– Гора Синай и шестнадцать пророков! Все казни Моисея! – послышался сзади голос профессора. – Остановись! Это же полиция!

Гор поднял голову – искры посыпались у него из глаз.

…Однако перед тем, как полицейская дубинка завершила свой недолгий полет, чтобы припечатать затылок молодого Енски, он успел увидеть огромную, огромнейшую седую обезьяну, оскалившую пасть в предсмертном рычании. Успел увидеть глаза зверя переполненные страданием, но почему-то очень благодарные… И – Элизабет, удивленно стоящую возле поверженного животного.

Больше Гор ничего не разглядел. Сокрушительный удар сержанта Рамачандры вышиб из сына профессора дух.

– …Но каков негодяй! – вскричал начальник полиции Сринагара доблестный Лал Сингх. – Вяжет людей без разрешения полиции! В тюрьму! Под суд! Всех под суд! Хватайте их, ребята!..

Элизабет МакДугал, как и любого нормального человека, мало радовала перспектива провести ночь за решеткой в полицейском участке. А вернее сказать, весьма и весьма не огорчала. Господин Лал Сингх, конечно, повел себя по-джентльменски, предоставив в распоряжение девушки отдельную камеру, больше похожую на клетку. И однако… Что «однако», Бетси объяснить не могла. Она была просто подавлена – и вовсе не потому, что оказалась в безвыходной ситуации. Во-первых, ситуация вовсе не казалось безвыходной, а во-вторых, и не такое переживать приходилось. Индийская каталажка по сравнению, например, с российской, явление в целом терпимое. В общем, и не из этаких пастей адовых выбирались, и сейчас выберемся. Все это так, но Амода…

«Предатель! Трус! – заходилась злобой девушка. – Супермен кашмирский! Тарзан гималайский! Болтал, языком трепал, а как что – сразу в кусты. Обрадовался, что записали в свидетели и отпустили! Как же, дождешься его теперь!»

А между тем господин начальник полиции гордо прохаживался вдоль камер. Его круглое усатое лицо так и светилось довольством. Сидите, сидите, субчики, привыкайте! Как все складно да славно получилось! Он так и чувствовал, что здесь пахнет заговором, да не простым, а иностранным. Пакистанских шпионов ловить приходилось часто, но вот английские! Славный боец правопорядка Лал Снгх против Интеллидженс Сервис – шутка ли? Теперь оформить все как следует и лично отвезти в Дели. Глядишь, повышение по службе выйдет. То есть, не «глядишь», непременно выйдет! Публичный процесс, каменные рожи надменных британских дипломатов, юркие адвокатишки… Не поможет, не поможет, господа инглизы! В тюрьму! На каторгу! На урановые рудники!

Да и самому ему хватит сидеть в этой дыре. Пора перебираться в столицу, давно пора! Ну, теперь уж точно – получится!

…Усы господина Лал Сингха зашевелились в предвкушении славы.

«Кого же сделать главой банды? – нахмурил густые брови слуга порядка. – То есть, не банды – шпионско-диверсионной группы! Девчонка не подойдет. Молодая, красивая, богатая… Никто не поверит, что такой под силу сколотить отряд коммандос и продумать детали операции. Несерьезная она какая-то – коса, шортики, солнцезащитные очки… Зато бюст! Хм-хм… Да при виде одного такого бюста все судьи вынесут оправдательный приговор!

А посему вышеизложенную МакДугал надлежит допросить в ближайшее время. Лично. Один на один. И кабинет на засов закрыть!

…Усы господина Лал Сингха вновь шевельнулись.

Очевидно, зачинщик – этот сын Израиля. О, этот вполне подходит, сразу видно, что из „Моссада“! От таких всегда одни неприятности, не зря же их не пускают в штат после того, как один из них при попытке захвата туристической группы террористами перекрошил нападавших из невесть откуда взявшегося автомата. Бедные террористы, им было так больно!.. А этот прикинулся англичанином. Ха! Явно купил фальшивый паспорт, а сам агент „Моссада“. Вон и негр-американец с ним. И русский. Хороша компания!

…Господин Лал Сингх представил себе аршинные передовицы газет – и удовлетворенно крякнул.

А профессора и его сыночка, как ни жаль, но придется отпустить. Эта мысль, конечно, расстроила господина начальника, но не слишком. Отпустить-то придется, они вроде бы ни в чем не виноваты. Богатые туристы, случайно оказавшиеся свидетелями преступления, насчет них уже звонили. Ну, богатые – это хорошо. Значит, штраф! За нахождение, за передвижение, за недонесение, за повреждение… И не просто отпустить, а под подписку о невыезде, пусть поскучают до процесса. Свидетели-то должны быть! Вот пускай и свидетельствуют, оно солидней будет. Та-а-ак! И еще один свидетель, этот мальчишка-пастух. А, легок на помине!..»

В участок, действительно, входил Амода. На нем была чистая, праздничная рубаха и новое дхоти. Странное дело, но с появлением молодого человека в спертом воздухе участка появились какие-то новые запахи, потянуло свежестью высокогорного луга, медом, молоком, да так, что господину Лал Сингху сразу захотелось есть.

– Мир вам, – улыбнулся парень.

– Тебе чего? – недовольно буркнул господин начальник полиции. – Сказано же, приходи с утра. А еще лучше – к полудню. А мне домой пора!

Амода кивнул, вполне соглашаясь.

– Конечно, господин начальник. Но прежде нужно исправить несправедливость.

– Нашел время! – возмутился Лал Сингх. – Несправедливость исправляется в приемные часы, с девяти до полудня. А также по решению суда. Понял?

– Никогда не поздно и не рано творить добро и искоренять зло, – вновь усмехнулся пастух.

– Так, так ему, Ам! – ободряюще крикнула из-за решетки Бетси. Ее настроение мгновенно поднялось. Молодец, Тарзан, все-таки вернулся за нею!

…В том, что молодого пастуха интересовала в первую очередь ее персона, девушка почему-то не сомневалась.

– Учить меня вздумал? – насупился страж порядка. – Или если я тебя отпустил, а не посадил вместе со всеми в кутузку, ты вообразил, что тебе все дозволено? Да ты хоть знаешь, деревенщина, кто таков я есть, а? Я есть закон, с законом не шутят!

В участке явно собиралась гроза. Полицейские, выглядывавшие из-за двери, поторопились убраться восвояси, чтоб не попасть под горячую руку. Пусть шеф сам разбирается с этим странным парнем! А то, что парень странный было ясно всем присутствовавшим здесь индийцам. Что-то тревожное было в нем, непривычное. С одной стороны, пастух, как пастух. А вот с другой…

Лал Сингх зарычал, как раненый слон. Молодой человек, нимало не смущенный грозным видом разъяренного начальства, подошел к полицейскому и слегка коснулся его плеча.

– Пройдемте в ваш кабинет, – произнес он тихим и спокойным голосом. – Нам лучще переговорить с глазу на глаз.

Начальник полиции дернулся, пытаясь стряхнуть с плеча грязную лапу наглеца, затем посмотрел в глаза нахальному парню – и как-то внезапно обмяк. Обмяк, осунулся и, как показалось свидетелям этой сцены, даже как-то похудел.

– Да, пожалуй, – покорно согласился он. – Пройдемте, господин.

«Ничего себе!», – только подумала Бетси.

Никто из задержанных, за исключением мисс МакДугал и профессора Енски, ни слова не понял из диалога двух индийцев, но было видно, что молодой пастух сумел укротить тигриный нрав местного босса.

– Так ему, парень! – восторженно завопил Мочалка Перси. – Знай наших!

– Эх, меня б туда, – мечтательно почесал грудь Покровский, – уж я б ему, psu legavomu, все бы популярно объяснил!..

И он красноречиво сжал огромные кулачищи.

Амода и Лал Сингх переместились в кабинет начальника полиции. Их не было минут пятнадцать, но Бетси показалось, что прошла вечность. Сердце бешено колотилось. Она даже загадала некое желание, но испугалась и прогнала глупую мысль прочь.

…Когда дверь в кабинет начальника полиции вновь открылась, его хозяин появился оттуда весь покрытый потом. Вытираясь большим узорчатым платком, он подошел к камерам и, затравленно оглянувшись на по-прежнему невозмутимого Амоду, выдавил:

– Мисс МакДугал, официально извещаю вас, что с этой минуты вы свободны. Обвинение с вас снято. И… И примите мои извинения от имени индийского правительства.