А еще нужна удача. Рети тщательно все рассчитала таким образом, чтобы вероятность встретиться с Двером была мала.

«Двер знает, что мне нельзя доверять, но я уверена, что вдвоем Кунн и Джесс сумеют его одолеть».

Но при прочих равных условиях она предпочла бы, чтобы Двер не пострадал.

«Может, я время от времени даже буду думать о нем, живя высоко в какой-нибудь галактике».

Она мало что собиралась вспоминать на Джиджо.

— Мне здесь не место, — пытался он объяснить, — и Рети тоже. Вы должны помочь нам вернуться.

— Куда вернуться? — Женщина казалась искренне удивленной. — В приморское болото, в общество ядовитых отходов и мертвых колец джофуров? И конечно, там появятся новые джофуры.

Дверу опять стало трудно говорить. Трудно сосредоточиться в замкнутом пространстве, которое они называют «корабельной каютой», где воздух кажется таким мертвым. Особенно в этом тускло освещенном помещении, заполненном странными предметами, назначение которых Двер и не надеется понять.

«Ларк или Сара здесь бы справились, но я чувствую себя потерянным. Мне не хватает новостей, которые приносит ветер».

Не помогало успокоиться и то, что сидящая напротив женщина — самая прекрасная из всех виденных Двером в жизни, с темно-рыжими волосами и постоянным печальным выражением светлых глаз.

— Нет, конечно, нет, — ответил он. — Есть другое место, где я необходим. И Рети тоже.

У ее глаз появились мелкие морщинки.

— Молодой хун Олвин хочет, чтобы мы дали знать его родителям, что он жив. И чтобы мы связались с урским мудрецом, отправившим их сюда. Они все хотят вернуться домой.

— Вы их отпустите?

— Как мы можем это сделать? Помимо того, что это подвергает опасности наш экипаж и выдает наше расположение врагам, мы угрожаем всей вашей культуре опасными знаниями, которые могут оказаться проклятием.

И все же…

Она замолчала. Ее взгляд заставлял Двера чувствовать себя ребенком.

— Да, в твоем голосе сдержанность. Осторожность, с которой ты говоришь о своей цели, заставляет подозревать, что ты не имеешь в виду возвращение домой. Не в то мирное место, где тебя знают, где у тебя друзья и близкие, не в землю, которую вы называете Склоном.

Похоже, нет смысла что-то скрывать от Джиллиан Баскин, поэтому Двер только молча пожал плечами.

— Значит, племя девушки, — догадалась женщина. — Родичи Рети в Серых Холмах, где тебя ранило, когда ты голыми руками схватился с роботом.

Двер опустил взгляд и негромко ответил:

— Там мне кое-что нужно сделать.

— Ммм. Могу себе представить. Обязательства, по-видимому? Неисполненный долг? — Голос ее звучал мягко и отдаленно. — Видишь ли, я понимаю таких людей, как ты. В чем твои приоритеты?

Это заставило его удивленно взглянуть на нее. Что она хочет этим сказать? На ее лице была покорность и печаль плюс нечто похожее на узнавание, как будто она увидела в нем что-то знакомое, разбудившее ее печаль.

— Расскажи мне об этом, Двер. Расскажи, что ты должен сделать.

Расскажи о тех, кто от тебя зависит.

Может быть, подействовала формулировка вопросов или сила ее личности, но Двер понял, что больше не может утаивать свою историю. Те ее части, о которых он до сих пор молчал:

— о своей работе главного разведчика Общины, который должен следить, чтобы ни один колонист не уходил на восток, за Риммер, уберегая от заражения остальные районы Джиджо. Поддерживая священный закон;

— о том, как ему приказали нарушить закон и провести группу, которая должна будет приручить диких родичей Рети, — задание, которое должно обеспечить выживание людей на Джиджо на тот случай, если Склон будет очищен от разумной жизни;

— как они вчетвером: Дэйнел Озава, Двер, Лена и Дженин — узнали, что Серые Холмы больше не убежище, потому что Рети привела к своему родному племени воздушную колесницу даников;

— как Двер и остальные поклялись рискнуть жизнью, чтобы дать шанс племени сунеров… четыре человека против машины-убийцы и как их замысел удался, хотя это им дорого обошлось.

— Да, и несмотря на неравенство сил, — заметила Джиллиан Баскин. Повернула голову и обратилась к третьему присутствующему в комнате.

— Полагаю, ты тоже там был. Расскажи, постарался ли ты помочь Дверу и остальным? Или, как всегда, оставался бесполезной помехой?

Рассказав свою печальную историю, Двер сам удивился собственному хохоту. Очень подходящие слова. Джиллиан Баскин хорошо знает нуров.

Грязнолапый прихорашивался на крышке застекленной витрины. В витрине странные предметы, освещенные изнутри и снабженные ярлычками, как в музее Библоса. Немного света попадало и другому экспонату, стоявшему вертикально поблизости, — мумии, предположил Двер. Когда они были мальчишками, Ларк однажды попытался напугать Двера картинками из книги. Там было показано, как в старину на Земле так готовили тела, вместо того чтобы правильно мульчировать их. Это тело отдаленно напоминает человеческое, хотя Двер знал, что это не человек.

Грязнолапый перестал облизываться и ответил на насмешку Джиллиан зубастой улыбкой. И Двер снова представил себе, что означает эта улыбка.

«Кто, я, леди? Разве вы не знаете, что я сражался в битве и спас всем шкуры, включая свою собственную?»

После своего общения с телепатами мульк-пауками Двер не отвергал возможности, что это не просто его воображение. Нур не проявлял никакой реакции, когда он пытался мысленно разговаривать с ним, но это ничего не доказывает.

Джиллиан также использовала различные способы, пытаясь заставить нура заговорить, — вначале попросила Олвина смягчить Грязнолапого песнями-ворчанием, потом не подпускала его к молодому хуну, закрыв на несколько мидуров в своем темном кабинете в обществе древней мумии. Машина Нисс донимала нура на высоком диалекте галсемь, часто пользуясь обращением «дорогой родственник».

— Дэйнел Озава тоже пытался с ним разговаривать, — сказал Двер Джиллиан.

— Да? И тебе это показалось странным?

Двер кивнул.

— Есть народные предания о говорящих нурах и других существах тоже. Но я никогда не думал, что мудрец…

Она хлопнула по крышке стола.

— Кажется, я поняла.

Потом встала и принялась ходить по кабинету — это простое действие она совершала с охотничьей грацией, напомнившей Дверу повадки самки лиггера.

— Мы называем этот вид титлалом, и там, откуда я прилетела, они говорят непрерывно. Они действительно родственники машины Нисс — в некотором роде, потому что Нисс сделан нашими союзниками тимбрими.

— Тимб… Кажется, я о них слышал. Это не та первая раса, с которой Земля вступила в контакт после вылета первых кораблей?…

Джиллиан кивнула.

— И это оказалось очень счастливой случайностью. О, в Пяти Галактиках множество достойных рас и кланов. Пусть нынешний кризис не заставит тебя думать, будто все они злые или религиозные фанатики. Просто большинство умеренных кланов очень консервативно. Они сначала осторожно думают и лишь после длительных раздумий начинают действовать. Боюсь, слишком длительных, чтобы помочь нам.

Но не тимбрими. Они смелые и верные друзья. И еще, по мнению многих больших кланов и Институтов, тимбрими совершенно безумны.

Двер распрямился, заинтересованный и смущенный.

— Безумны?

Джиллиан рассмеялась.

— Думаю, многие люди с этим согласятся. Эту особенность иллюстрирует легенда. Говорят, однажды Великая Созидательная Сила Вселенной, раздраженная проделками тимбрими, воскликнула: «Невозможно вообразить себе более нелепые существа!»

Однако тимбрими больше всего любят вызовы. И заявление Великой Силы они тоже восприняли как вызов. И когда получили официальный статус патронов, с лицензией принимать новые виды, они обменяли две совершенно нормальные расы клиентов на предразумный вид, с которым до тех пор никто ничего не мог сделать.

— Это нуры, — догадался Двер. Потом поправился: — Титлалы.

— Они самые. Существа, которые получают удовольствие от того, что расстраивают планы, мешают, удивляют и дурачат других, по сравнению с которыми сами тимбрими кажутся образцом уравновешенности. И это возвращает нас к нашему недоумению. Как они попали на Джиджо и почему они не говорят?