Сварог лежал, глядя в расписной, украшенный лепниной потолок спальни. Рядом, безмятежно закинув руки за голову, тихонько посапывала Мара. Спит, с легкой завистью подумал Сварог, везет же людям, что бы ни случилось — сон страдать не должен. А он снова просыпается и не спит до рассвета. Может быть, эти сны тоже навеяны Багровой Звездой, но не похожи они на те тягучие, бесконечные кошмары, что мучили его раньше. Последнюю неделю он видел один и тот же тревожный сон: прибрежные скалы, бурное предштормовое море, грохот волн, бросающихся на камни, ветер… Сварог кожей ощущал его напор, чувствовал вкус морской воды на губах. И отец… Сварог видел лицо смазано, как сквозь слезы, но точно ЗНАЛ, что это отец, который что-то пытался сказать ему — предостеречь ли, посоветовать, кто знает. Но ветер так шумел в ушах, так оглушителен был гул прибоя, что Сварог ничего не разобрал, хотя пытался. Вслушивался, отчаянно старался прочесть по губам. После четвертой ночи Сварог осознал, что море ему снится нездешнее, не таларское и не земное — с той, давно покинутой Земли, и небо. Откуда же отец пытался докричаться до него?

Сварог с горя решил поговорить с Грельфи, старая колдунья и в шар смотрела, и на рунах гадала, и на зеркало ворожила, но так ничего определенного и не сказала.

— Если и жив твой отец, Светлый Король, то он в таком далеком далеке, что и подумать страшно. Но есть у меня, учено выражаясь, гипотеза, что скоро ты узнаешь нечто, с твоим отцом связанное, — совершая пассы над бледно светящимся зеркалом, заключила она.

И теперь Сварог просто ждал, чем все это кончится, хотя, как известно, нет ничего труднее, чем ждать, догонять да долги отдавать. В конце концов, сегодня предпоследний день календ Северуса, завтра Новогодний бал в Келл-Инире, что-нибудь да случится, всегда случается…

Сварог встал, быстро оделся и тихонько вышел на балкон. Утро — ясное, свежее, обещало прекрасный день. Граф потянулся, перемахнул через перила и спрыгнул на мягкую траву лужайки. С минуту он обдумывал, чем бы заняться в такую рань, затем мысленно кликнул Акбара. Давненько он с ним не занимался, небось, совсем разболтался пес с Марой, весь курс дрессировки коту под хвост.

Сварог поправил на голове хелльстадскую тиару и уныло огляделся. Последнее время придворные приемы у Яны-Алентевиты изрядно ему наскучили: ларов всего несколько тысяч, все время мелькают одни и те же лица, обсуждаются одни и те же темы. Все его обычные собеседники куда-то запропастились, Яна в дальнем конце зала беседовала с канцлером и еще кем-то, кого Сварог никак не мог разглядеть, а Гаудин…

— Скучаете, граф? — услышал Сварог откуда-то сзади его голос. Помяни милорда Гаудина, и он появится, подумал граф Гэйр, а в слух сказал:

— Можете что-нибудь посоветовать, герцог?

— Наблюдайте, дорогой граф, наблюдайте. Новогодний бал преподносит иногда такие сюрпризы! Знаете, чаще всего, именно на Новогодних балах появляются те, кого мы по разным причинам долгое время при дворе не видели.

— Вышедшие из опалы, вернувшиеся с Сильваны…

— Верно. Или добровольные затворники, такое тоже случается, — одним уголком рта улыбнулся Гаудин, — Мне показалось, что я мельком увидел в толпе одну особу, которая не появлялась на подобных приемах года три или больше. Очень интересная личность.

Сварог оторвал взгляд от завораживающего великолепия непрерывно вспыхивающих в небе фейерверков и заметил, что его собеседник смотрит куда-то поверх его плеча. Гаудин весь подобрался, точно охотничий пес, почуявший дичь, на лице было написано предельное внимание.

— Черт возьми, что вы там углядели, милорд, — почему-то полушепотом спросил Сварог.

— Следуйте за мной, как ни в чем не бывало. Я не хочу, чтобы нам помешали. Здесь герцог Орк, и мне это не нравится, — не поворачивая головы, ответил Гаудин.

У Сварога создалось впечатление, что Гаудин чего-то не договаривает, но проверить он не решился и молча стал пробираться сквозь толпу вслед за главой Восьмого Департамента.

Гаудин внезапно остановился, как вкопанный.

— Ну вот, как всегда, не вовремя, — прошипел он, не оборачиваясь.

К ним направлялась Ее Императорское Величество Яна-Алентевита во всем великолепии старинного праздничного наряда, сотканного, как будто, из сияния тысяч бриллиантов.

— Развлекаетесь, милорды? А мне приходится выполнять кучу занудных обязанностей. Пришлось целый час принимать поздравления от сильванских послов, — Яна состроила очаровательную гримаску, — Милорд Гаудин, среди гостей я даже заметила пару почти забытых лиц!

— Кого имеет в виду Ваше Величество? — с кислой улыбкой произнес Гаудин, — сегодня я заметил нескольких, кого вернули из изгнания особым указом.

— Нет, не эти, — досадливо поморщилась императрица, — я о герцогине Доран.

— Герцогиня Доран!!! Она что… — Сварог чуть не подпрыгнул от удивления. Неужели потомки легендарного Дорана живут здесь, среди ларов, а он об этом — ни сном, ни духом…

— Успокойтесь, дорогой граф, — невесело усмехнулся Гаудин, — это всего лишь совпадение, курьез, если хотите. Она не имеет никакого отношения к создателю вашего топора. Во всяком случае, в это никто не верит, даже она сама. Вот она, посмотрите.

И Сварог посмотрел. Рядом с ними в плавном танце двигались пары. Впереди выступали двое, довольно сильно отличавшиеся от остальных, в пух и прах разряженных гостей: высокий стройный мужчина в темно-синем камзоле без украшений, и дама в простом белом платье до пят. Ее руки закрывали высокие — выше локтя — синие перчатки, запястье охватывал единственный гладкий браслет из белого металла, на первый взгляд напоминающего серебро. Светлые недлинные волосы едва доставали до плеч.

Что-то здесь не так, подумал Сварог, но что? Ах, да — белое платье.

— Она носит траур, — полувопросительно произнес граф Гэйр.

— И по этой причине мы не видели ее года четыре. Хотя никто не может утверждать доподлинно, что тот, по ком она носит траур, действительно погиб, — загадочно ответила Яна.

Повинуясь рисунку танца, пары развернулись, герцогиня Доран увидела императрицу, они со спутником покинули танцующих и через секунду замерли перед Яной-Алентевитой в глубоком поклоне. Сварог отметил, что таинственная гостья не была ослепительной красавицей, как Яна, и все же она в чем-то сильно напоминала ему Делию.

— Милорды, разрешите представить вам лариссу Виктори, герцогиню Доран, — ответив кивком на поклон, проворковала Яна, — Мы рады видеть вас, герцогиня. С лордом Гаудином вы, как я помню, знакомы, а это Его Величество Сварог Первый Барг, король Хелльстада, — императрица, явно смакуя, без запинки перечислила все его титулы.

Сварог поклонился и вдруг увидел, как герцогиня и ее спутник разом побледнели, почти физически ощутил то огромное усилие воли, которое приложила леди Виктори, чтобы более ничем не выразить какие-то чувства, овладевшие ею. В глазах обоих стояло немое удивление и еще что-то, чему Сварог не мог подобрать названия.

— Благодарим Вас, ларисса императрица, за радушный прием, — проговорил высокий. Голос у него был низкий, глубокого «бархатного» тембра, — К сожалению, мы должны покинуть ваше празднество, герцогине не здоровится, — после милостивого кивка Яны он бережно взял свою даму под руку, и они постарались как можно быстрее затеряться среди гостей. Сварог заметил, как они вышли в парк.

— Что это с ней? — спросил он, — Она будто призрака перед собой увидела.

— Вы во многом правы, граф, — без улыбки промолвил Гаудин, задумчиво глядя вслед ушедшим, — Она, как бы это сказать помягче и поточнее… Она очень хорошо знала вашего отца, исчезнувшего графа Гэйра.

Так вот оно что, ошарашено подумал Сварог, вот вам и сон в руку…

— Что вы еще мне расскажете?