– Знаю, ты намного сильнее, чем был тогда, – Андрэ совершенно спокойно отреагировал на его пламенную речь. – И мудрее. По крайней мере, создается такое впечатление. И срок нашей сделки закончился. Как и обещал, я ничего не рассказывал Лив о твоей причастности к гибели Алании и Романа. Ты, как и обещал, не появлялся возле сестры на протяжении столетия. Но я чувствую угрозу для неё. Не от тебя, но из-за тебя.

– Лив ничего не угрожает, – Артур ставил акцент на каждом слове. – Прошлое осталось в прошлом. Рядом со мной она в безопасности.

– Нет, это рядом со мной она в безопасности, – Андрэ шагнул к собеседнику, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. – А ты всегда останешься тем, кто привёл убийц в родительский дом. И скажи спасибо, что не для неё, а только для меня. И для самого себя, естественно.

Взгляд Андрэ был уничтожающим, но Артур не отвёл глаз и не отступил в сторону, хотя и чувствовал огромное желание сделать это. Все защитные реакции толкали его подальше от этого коршуна, нависающего над ним. И о чём было с ним говорить? Предаться теплым воспоминаниям о том времени, когда он, Артур, из-за своей навязчивой идеи разбогатеть, вступил в сделку с киллерами, чтобы те ограбили его дом? Идея была парадоксальной. Но, в то же время, единственной более-менее реальной. Их семья жила в лучших традициях обедневшей аристократии: с претензиями на роскошь, но без средств для удовлетворения этих претензий. Они посещали множество богатых приёмов, но сами уже давно не устраивали ничего подобного. Отец всё ещё пользовался уважением не только в Италии, но и во всей Европе, а мать по-прежнему выглядела шикарно в своих нарядах, щедро украшая себя фамильными драгоценностями. Именно в этих побрякушках Артур и видел залог своего весёлого будущего. Конечно, Алания скорее бы согласилась умереть, чем отказаться хотя бы от самого малого из своих камешков. В итоге, ей действительно пришлось умереть из-за них. Но больше всего тому виной стал родной сын – её главная драгоценность.

Артур нашёл вампиров, которые должны были ограбить его дом. Он нарисовал им план и указал, где именно мать хранила свои украшения. Был выбран день, когда родители вместе с маленькой Лив отправятся в гости. Артур тоже должен был ехать с ним, но в последний момент отказался под каким-то (уже и не вспомнить каким) благовидным предлогом. Он сам провел киллеров в свой дом, сам открыл перед ними все двери. И кто бы мог подумать, что его семья вернётся слишком быстро, потому что одна из четырёх лошадей умерла в дороге, а три оставшиеся никак не смогли бы довезти своих пассажиров до дальней виллы вампиров, которые ожидали их визита. Поэтому Роман отправил к Ленолам извозчика с извинениями, а сам, вместе с женой и дочерью верхом вернулся домой. К их возвращению киллеры уже нашли всё, что хотели и собирались покинуть дом. Не хватило буквально пары минут, чтобы они разминулись с хозяевами. Роман столкнулся с ними первым, на входе в гостиную. Трое невысоких вампиров в чёрной одежде, но без каких-либо масок (они рассчитывали, что прятать лица не будет необходимости), набросились на него. Двое заломили руки за спину, одного Роман успел полоснуть клыками. Артур смотрел на всё это, спускаясь с лестницы. На несколько секунд он просто застыл на месте, с трудом осознавая то, что видел. А когда пришёл в себя и бросился спасать отца, было уже поздно. Роман лежал на полу со свёрнутой шеей и отломанным деревянным поручнем дивана в груди. Киллеры сбежали прежде, чем Артур успел что-либо предпринять. Все награбленное, естественно, ушло с ними. Алания попыталась задержать их на выходе из дома. В то время, когда Роман пошёл в гостиную, они с Лив зашли на кухню, так как малышке захотелось пить. Заслышав угрозу, вампирша закрыла девочку на кухне и приказала сидеть тихо. Она отломала две щепки от дверного косяка и поспешила туда, откуда минуту назад доносилось жуткое рычание и звук ломающейся мебели. Но в гостиную ей попасть не пришлось, Алания столкнулась с киллерами у входной двери. Одного из них ей удалось серьёзно ранить своим импровизированным оружием. Вот только их было трое. И они посвятили всю свою жизнь тому, чтобы шлифовать технику убийства. В итоге одна из щепок Алании оказалась у неё в груди, а другая – в животе.

В один день Артур потерял всё: и семью, и те немногие богатства, которые ей принадлежали. Среди гостиной лежал труп отца и валялись обломки дивана с лиловой обивкой (уникальная в своем роде вещь, сделанная на заказ для их бабушки). В прихожей – мёртвое тело матери в платье из зеленого бархата с золотой вышивкой и бурыми пятнами вокруг торчащих из него деревяшек.

А на кухне тихонько сидела маленькая сестра, которая даже не подозревала обо всем этом. И Артур не представлял, что теперь с ней делать, как ей всё объяснить. И что вообще он будет делать дальше.

Андрэ не мог слышать мысли Артура, но по его глазам не трудно было догадаться, о чём тот думает.

Андрэ тоже вспоминал то время. Вспоминал совсем ещё юного Артура, испуганного и полубезумного, который прибежал к нему молить о помощи. Вспоминал, как сжигали они на рассвете той злополучной ночи тела его родителей. Вспоминал, как только после этого они открыли кухню, где всё это время была Лив. Девочка ни о чём не догадывалась, она играла в чаепитие (только вместо чая в маленьких фарфоровых чашечках была кровь) с воображаемыми гостями. Её фантазия не позволяла ей скучать в одиночестве. Лив любила сочинять истории и начинала жить ими. Она, как и все дети, легко входила в роль, которую сама же для себя придумывала, не важно, будь то принцесса или мотылек, или гостеприимная хозяйка.

– Так вы говорите, синьорина Жилин выходит замуж? Какое счастье! – она, обращалась к фарфоровой чашке справа от себя, когда Андрэ с её братом вошёл на кухню.

Андрэ не представлял себе, как сообщить ребёнку о смерти родителей. Но знал точно, что с этим не стоит тянуть и выдумывать всякие истории, вроде того, что они уехали в гости и скоро вернутся. Он включился в её игру, попросил воображаемых гостей извинить его за то, что украдет на несколько минут синьорину Лив. Девочка хихикнула, чинно встала из-за стола и направилась к нему. Артур неловко топтался у Андрэ за спиной.

– Исчезни, – приказал ему Андрэ.

Вместе с Лив он вышел в сад и повел её туда, где цвели матиолы. Поскольку небо уже было освещено лучами рассвета, их лепестки закрылись. Некоторые растения начинали засыхать.

– Синьор, Вы что-то хотели мне сказать? – с беззаботностью юной кокетки спросила Лив.

– Да, милая, – он присел рядом с ней и взял её маленькую ладошку в свою руку. – Я должен Вам кое-что сказать. Мне очень бы не хотелось этого делать, ведь мои слова могут опечалить Вас…

Выражение детского личика сменилось вопросительной настороженностью.

– Посмотрите на эти цветы, дорогая, – он указал на матиолы. – Что Вы видите?

– Они закрываются днём. Им больше нравится жить ночью, как и нам, – ответила она.

– А видите те стебельки, которые увяли?

– Да, – голос Лив стал немного грустным. – Они больше никогда не зацветут.

– К сожалению, – подтвердил её мысль Андрэ. – Все когда-то отцветают. Для всех когда-нибудь приходит последний рассвет.

– Только не вампиры, – сказала Лив с видом глубокого знатока в вопросах жизни и смерти. – Мы – высшая ступень эволюции. Так говорит мой отец. Всё на свете со временем теряет свою форму. Но только не вампиры. Или Вы не согласны с этим, синьер?

– Это не совсем так… – Андрэ взял и её вторую руку. – Лив, ваши родители… Они тоже… отцвели, – наконец эти слова слетели с его губ.

Глаза девочки округлились, губы замерли, полураскрывшись. Она словно хотела возразить или задать вопрос, но не могла сделать этого.

– Сегодня ночью твоих родителей убили, – продолжал начатое Андрэ. – Ты больше не сможешь их увидеть. Я обещал им позаботиться о тебе.

– Никогда-никогда их не увижу? – растерянно переспросила Лив и снова взглянула на увядшие матиолы. – Ни маму, ни папу?