Православие же относится с порицанием не только к самой мести, но и к желанию оной. Христос призывал отвечать добром на зло и подставить левую щеку, если тебя ударили по правой. Мы же в своей повседневной жизни часто не только не отвечаем добром, но действу­ем по древнему, дохристианскому закону: око за око, зуб за зуб. Да и такая вот «справедли­вость» далеко не предел. Бывает и хуже: челове­ку нанесли малую обиду, а он отвечает на нее большой, человека обидели неумышленно, а он злонамеренно отвечает тем же.

Определенный культ мести существует в об­ществе и сейчас. Если нам в магазине нахамила продавщица, мы чувствуем себя почти обязан­ными ответить ей грубостью. Сейчас, как и рань­ше, принято считать, что, терпя обиду, ты пока­зываешь свою слабость или трусость.

А., пережив предательство друга, лелеет в душе жажду мести. Приятель начинает отгова­ривать его:

—  

Да ладно, ну ты же понимаешь, что в ссоре этой во многом виноват ты сам. В конце концов, будь великодушен и прости ему про­ступок, не мсти.

—  

Ну хорошо, я-то могу быть великодуш­ным, я-то могу простить, но только он не пой­мет, что я простил от великодушия, а не по слабости. Он решит, что его поведение ос­тал ось безнаказанным, и в следующий раз опять поступит так же. И все остальные то же подумают. Поэтому надо ему отомстить, чтобы неповадно было.

Стоит ли говорить, что подобная позиция очень далека от православной. Более того, даже с общечеловеческой точки зрения она неразум­на. Если же рассудить здраво... Простить значи­тельно труднее, чем помнить зло, а, следова­тельно, о силе и духовной высоте человеческой личности говорит именно умение прощать, а вовсе не хорошо спланированная месть. Мало того, жизненные наблюдения показывают, что окружающие почти всегда интуитивно чувствуют мотивы твоих поступков: получив искреннее про­щение, сами раскаиваются в содеянном и не считают беззлобие слабостью. Другое дело, что прощение действительно должно быть искрен­ним. Нередко мы прощаем только на словах, демонстрируя таким образом не только душев­ное злопамятство, но порой действительно тру­сость или сознание своей слабости, которые удерживают нас от мести.

Случается и так, что человек немститель­ный, готовый помириться с обидчиком, подавля­ет в себе движения души и мстит просто для того, чтобы возвыситься в глазах окружающих, проде­монстрировать таким образом свою силу. Конеч­но, в таком случае в большей степени действует страсть тщеславия.

Мы далеко не всегда узнаем в себе мсти­тельность. Но следует помнить, что обида, не прощенная и затаенная в душе, обязательно рано или поздно вырывается наружу, и происходит это порой в весьма неожиданной форме. Мы про­должаем общаться с обидевшим нас человеком, а сами подсознательно ждем момента его сла­бости, когда нанесенный удар будет наиболее болезненным. Мы даже сами можем не осоз­навать, что осуществляем месть или ждем осу­ществления ее свыше: просто испытываем скры­тую радость, видя ближнего в несчастье.

Двое друзей. Один нанес другому обиду. Второй смолчал, стерпел, в общем, виду не показал, что затаил злость. Но в дальнейшем он будет всем общим знакомым жаловаться на обидчика, жаловаться так искренне и проникно­венно, что слушающие невольно начнут прони­каться к оскорбителю такой же злобой и нена­вистью, как и рассказчик. В результате обидчик, не сделавший, по большому счету, ничего страш­ного, будет ненавидим и гоним, будет окружен людьми, враждебно к нему настроенными. Весь коллектив на работе начнет косо на него смот­реть и избегать общения. При этом обиженный, возможно, даже и осознавать не будет, что свер­шилась месть: разве он мстил? Что вы! Конечно, нет. Он просто предупреждал окружающих об опасности общения с плохим человеком или искал у ближних сочувствия и понимания. Толь­ко с чем тогда связана та радость, которую испытывает это «беззлобное» существо, когда видит оскорбившего его товарища в полном одиночестве, отвергнутого всеми?

Такая месть еще страшнее открытой, потому что мстящий не только мстит, но еще и лукавит перед людьми и перед самим собой. Он даже не сочтет нужным бороться со своей мстительнос­тью, поскольку не видит ее.

Кстати, «протестировать» свою мститель­ность, распознать ее, по большому счету, не так уж сложно. Почувствовав скрытую радость при известии о неприятностях у ближнего своего, почувствовав скрытое удовлетворение из-за слов поругания в адрес знакомого, можешь с уверен­ностью сказать себе самому: я мстителен. А потом стоит задуматься, какую обиду не простил ты своему другу, за что именно жаждешь отмще­ния. Зачастую причиной радости может оказать­ся зависть. Но ведь зависть — это тоже своего рода результат обиды, ибо предмет уязвляет тебя своим превосходством.

Мстительность на более поверхностном уровне проявляется нередко в обычных разгово­рах. Мы не можем пропустить незамеченной и оставить безответной чью-то шутку, упрек, иро­нию. Как правило, мы чувствуем непреодоли­мую, почти неконтролируемую потребность от­ветить тем же. Точно так же происходит во время ссоры, возникает диалог, построенный по принципу «дурак — сам дурак». И как трудно бывает смолчать в ответ на резкую реплику собеседника, как трудно выйти из этого диалога, оставив последнее слово за противником. Мы ссылаемся в таких случаях на дурной характер, вспыльчивость и пр. А на самом деле именно жажда мести заставляет нас выкрикивать в лицо ближнего обидные фразы, которые никогда не были бы произнесены в другой ситуации и о которых мы впоследствии часто горько со­жалеем.

Вспомним знаменитого графа Монте-Кристо, персонаж одноименного романа А. Дюма. В восемнадцать лет Эдмон Дантес попадает в тюрь­му на пожизненный срок по ложному обвине­нию, состряпанному несколькими людьми, кото­рых он считал своими друзьями. Каждый из них извлек из его заключения выгоду: один женился на его невесте, другой получил прибыль и т.п. Благодаря счастливой случайности Эдмону уда­ется бежать и найти несметные сокровища. И вот через двадцать лет он возвращается, чтобы отомстить этим людям. Способы мести изощ­ренны и продуманны, они бьют по самым боль­ным местам и доводят бывших друзей до позора, разорения, безумия и самоубийства. Завершив месть, Эдмон, а теперь граф Монте-Кристо, ис­чезает, испытав сомнительное удовлетворение и страшное опустошение своей души. Этот роман мало кого оставлял равнодушным — великолеп­ная интрига, знание человеческой души, накал страстей, чудесные приключения. Фигура графа порождала массу подражаний у подростков, ко­торые видели в Монте-Кристо образец настоя­щего мужчины и романтического героя.

Другой подобный пример — таинственный Атос из «Трех мушкетеров», который, наверное, так или иначе покорил все читательские сердца. В молодости Атос собственноручно повесил свою молодую жену, которая оказалась беглой катор­жанкой, а затем превратился в мрачного мизант­ропа и, будем честны, запойного алкоголика.

Миледи из того же романа, та самая жена Атоса, которую он пытался убить, тоже замечательный пример подобной ненависти, как и прекрасная Диана из «Графини де Монсоро».

Таких героев в романах тьма-тьмущая. Чем же они так нравятся нам? Ведь, по сути, если разобраться, окажется, что именно ненависть, завернутая в обертку человеческого обаяния и выдаваемая за добродетель, так привлекает нас. Да-да, эти герои привлекают самой отврати­тельной, убийственной и злобной человеческой страстью, уподобляющей своих обладателей по степени злобы самим демонам, падшим ангелам. Вот так парадокс! Каким же образом ненависти удается принимать личину доблести и вызывать всеобщее восхищение?

Ненависть в человеке редко возникает на пус­том месте. Ненавидеть можно только то или того, кто причинил страдание. Во всех остальных случаях речь будет идти о других проявлениях страсти гнева. Неважно, было ли это страдание вызвано пустяком или тяжкой обидой, жизнен­ной случайностью или обдуманной несправедли­востью. Раз вспыхнув и пройдя все предыдущие стадии, ненависть возникает от памятозлобия, ко­торое, как плита, подогревает и не дает остыть кипящему чувству. Ненависть — это своеобраз­ная жажда справедливости, «око за око», жела­ние, чтобы человек, причинивший страдание, по­страдал сам в той же мере, испытав то, что испы­тывает обиженный. Именно поэтому для мстите­ля зачастую так важно напомнить своей жертве о причине его ненависти, о том, что ее вызвало.