– Уж не вы ли собрались прогнать князя Ярополка из Киева? Не надорвитесь от натуги.

Вспыхнув, древлянский князь схватился за меч.

– Убью тебя, холоп Ярополков!

А Люту, как говорится, вожжа попала под хвост, и он продолжил дерзить, невзирая на грозящую ему опасность:

– Ох, Олег Святославович! Ты, видать, привык плясать под тестеву дудку, а своего разума не имеешь! Коли так дальше дело пойдет, лишишься всего!..

Не дав ему закончить речь, древлянский князь обрушил на его голову меч. Удар получился такой сильный, что раскроил череп дерзкому Свенельдовичу надвое. Лют рухнул на землю, и возле него мгновенно растеклась темная лужа крови.

Олег убрал меч и обратился, усмехаясь, к обмиравшим от страха слугам Люта:

– Эй, вы! Приблизьтесь ко мне!

Три человека его послушались.

– Ты кто? – спросил князь у рыжебородого крепыша.

Тот ответил дрожащим голосом:

– Я конюх Световид.

На лице Олега вновь появилась кривая усмешка.

– Конюх Люту больше не понадобится. Заберите моего обидчика и отвезите в Киев. Передайте князю Ярополку, что так будет со всяким, кто посмеет грабить мои владения.

Идар ерзал в седле. Он был недоволен тем, что произошло, однако спорить с зятем не посмел.

– Да, так будет со всяким вором! – грозно повторил Олег.

Слуги Люта, сбросили с гужевой лошади поклажу, погрузили своего убитого господина, привязали труп веревками и поскакали прочь от проклятого места.

Глава 8

Поход на Вручий

Гибель старшего сына сразила Свенельда. Участвовавшие в роковой охоте слуги были наказаны – особенно досталось Выскирю, поскольку прочие, спасая себя, возложили на него основную вину за случившееся. Бедный раб простился бы с жизнью, если бы Блуд, не выкупил его, по просьбе Мстиши. Свенельд остался верен себе: даже в великой горести он не сумел устоять перед десятью серебряными гривнами.

Несчастный отец жаждал мщения, в чем его неожиданно для всех поддержал Варяжко:

– Олег задел твою честь, – сказал пестун Ярополку. – По закону твой брат должен был требовать у тебя суда над Лютом, а не вершить наказание самолично. Коли ты не проучишь древлянского князя за своеволие, потеряешь уважение дружины и народа.

– Как же я проучу Олега? – растерялся Ярополк. – Не идти же мне на него ратью!

– А почто бы и не пойти? – сказал Варяжко. – Заставь Олега заплатить за покушение на твою честь, чтобы ему было впредь неповадно тебя обижать.

Бояре, равно как и дружинники, тоже поддержали поход, суливший им хорошую добычу: ведь древляне, благодаря торговому пути на запад, жили богато. И в конце концов, Ярополк, поддавшись уговорам, повел свою дружину к городу Вручию, где находилась резиденция Олега. Свенельд настойчиво предлагал захватить еще и прежнюю столицу древлян, самый богатый их город – Искоростень, однако Ярополк и Варяжко решительно отвергали эту идею.

– Я хочу лишь постращать брата, – заявил князь.

Варяжко поддержал его:

– Коли мы совсем разорим древлян, им нечем будет платить нам дань.

Несмотря на такой неоспоримый довод, Свенельд продолжал уговаривать Ярополка напасть на Искоростень, однако князь на уговоры не поддался, а Варяжко однажды проворчал:

– Не пойму я, Свенельд, чего ты больше желаешь – отомстить за гибель сына али еще разбогатеть? Все одно ты все богатство в могилу не унесешь.

На исходе травеня45 войско киевского князя подошло к Вручию и расположилось в низине. Дружинники, отужинав, начали готовиться ко сну.

Блуд, исполнявший в этом походе должность сотского (командира сотни) отдал кое-какие повеления своим ратникам, после чего принялся озабоченно разглядывать деревянную крепость на вершине холма. Вручий казался непреступным, потому что был защищен с одной стороны глубоким рвом и земляным валом, с другой – речкой и болотами.

«К долгой осаде мы не готовы, а иначе нам Вручий не взять. Постоим, постращаем князя Олега да и воротимся в Киев, не солоно хлебавши».

В сумерках лагерь начал понемногу затихать. Блуд уже собирался лечь спать, когда к нему подошел Мстиша и сказал:

– Хочу с тобой потолковать.

– Давай, потолкуем.

Мстиша опустился на пенек рядом с сидящим на другом пеньке Фомой и задал другу неожиданный вопрос:

– Ты страшишься своего Бога?

– Страшусь, – признался Блуд, присев на кучу хвороста.

Мстиша удивленно пожал плечами.

– Чем же страшен Христос? Перун поражает людей огненными стрелами, а вашего Бога вы сами называете милосердным.

– Как тебе объяснить? – затруднился с ответом Блуд, но, немного подумав, все-таки нашел нужные слова: – Понимаешь, страх всяким бывает. Я вот боюсь оказаться недостойным милостей нашего Господа. Его можно задобрить не требами, как Перуна, а токмо достойными делами и помыслами.

– Класть требы проще, чем творить добрые дела, – согласился Мстиша.

– То-то и оно!

– Я послушал бы о вашем Боге, – попросил юноша друга.

– Фома больше меня знает о Спасителе, – отозвался Блуд.

– Ну, пущай он скажет.

Немного подумав, Фома начал:

– Когда Господь был в образе человека, его взялся искушать злой дух, именуемый у христиан дьяволом. Сорок дней длилось сие искушение. Иисус не ел, не пил, а лукавый предлагал ему сделать камни хлебами. Христос же отвечал своему врагу: «Не хлебом единым будет жив человек, но всяким словом Божьим». Потом дьявол унес Христа в Иерусалим, поставил на крышу храма и сказал: «Если ты Сын Божий, бросься вниз».

– Зачем? – удивился Мстиша.

– Незримые Ангелы подхватили бы Иисуса, и народу было бы явлено чудо.

– И люди стали бы бояться Христа, как мы наших волхвов, – догадался Мстиша.

Фома кивнул.

– Верно мыслишь. Волхвов все боятся, но никто не любит, а Иисусу не надобен был страх без любви. Он сказал лукавому: «Не искушай Господа Бога нашего». Потом злой дух пообещал отдать Христа сделать величайшим земным владыкой, а взамен Сыну Божьему полагалось пасть перед дьяволом ниц. На что Иисус ответил: «Отойди от меня, лукавый дух; ибо писано: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи».

– Одолеете ли вы волхвов? – вздохнул Мстиша.

– Одолеем, – уверенно заявил Фома. – Одолел же святой Петр Симона Волхва.

– Что за Симон Волхв? – осведомился удивленный Блуд. – Почто я о нем никогда от тебя не слыхал.

– Прости! – виновато ответил Фома. – Как-то к слову не приходилось.

– Ну, так поведай теперь.

– Самаритянин Симон хотел, дабы и его сочли апостолом, за что даже пытался дать мзду святому Петру.

– А почто его волхвом прозвали? – спросил Мстиша.

– Он отправился за море, чтобы в иных землях постигнуть тайны колдовства. Набравшись богомерзкого кудесничества, он прибыл в Рим, где показывал людям всякие хитрые штуки, именуя их чудесами. А однажды сей волхв явился к апостолу Петру, чтобы посрамить его перед народом: дескать, распознайте люди, в ком больше силы, тому и поклоняйтесь. Симон принялся творить чудеса, а Петр токмо молился Богу. Волхв даже вверх взлетел, а потом вдруг упал на землю и разбился насмерть.

Мстиша с сомнением покачал головой.

– Коли ваши молитвы такую силу имеют, почто же вы ими с волхвами не расправитесь?

– Ты ничего и не понял, – вмешался Блуд. – Не молитва убила волхва, а Божья воля.

– Ну, да, – подтвердил Фома. – Петр не просил у Господа смерти Симона.

– Отколь вы знаете?

– Оттоль что по нашей вере молить Бога о чьей-либо смерти – великий грех! – отрезал Фома.

– Даже о погибели врага нельзя? – удивился юноша.

– Нельзя, – ответил Блуд.

А Фома добавил:

– Христос сказал: молитесь за врагов своих.

– Зачем?

– Чтоб Господь вразумил их.

Оглядевшись, Мстиша проговорил еле слышно:

– Жаль, что батюшка мне не дозволит принять вашу веру. У вас любят доброту и милосердие, а мой отец полагается на силу и хитрость.

– Нынче он положился на одну силу, – заметил Блуд.