные — пары — не сбиваются в плотные порядки, связывая этим самым свободу маневра, а расходятся в просторах неба и по расстоянию и по высоте, а зачастую и по направлению. А. И. Покрышкин убедился сам и убеждал других: скученные боевые порядки связывают свободу маневра, поэтому при разработке тактики наступательного боя упор следует делать на пары, взаимодействующие между собой, но не связанные общим тесным строем.

Со стороны, особенно с земли, казалось, что единой группы самолетов в небе над линией фронта нет. Заметны лишь отдельные проскакивающие пары на противоположных или пересекающихся курсах. Но это лишь казалось. Стоило появиться противнику, как на него сразу же набрасываются со всех сторон пары наших истребителей, четко взаимодействующие между собой. Они атакуют с разных направлений по горизонтали и по высоте, сковывают действия врага, навязывают ему свою инициативу и в результате решают исход боя в свою пользу. Только в нужный момент, непосредственно в бою, становилась видна группа — монолитная, руководимая и направляемая волей ведущего ее командира.

В воздушном сражении на Кубани были обескровлены отборные авиационные части гитлеровцев. Многие фашистские асы, сбившие десятки самолетов на Западе, нашли себе могилу в плавнях Таманского полуострова. Кубанское воздушное сражение весной сорок третьего года сыграло решающую роль в приобретении нашими летчиками боевой закалки, которая впоследствии помогла им со славой пронести победу на своих крыльях до Берлина и Праги в незабываемом сорок пятом.

В жарких воздушных схватках росла и закалялась боевая слава частей и соединений. Многие из них были удостоены звания гвардейских. Среди них и 216-я истребительная авиационная дивизия преобразована в 9-ю гвардейскую, а 45-й авиационный полк, входивший в ее состав, — в 100-й гвардейский истребительный авиаполк.

Семнадцать летчиков стали Героями Советского Союза, а Александр Покрышкин и Дмитрий Глинка были удостоены этого звания вторично. В 100-м полку Героями Советского Союза стали Борис Глинка, Николай Лавицкий, Николай Кудря, Павел Берестнев и Дмитрий Коваль. Многих летчиков, инженеров, техников и младших авиационных специалистов наградили орденами и медалями. Боевая работа Бельского здесь, на Кубани, была отмечена двумя орденами. Летчики 100-го гвардейского полка совершили 1266 боевых вылетов и сбили 118 самолетов противника.