Тревиз наклонился вперед и откровенно рассмеялся. На спокойном лице Пилората появилось выражение боли.
— Почему вы смеетесь надо мной?
— Не над вами, Янов. Я смеялся над собственной глупостью. Что касается вас, то вы совершенно правы. Я очень признателен вам.
— Что я придаю такое значение происхождению человечества?
— Нет, нет. То есть, да, и это тоже. Но я хотел сказать, что вы были правы, когда сказали, что надо перестать сознательно думать о моей проблеме и занять мозг чем-нибудь другим. Когда вы мне рассказывали о способе развития жизни, это привело меня к мысли, что я знаю теперь, где найти этот гипертранслятор, если он существует.
— Вот как?
— Да! В настоящее время это моя мономания. Я представлял себе этот гипертранслятор, словно я был в своем старом учебном судне и изучал весь корабль глазами, которые помнили все тайные места этого корабля. Я упустил из виду, что этот корабль — развившийся продукт тысячелетней технологической эволюции. Дошло до вас?
— Нет, Голан.
— У нас на борту компьютер. Как я мог забыть о нем? — Он бросился в свою каюту, махнув рукой Пилорату, призывая его следовать за собой.
— Мне нужна только попытка связи, — сказал он, помещая руки в контакты компьютера.
Это была попытка связаться с Терминусом, который теперь находился в нескольких десятках тысяч километров.
Дошло! Отклик! Словно нервные окончания тянулись и вытягивались с захватывающей дух скоростью — со скоростью света, конечно — чтобы добиться контакта.
Тревиз был тронут — ну, не совсем тронут, но чувствовал... нет, не то чтобы чувствовал, но... в общем, неважно, у него просто не было для этого подходящего слова.
Он узнал Терминус, и хотя расстояние между ними увеличивалось на двадцать километров каждую секунду, контакт существовал, словно планета и корабль были неподвижны и разделялись несколькими километрами. Он ничего не сказал и отключил связь. Он просто хотел проверить принцип связи, общаться он не собирался.
По ту сторону Терминуса в восьми парсеках был Анакреон, ближайшая большая планета — на задворках, по галактическим стандартам. Послать сообщение с той же световой скоростью, которая только что сработала на связи с Терминусом, и получить ответ займет пятьдесят два года. Достичь Анакреона!
Думать об Анакреоне! Думать насколько возможно отчетливее. Ты знаешь свое положение относительно Терминуса и ядра Галактики, изучал его планетографию и историю, решал военные проблемы, когда готовился захват Анакреона. Ты был на Анакреоне. Рисуй его! Ты почувствуешь себя на нем через гипертранслятор.
Ничего! Нервные окончания дрожали и оставались на месте. Тревиз убрал руки.
— На борту «Далекой Звезды» нет гипертранслятора, Янов. Я убедился. И, если бы я не последовал вашему совету, наверное, еще не скоро бы узнал об этом.
Пилорат положительно расцвел, хотя не шевельнул при этом ни одним лицевым мускулом.
— Я так рад, что помог вам. Значит, мы совершим прыжок?
— Нет, мы подождем еще два дня для полной гарантии. Мы должны отойти от массы, помните? Учитывая, что я на новом, неиспытанном корабле, с которым совершенно не знаком, мне, вероятно, понадобится дня два для расчета точной процедуры — правильного толчка для первого гиперпрыжка. Однако, у меня впечатление, что все это сумеет сделать мой компьютер.
— Дорогой мой! Мне кажется, что время будет тянуться долго и скучно.
— Скучно? — Тревиз широко улыбнулся. — Нисколько! Мы с вами будем разговаривать о Земле.
— В самом деле? Вы хотите доставить удовольствие старику? Это очень великодушно. Очень...
— Бросьте! Я хочу доставить удовольствие самому себе. Янов, вы создали новообращенного. В результате ваших рассказов я понял, что Земля — самый важный и самый что ни на есть интересный объект во Вселенной.
Тревизу явно что-то пришло в голову в тот момент, когда Пилорат высказывал свои соображения о Земле. Именно поэтому его мозг выдал что-то, связанное с проблемой гипертранслятора, но Тревиз не сразу отреагировал.
Однако как только задача была решена, он встрепенулся.
В одном из отчетов Хари Селдона, повторявшемся чаще всего, было замечание, что Второе Основание существует «на другом краю Галактики» по отношению к Терминусу. Селдон даже указывал место: «Там, где кончаются звезды».
Это было включено в отчет Гала Дорника в день суда перед императорским дворцом. «Другой край Галактики» — эти слова Селдона были употреблены Дорником.
Что связывает один край Галактики с другим? Прямая линия, спираль, круг или что-нибудь еще? И теперь Тревизу вдруг стало ясно, что это не было ни прямой линией, ни кривой, которую можно было нанести на карту Галактики. Это было куда тоньше.
Совершенно ясно, что один конец Галактики — Терминус. Он был краем Галактики, да, краем нашего Основания, что придавало слову «конец» буквальное значение. Однако это был самый новый мир Галактики, мир, только что начинающий осваиваться во времена Селдона, его еще нельзя было признать существующим.
В свете этого, что может оказаться другим концом Галактики? Край другого основания? Самый старый мир Галактики? Согласно аргументам, выдвинутым Пилоратом — он и сам не знал, что выдвинул — это могла быть только Земля. Значит, Второе Основание должно быть на Земле.
Но ведь Селдон еще говорил, что другой конец Галактики «там, где кончаются звезды»? Кто может сказать, не выражался ли он метафорически? След истории человечества теряется в веках, как говорил Пилорат, и эта линия должна тянуться от каждой планетной системы, от каждой звезды, освещающей населенную планету, к какой-то другой планетной системе, от каждой звезды, куда пришли эмигранты, к предыдущей звезде — до тех пор, пока все линии не сойдутся на планете, породившей человечество. Звезда, сиявшая над Землей, и была последней.
Тревиз улыбнулся и сказал почти с нежностью:
— Янов, расскажите мне побольше о Земле.
Пилорат покачал головой.
— Я рассказал все, что знал. Остальное мы найдем на Транторе.
— Нет, Янов. Мы ничего там не найдем. Поэтому мы и не полетим на Трантор. Кораблем управляю я, и я вас уверяю, что мы туда не полетим.
