Он явно уцепился за предположение о бегстве древлянского князя и старался не думать о его возможной гибели.

Варяжко заговорил с боярами о сдаче Вручия на милость победителей. Древляне просили киевского князя о пощаде, и Ярополк дал им обещание не чинить обид местной знати. Потом бояре вернулись в город, а киевской дружине пришлось подождать, пока горожане увезут с моста трупы. Ближе к вечеру князь Ярополк двинулся, наконец, во Вручий. На злосчастном мосту он нечаянно посмотрел вниз и покачнулся в седле. Варяжко поддержал его.

«Не сомлел бы князь», – забеспокоился Блуд.

Но Ярополк все же сумел продолжить путь.

Не удержавшись, Блуд тоже заглянул в ров, где было настоящее месиво из людей и лошадей. Куча, из которой торчали, руки, ноги, хвосты, тошнотворно смердела.

«Может быть, здесь покоиться и древлянский князь», – мелькнуло в голове у Блуда.

Эта же мысль беспокоила и Ярополка.

– Надобно хоть что-то узнать об Олеге, – обратился он к Варяжко.

Тот кивнул.

Улицы города были безлюдными. Жители Вручия попрятались, и лишь некоторые из них осмеливались выглядывать из-за оград. Горожане были испуганными, ибо не ждали ничего хорошего от «гостей» из Киева.

– Нельзя ли не допустить грабежей здешних обывателей? – спросил Ярополк у Варяжко.

Воевода пожал плечами.

– Можно попросить дружинников не бесчинствовать, но вряд ли они согласятся остаться совсем без добычи.

Ярополк с сожалением вздохнул, понимая, что пестун прав. Существовали законы, которые нельзя было нарушать даже князю, и одним из таких законов было право дружинников поживиться за счет побежденных. Если запретить воинам грабить, то они могут обидеться, а ссора князя с дружиной чревата непредсказуемыми последствиями.

Хоромы древлянского князя были совсем новыми: от стен, крыльца и лестницы исходил сильный древесный запах, медные крыши теремов ослепительно сверкали. Кое-что еще не успели достроить, а отделку только начали.

На княжьем дворе выстроились с обреченным видом в два ряда челядинцы и дружинники Олега. Широкоплечий воин со свежим шрамом на щеке приблизился к киевскому князю, поклонился и смиренно произнес:

– Мы в твоей власти князь Ярополк Святославович.

– Где мой брат, князь Олег? – спросил Ярополк.

Воин пожал плечами.

– Клянусь стрелами Перуна, не знаю!

– Может быть, вы знаете? – обратился князь к древлянским дружинникам.

Но те отвечали отрицательно. Многие видели князя Олега в бою, но никто не заметил его во время бегства.

Свенельд проворчал:

– Они со страху и не вспомнили о своем князе.

Дружинников Олега смутило это замечание.

– Я велю нашим людям разузнать о князе Олеге, – вмешался Варяжко. – Покуда же надобно отужинать, а то, князь, у тебя с утра маковой росинки во рту не было. Давайте, потчуйте гостей! – обратился он к челяди Олега.

«Да, поесть не мешало бы», – подумал Блуд.

Неожиданно Мстиша толкнул его в плечо и прошептал:

– Вон он, вон он – хромой Кудеяр!

– Где? – встрепенулся Блуд.

Он посмотрел туда, куда устремил свой взгляд Мстиша, но никого не увидел.

– Да, где же он?

Юноша растерянно пробормотал:

– Он стоял у колодца, а потом словно в воду канул.

Ярополк слез с коня и направился в покои. Воеводы и старшие дружинники последовали за ним. Был подан ужин, который продлился недолго, потому что все очень устали. Еще до наступления темноты палаты погрузились в глубокий сон.

На следующее утро к Ярополку привели древлянина, видевшего, как Олег упал с моста в ров. Киевский князь велел искать труп, а сам поднялся в терем.

– Кажись, нынче в княжьих палатах будет невесело, – сказал Мстиша Блуду. – Пойдем, погуляем по Вручию.

– Пойдем.

Но не успел Мстиша уйти, как ему сообщили о внезапной болезни его отца. Юноша остался, а Блуд отправился на прогулку вдвоем с Фомой.

В городе дружинники киевского князя отнимали у местных жителей не только более ли менее ценные вещи, но также вино и съестные припасы. Варяжко, исполняя данное Ярополком обещание, организовал охрану дворов бояр, прочие же вручане оказались беззащитными перед алчностью завоевателей. Самый разнузданный грабеж творился за воротами детинца. Шагая по посаду Блуд и Фома слышали отовсюду крики и видели, как ратники обирают хозяев окрестных дворов. Фома осуждающе кряхтел, а в одном из проулков воскликнул:

– Что творит, тать!

Эти слова относились к молодому дружиннику, отнимающему кусок полотна у древней бабки. Поскольку старуха вцепилась в свою собственность мертвой хваткой, ратник тащил ее за собой волоком.

– Не по-божески он поступает! – заключил Фома и, перемахнув через полуразвалившуюся ограду, бросился на помощь старухе.

Между ним и дружинником произошел спор, во время которого бабка с полотном успела скрыться. Тогда оставшийся без добычи молодец принялся осыпать Фому бранью. Поняв, что вот-вот может случиться драка, Блуд хотел вмешаться, но тут его внимание привлек человек, ковылявший, прихрамывая на левую ногу, мимо проулка. Это был никто иной, как тот самый кудесник, который испортил в Киеве христианам светлый праздник Пасхи.

«Мстиша сказывал, что его кличут Кудеяром».

Забыв о Фоме, Блуд последовал за хромцом и не заметил, как они, миновав посад, дошли до полуразвалившейся избушки у болота. Неожиданно кудесник обернулся. От пронзительного взгляда похожих на два глубоких омута глаз Блуд вздрогнул, и тут же свет перед ним померк.

«Что со мной?» – успел удивиться он…

Очнулся Блуд связанный по рукам и ногам. Лежа на земляном полу, он видел почерневшие стены и проглядывающее сквозь дырявый потолок пепельно-голубое небо. На куче хлама сидел усмехающийся Кудеяр.

«Упырь затащил меня в избу и связал», – догадался Блуд.

Хромец хихикнул:

– Любопытство до добра не доводит.

– Ты чего собрался делать? – спросил Блуд хриплым голосом.

– Положить требу болотным духам. Ты ведь христианин? Я видал у тебя крест. Будешь в болоте проповедовать свою веру.

Он опять засмеялся, довольный своей шуткой.

Блуд лихорадочно соображал:

«Может, Фома заметил, куда я пошел, и сыщет меня. Надобно и самому попытаться освободиться».

Кудеяр словно услышал его мысли:

– Никто тебя не сыщет, и освободиться ты не сумеешь.

Несмотря на столь неутешительный прогноз, Блуд не пал духом. Он попытался разговорить чародея:

– А правда, что ты на всякие чудеса способен? Я слыхал, будто бы у тебя получается и по воздуху летать, и из огня живым выбираться.

– Зря ты время тянешь, – усмехнулся Кудеяр. – Все одно тебе конец…

Блуд прервал его:

– Куда торопиться, коли мне не спастись? Потолкуй со мной о своей жизни. Можешь ничего не скрывать: я все одно никому уже не выдам твои тайны.

– Зачем тебе знать о моей жизни? – с подозрением спросил хромец.

– Любопытно.

– Ладно, я потолкую с тобой, – согласился чародей.

Ему понравилась идея откровенной беседы с обреченным на гибель пленником. Окинув Блуда торжествующим взглядом, Кудеяр начал свой рассказ:

– Явился я на свет недалече отсель. Родители мои были смердами46, а мне хотелось стать волхвом. Но не желали ведуны принимать меня к себе: презирали, называли «псом смердящим». Но я не смирялся, ибо чувствовал в себе силы великие.

Хромец замолчал на несколько мгновений и потом продолжил:

– Село наше стояло на пути в волынские земли. Однажды остановился у нас торговый человек из Киева, а при нем был темноликий раб. Вот от того раба я и узнал, что есть на свете такие кудесники, с коими наши не могут равняться.

– И ты захотел сыскать искусных чародеев?

– Я их долго искал и нашел.

– Коли наши ведуны тебя к себе не приняли, то почто чужие должны были принять?

– А ты зришь в корень, – усмехнулся кудесник. – Поначалу чужеземные волхвы не желали меня знать. Но я упрям.