И вот теперь стало совершенно ясно, что некто передавал сведения с помощью заранее оговоренной системы знаков. И Дюк, естественно, не мог знать, сколько важных новостей было уже передано незнакомцу. Кроме того, он понятия не имел об азбуке, которой пользуются телеграфисты. Ах, если бы в старые добрые времена он уделил хотя бы малую толику времени, чтобы выучить азбуку Морзе, тем более что все эти значки были напечатаны на одной из страничек его малого карманного справочника! Дюк стиснул зубы. Да, он сразу сумел бы разгадать страшную тайну ранчо Гатри. Ведь сигналы подавались из дома Гатри в направлении Черных гор!

Дюк вытащил из кармана старый смятый конверт и огрызок мягкого карандаша. Он быстро и старательно перенес на бумагу замеченные им сигналы, обозначая черточкой длинную вспышку света и точкой – короткую. Он почти не сомневался, что из этого хаоса точек и черточек ему не удастся сложить слова я тем более какие-то связные фразы, но попробовать стоило.

Время от времени свет исчезал совеем, а потом и вовсе пропал. Теперь было очень важно установить, кто же подает сигналы из дома. Дюк бегом рванулся к ранчо. Двери, которые он, выходя из дому, плотно прикрыл, своим скрипом могли предупредить таинственного незнакомца о появлении преследователя. Поэтому он решил проникнуть в дом ранчера через услужливо распахнутое окно первого этажа.

Он очутился в комнате, из которой поспешил в коридор, оттуда – прямо к задней лестнице, которая вела на второй этаж и еще выше, на мансарду. В то самое мгновение, когда он было занес уже ногу на первую ступеньку, Дюк услышал над собой шелест легкой ткани и чуть позже – скольжение ладони по гладкому дереву перил. Кто-то быстро, но осторожно спускался в полной темноте, и это мог быть только таинственный телеграфист. Дюк отскочил в угол.

Мимо него пронеслась какая-то странная крупная фигура. Дюк совершенно ясно услышал шелест шелка, и сердце его дрогнуло. Неужели на ранчо проникла женщина, в самый дом? И вот уже призрачная тень спустилась на первый этаж, к подножию лестницы, ведущей на мансарду.

Это было совершенно невероятно – на ранчо находилась женщина! Дюку даже послышался легкий запах, наполнивший все пространство вокруг него. Он пытался представить себе черты ее лица. Женщина! Какая-то женщина тайком слоняется по старому дому; невидимая днем, она неслышно появляется ночью и посылает таинственные сигналы в сторону Черных гор…

В это мгновение распахнулась дверь кухни, и на фоне слабо освещенного звездного неба Дюк рассмотрел бритым череп и косичку повара, китайца Бинга.

Дюк содрогнулся от злости и отвращения. Он чуть не бросился на этого мерзкого китайца, но вовремя сдержался. Ведь он пока еще ничего не знал. В самом деле, чего ради он станет хватать его сейчас, когда он вовсе ничего не знает? Лучше затаиться и терпеливо выжидать подходящий момент. А если схватить его теперь, то вряд ли китаец проболтается.

И Дюк, словно бесплотный дух, направился за Бингом и следовал за ним до тех пор, пока китаец не присел рядом с артезианским колодцем и не закурил трубочку с длинным чубуком. Он сидел на корточках, словно загадочный языческий божок, перекинув через плечо косичку и опустив ее кончик на колени, в подол шелковой куртки. Дюк оставил его здесь и осторожно пробрался обратно, к фасаду дома.

Он опять вошел в здание, стараясь не производить особого шума, поднялся наверх, в свою комнату, зажег лампочку и достал старый маленький справочник. В нем было полно всякой всячины и всяких совершенно невероятных сведений, в том числе и азбука Морзе. Дюк принялся серьезно штудировать ее.

После целого ряда упражнений, направленных на запоминание этих странных знаков, он вытащил из кармана конверт, на котором старался записать блеск таинственного фонаря. Получилось что-то совершенно невероятное: в темноте трудно было проследить за правильностью строчек и знаков, то тут. то там точка напоминала тире, а тире – точку. Словом, на бумаге получилась волнистая взлохмаченная линия, словно косичка Бинга на сильном ветру.

И эти знаки, почти слившиеся в одну лохматую линию, Дюк должен был превратить в слова, а потом слова эти превратить во фразы!

Несмотря на почти отчаянное положение, он приступил к решению проблемы самым серьезным образом. Если одно тире означало букву «Т», а точка – «Е», тогда можно было предположить, что сообщение начиналось словом «ЕЕЕТЕЕТТТ». за которым следовало еще «ЕЕТЕЕЕТ». Надо попробовать с другого конца.

Результатом второй попытки дешифровки стало загадочное длинное слово «ИЕТУОТР». И тут Дюк сделал вывод, что ему никогда не удастся разобраться в хаосе из точек и тире. Вздохнув, он решил попробовать разделить условные значки несколько иначе. Результат был все тот же. Мучения продолжались до тех пор, пока каким-то фантастическим наитием ему не удалось соединить собственные закорючки в более или менее понятное словообразование – сквозь буквы забрезжила мысль, похожая на человеческую. «СНАЧЛАСБАКПТОМЕГО». Таков был результат его триумфальной победы над азбукой Морзе. «СНАЧЛА СБАК ПТОМ ЕГО» – да, именно так следовало разделить эти слова, и слова эти значили очень многое. Конечно, в темноте не все вспышки были записаны Дюком правильно, а некоторые просто пропущены. Переданная сигнальщиком фраза звучала следующим образом: «СНАЧАЛА СОБАК ПОТОМ ЕГО».

Похоже, предлагалось сначала уничтожить собак, а потом, когда с ними будет покончено, следовало обратить внимание на «его». Кто же был этот «он»? Уильям Гатри или Стив Гатри? А может быть, сам Дюк? Опыт подсказывал Дюку, что целью таинственной смертельной угрозы должен стать он сам.

Пока он расшифровывал послание, наступило утро. Холодное еще светило понемногу накалялось и приобретало теплый розовый оттенок, свет залил горизонт на востоке. И вдруг его прямо-таки подбросил па месте ужасный шум, докатившийся со стороны псарни, вой и лай собачьей своры. Он стремглав скатился по лестнице и бросился во двор, где застал за весьма серьезным занятием полицейских собак и прочих псов. Морды их были в крови, а два кобеля все еще продолжали сражение за кость. Кто-то пять минут тому назад накормил их сырым мясом.

Дюк с удивлением посмотрел на животных и направился в конюшню. Там он мгновенно вскочил па Понедельника и поскакал сквозь утренний призрачный свет, пытаясь обнаружить следы визитера, накормившего собак мясом. Но никого и ничего он найти не смог. Тот, скорее всего, дал деру на коне вдоль самого берега реки, по крупной гальке, где копыта почти не оставляют следов, а если они и остаются, то свежие не отличишь от вчерашних, а вчерашние – от позавчерашних.

Да, скорее всего, именно этим путем бежал таинственный собачий «благодетель», если только… Если только не накормил собак сырым мясом кто-нибудь другой, спокойно проживающий на ранчо.

Дюку было совершенно ясно, что означают эти куски кровавого мяса, брошенного собакам. И не успел он вернуться, как самые нехорошие предчувствия подтвердились. Издалека доносился вой собак, их судорожный предсмертный лай. Приблизившись к строениям, он увидел, как люди собрались у ограды псарни, где мучились бедные животные.

Бросив взгляд на псов, катавшихся по земле в мучительных судорогах, Дюк сразу определил яд. Это был мышьяк. Видимо, его подмешали в мясо в таком количестве, которого хватило бы, чтобы отравить целый батальон. В противном случае он бы не подействовал так быстро.

Дюк отъехал чуть подальше, чтобы не видеть мучительных попыток собак добраться до воды. Вся свора была уничтожена – огромные охотничьи собаки и полицейские псы. Уильям Гатри остановил Дюка:

– Только я поверил, что с этими собачками и с вашей помощью наконец-то разделаюсь с проклятой крысой, как не замедлило случиться гнусное преступление! Дюк, это уж слишком! Я сдаюсь, я решил покинуть ранчо. Оставлю здесь Стива. Он не боится ни черта, ни дьявола, ему все равно, если даже все хозяйство провалится прямо в ад с его огнями и серой! Я больше не могу. Если человек спокойно отравил собак, он запросто отправит на тот свет и моих людей, а я не хочу погибать в муках, приняв смерть от собственной пищи!