Одна из дорог, которую вы должны обязательно исследовать в эти годы, если она еще не была знакома вам раньше, – это дорога альтруизма. По этой дороге идут многие, и все они призывают следовать за ними. Они просто делают что-то, чтобы помочь другим людям: чаще всего это небольшие акты бескорыстия, которые накапливаются со временем, создавая ценнейший фонд. Так что обязательно отдавайте что-то окружающим. Это естественное стремление человека, и вы сами получите от этого удовлетворение.

Мы с Крисом осторожны в обсуждении вопросов духовности. Не потому, что они менее важны, но потому, что это сугубо личное дело каждого. Тем не менее мы твердо уверены, что наше путешествие по жизни обязательно связано с духовностью в очень значительной степени, причем эта составляющая с возрастом только растет. Как говорил выше Крис, полная жизнь – это жизнь, как можно более полно изученная. Мы больше не будем останавливаться на этом вопросе, просто советуем вам обращать пристальное внимание на глубокие мысли, когда они станут приходить к вам.

Да, все верно, только Гарри, ради бога, давай не будем заканчивать на такой патетической ноте! Пусть лучше нашим последним посланием читателю будет добрый совет жить в свое удовольствие. Пусть, закрыв книгу, они веселятся, как большие дети. Им сейчас это очень нужно.

Игра – одно из самых замечательных изобретений млекопитающих, очень для нас полезное. Полезное само по себе, без всяких обоснований и оправданий. Потому что наш организм создан для игры, и игра помогает нам чувствовать себя лучше. Ни пресмыкающиеся, ни рыбы, ни птицы небесные, как бы они ни были красивы и умелы, не умеют играть. Гарри уже говорил об этом. Игра – наше уникальное достижение и достояние. И мы не должны отказываться от него; должны, даже в преклонном возрасте, кувыркаться, как молодые выдры, и возиться, как щенята. Что в этом плохого?

Пожалуй, самая впечатляющая картина, которую мне довелось увидать за последний год, предстала передо мной как-то вечером во время велопробега по Айдахо. Я смотрел, как женская половина нашей группы веселится на лужайке после трудного дня. Первыми начали показывать акробатические трюки маленькие девчушки. Но, посмотрев, как они ходят на руках и катаются по траве «колесом», кое-кто из наших подруг (обратите внимание, среди них не было ни одной моложе пятидесяти) решил, что им негоже отставать. И они не опозорились. Они кувыркались, катались, влезали друг другу на плечи и демонстрировали прочие умопомрачительные трюки, радостно смеясь и не обращая внимания на мигом позеленевшие брюки. Вот такие «щенячьи игры» необходимы каждому из нас на долгом и живописном закате жизни. Почаще кувыркайтесь в траве!

Большая часть наших советов сводится к тому, что нужно научиться «соответствовать» тем эволюционным задаткам, которые даны нам природой. Игра полезна в самом что ни на есть подлинном и глубоком смысле. Она развивает и тело, и разум в самых значимых аспектах. Она большая награда сама по себе. Так что кувыркайтесь, вставайте на голову, кидайте тарелку, играйте с прибоем и обязательно каждый год устраивайте себе любимой незабываемую вечеринку в день рождения.

В общем, делайте что-нибудь. Обязательно, по умолчанию – делайте. Научитесь готовить. Займитесь каким-нибудь новым спортом. Займитесь чем-нибудь. Да, Гарри, тьма неизбежно сомкнется. Каждый из нас рухнет в пропасть, оставшись, с конечном итоге, один. Но еще не на этой неделе. И, весьма возможно, не в ближайшие десять лет. Так что пока не мешайте нам играть.

Ну вот и все. Кто последний, тот тухлое яйцо.

Отныне и до конца жизни вы должны заниматьсяфизкультурой по шесть дней в неделю.

Интенсивно занимайтесь аэробикой по четыре дняв неделю до конца жизни.

Занимайтесь интенсивными силовыми упражнениямис весом два дня в неделю до конца своей жизни.

Тратьте меньше, чем получаете.

Перестаньте есть всякую гадость.

Не будьте безразличными.

Оставайтесь связанными с людьми.

«Вместо того, чтобы становиться старой, толстой и нелепой в те тридцать или сорок лет после наступления менопаузы, вы можете остаться точно такой же, как сегодня».

Когда мы рассылали предварительные варианты книги близким друзьям, чтобы узнать их мнение, я был озадачен, получив почти возмущенные комментарии по поводу одной и той же фразы от двух людей, которых уважаю больше всех на свете: моего наставника и близкого друга, девяносточетырехлетнего Хазарда Гиллеспи, и моей восьмидесятидвухлетней сестры Рэйни. Видите ли, книга показалась им чересчур консервативной. «Крис, – сказал Хазард, – по-твоему получается, что в восемьдесят лет все заканчивается, а это ведь не так. "Правила Гарри"… – и тут его голос набрал почти ту же силу, ритм и убежденность, перед которыми содрогались залы судов на протяжении пятидесяти лет: – …"Правила Гарри" одинаково справедливы и для восьмидесяти… и для девяноста… и, осмелюсь предположить, для ста лет, точно так же, как и для шестидесяти. – Он выдержал эффектную паузу. – Ты просто обязан объяснить это людям». Моя сестра выразилась столь же определенно. Я, конечно, обеими руками «за» то, что говорят Хазард и Рэйни. Конечно, «Правила Гарри» с возрастом становятся только более важными и обязательными к исполнению. Хазард и моя сестра – прекрасное тому доказательство.

«Встреча с Гарри и перемены»

Я говорил о женщине – пластическом хирурге по имени Дезирэ. На самом деле в тот день, когда мы встретились впервые, в кабинете было двое врачей, и более молодая из коллег, доктор Робин Гимрек, и сегодня остается моим личным дерматологом. Она тоже была знакома с Гарри и рекомендовала мне его. Он читал ей какие-то курсы в медицинском институте. А самое главное – она стала источником замечательных советов по поводу старения и ухода за кожей. Некоторые из них мы включили в книгу. Робин – превосходный врач, при этом на удивление мила для человека, который проводит рабочее время, обрабатывая «огороды» на лицах граждан.

«Джессика в одиночестве»

Я не знал, как найти наследников «Джессики», поэтому вывел ее под псевдонимом. Но поверьте, больше я ничего не придумывал, и очень и очень многие люди восхищались ею. И не потому, что она соответствовала образу «старушки – божьего одуванчика». Такой она не была. Однажды, когда ей было уже глубоко за семьдесят, на горнолыжном склоне в нее врезался сзади какой-то идиот, и она упала, потеряв сознание. Когда на нее наткнулся служащий лыжного патруля, он был слегка обеспокоен. «Сейчас, мисс, не двигайтесь, пожалуйста! Просто… просто ляжьте и лежите, мисс!» Она приоткрыла недобро сверкнувший глаз и заметила: «Вы, вероятно, хотели сказать "лягте"!» – После чего спокойно поднялась и поехала прочь. Мне все время ее не хватает.

«Отсутствие ванны – не повод…»

Спустя недели после того, как книга была завершена, я сидел в ванне в нашем нью-гемпширском домике на озере и читал автобиографию непревзойденного Владимира Набокова «Память, говори» (Speak, Memory). Там он упоминает о том, что его отец, богатый русский дворянин с демократическими взглядами, в 1905 году был брошен царским режимом в тюрьму. В одиночную камеру. Набоков говорит, что отец не возражал против такого режима заключения, так как проводил дни «со своими книгами, складной резиновой ванной и копией руководства Д.Р. Мюллера по домашней гимнастике». Складная ванна вызвала у меня в голове какой-то вначале неясный отклик. Я, мокрый, направился к книжной полке в спальне и убедился, что мой дед и отец Владимира Набокова сто лет назад занимались под руководством одного и того же усатого датчанина. Мне было страшно приятно обнаружить такую связь с Набоковым, которого я очень люблю. Жаль только, что программа Мюллера не смогла сделать наших предков неуязвимыми: мой дед умер от рака в Салеме в 1904 году; отец Набокова был убит в Берлине в 1922-м.