Но этот подход лишит Мэгги той близости и теплоты, которую она испытывает в отношениях с семьей. Пойдет ли она на это? Возможно. Если заслуживающий доверия психотерапевт скажет Мэгги, что ее семья мешает ей развиваться, она может так разозлиться на родственников, что захочет отдалиться от них. Если она почувствует, что с ней поступают несправедливо, потеря близости с семьей окажется не столь болезненной, как могло бы произойти при других обстоятельствах. К тому же это поможет ей укрепить отношения с Мелиссой.
У психотерапевта – сторонника теории разделения-индивидуации, нашелся бы однозначный совет и для Мелиссы. Мелисса пьет не так уж много (не столько, чтобы это сказалось на ее способности выполнять необходимые функции), но определенно движется к тому, чтобы каждый вечер выпивать бокал вина. Согласно теории разделения-индивидуации, зависимость – это всегда плохо. Задача Мелиссы – стать достаточно сильной, чтобы подавить потребность в вине или в чем-то или ком-то другом.
На данном этапе прочтения книги вы, по всей вероятности, не видите необходимости в расставании Мэгги и Мелиссы. Скорее всего, вы иначе оцениваете отношения между ними. Безусловно, я разделяю эту точку зрения. С самого начала я обратила внимание на то, что в этой связи нет искры. Мэгги и Мелисса не пробуждают друг в друге самое худшее (никто из них не сыплет проклятиями и не ломает мебель), но, находясь рядом, и не испытывают оживления. Отчаянно пытаясь почувствовать себя лучше, Мелисса пристрастилась к вину, а Мэгги возникшую пустоту заполнила общением с семьей и просмотром телевизионных программ.
Это классические признаки наличия проблем с нейронным путем энергии, который начинается у основания черепа и проходит по извилистой дороге до орбитомедиальной префронтальной коры – области мозга, отвечающей за принятие решений. Дофамин – это нейрохимическое вещество, которое движется по этому пути и помогает испытывать удовлетворение и мотивацию одновременно. Поток дофамина не создает ощущения, будто вы стали другим человеком. Именно это делает дофамин таким ценным. В случае его стабильного притока вы по-прежнему чувствуете себя нормально, за исключением того, что это самочувствие соответствует ощущениям, которые вы испытываете в поистине удачный день.
Выброс дофамина происходит в мозге человека в случаях, когда он что-то предпринимает для поддержания жизни. Еда, вода, физические упражнения, секс и здоровые отношения должны вызывать у нас приятные ощущения, чтобы мы старались делать то, что приносит нам пользу. Однако мозг любит получать дофамин, и если это не происходит естественным путем, он может прибегнуть к другим, менее здоровым способам. Наркотики и алкоголь – самые распространенные источники дофамина, но к их числу можно также отнести шопинг, азартные игры, переедание и, как в случае Мэгги, слишком тесные связи с семьей и чрезмерное увлечение просмотром телесериалов.
Проблемы, возникающие под влиянием нейронного пути энергии, во многих случаях подобны тем, с которыми столкнулись Мэгги и Мелисса, то есть потерей искры в отношениях. Я имею в виду не только романтические связи; дофамин также спутник здоровых дружеских и семейных отношений. И когда он из них исчезает, они больше не доставляют такой радости, как прежде. Вы можете попытаться привыкнуть к унылой, скучной жизни, можете убеждать себя в том, что взрослая жизнь должна быть серьезной. Но со временем ваш мозг все равно захочет испытать определенное возбуждение. Откровенно говоря, он делает именно то, что должен делать, то есть требует принадлежащее ему по праву: почувствовать прилив энергии под влиянием отношений. Мы должны испытывать стимулирующее чувство удовлетворения, общаясь с людьми, которых любим, – возможно, не каждую минуту, но большую часть времени. Более того, постоянный прилив хорошей энергии возможен даже в длительных отношениях. На самом деле именно они приносят самое глубокое внутреннее удовлетворение.
Когда по сути хорошие отношения теряют искру, это признак слабости нейронного пути энергии. Возьмем в качестве примера Мэгги и Мелиссу. Одна из них пристрастилась к алкоголю, другая увлеклась телевидением, но помимо этого обе настолько измучены, что у них едва хватает энергии на то, чтобы делать выпады в адрес друг друга. Однако во многих случаях такие симптомы поражения нейронного пути энергии – лишь верхушка айсберга. Чтобы понять причины недостаточной выработки дофамина, необходимо проанализировать состояние всех нейронных путей C.A.R.E. Обе женщины заполнили таблицы оценки отношений по системе C.A.R.E., но я считаю, что таблицы Мэгги будет достаточно, чтобы составить представление о том, что с ними происходило.
Оценки по нейронным путям C.A.R.E. Мэгги:
«C» – «спокойствие» (сумма баллов по утверждениям 1–7; максимальная оценка 175 баллов): 128 баллов (средняя оценка)
«A» – «принятие» (сумма баллов по утверждениям 5–11; максимальная оценка 175 баллов): 144 балла (высокая оценка)
«R» – «резонанс»: (сумма баллов по утверждениям 12–16; максимальная оценка 125 баллов): 84 балла (средняя оценка)
«E» – «энергия»: (сумма баллов по утверждениям 17–20; максимальная оценка 100 баллов): 64 балла (средняя оценка)
Таблица оценки отношений Мэгги по системе C.A.R.E.
Состояние нейронных путей резонанса и энергии улучшается и ухудшается одновременно – не всегда, но достаточно часто. Низкие оценки Мэгги по нейронному пути резонанса подчеркивают, что происходит, когда члены семьи не хотят принимать все аспекты вашей личности, а партнер не понимает, насколько вы нуждаетесь в семье. Неудивительно, что у Мэгги не было энергии. Представьте, как трудно ее получить из отношений, которые вас подавляют. При таких оценках Мэгги все же удается сохранять работоспособность, выполнять свои обязанности и делать все, что от нее требуется в течение дня. Но разве каждый из нас не стремится получать от жизни нечто большее, чем простое выполнение каждодневных задач?
Мы договорились, что Мэгги и Мелисса попытаются повысить свою энергию посредством решения ряда проблем с резонансом, а также постараются вывести свой брак за пределы дискуссии «индивидуальность или единообразие». Если Мэгги хочет вернуть себе душевное равновесие и иметь более сильный эмоциональный резонанс с семьей, она должна оставаться собой в ее кругу и (что самое трудное) преодолеть ту неловкость и разногласия, которые неизбежно при этом возникнут. Задача Мэгги состояла в том, чтобы помочь членам семьи понять, что ее зрелость – это не угроза и не признак неприятия.
Немного поразмышляв о том, с чего лучше всего начать, Мэгги и Мелисса пришли к выводу, что сперва откорректируют график воскресных посещений родителей Мэгги. Они решили, что будут встречаться с семьей в церкви, а на традиционные обеды в доме матери ходить один раз в месяц. Мэгги и Мелисса мягко объяснили родственникам, что воскресенье – единственный день, когда они могут провести время вместе, и им необходимо потратить его на разные проекты и укрепление отношений.
Если вам трудно себе представить, как такое невинное заявление может вызвать целую бурю эмоций, значит, вы не жили в семье Мэгги. Ее мать сразу же во всеуслышание спросила, не дал ли их брак трещину. Сестры тут же обвинили Мэгги и Мелиссу в высокомерии. Брат Мэгги рассердился, потому что почувствовал себя преданным. Пару месяцев решение Мэгги и Мелиссы было приоритетной темой для обсуждения в семье. Мелисса находилась в замешательстве и чувствовала себя отверженной, а Мэгги удивила сила сопротивления, оказанного родственниками. Однако вместо того, чтобы возвращаться к выбору «или-или», девушки решили пережить период дискомфорта и придерживались своего плана, оставаясь дома большую часть воскресных дней и приходя раз в месяц в гости к родителям Мэгги. То время, которое Мэгги и Мелисса проводили наедине, позволило им зарядиться энергией и оценить важность общения с членами семьи. Весь этот переходный период не был лишен трудностей. Мэгги и Мелисса упускали нить многих семейных шуток; кроме того, какое-то время их мягко наказывали, обращаясь как с посторонними. Тем не менее через какое-то время все приспособились к новому стандарту. И, что удивительно, Мелисса даже стала получать удовольствие от визитов к родственникам Мэгги.
